E. Ножинъ - Правда о Портъ-Артуре Часть I

Тамъ отступали подъ напоромъ противника въ полномъ порядке, здесь съ перваго же момента воцарилась неурядица, перешедшая въ полный безпорядокъ, а затемъ хаосъ, завершившійся паническимъ бегствомъ съ Волчьихъ горъ на наши опорные пункты.

Возобновилась во всей своей красе картина отступленія къ Нангалину.

Фокъ зналъ, что онъ делаетъ. Онъ считалъ необходимымъ отступить раньше Кондратенко и – отступалъ.

Разсветъ.

Отступленіе леваго отряда въ полномъ разгаре.

Безпорядокъ въ полномъ блеске.

Фокъ зналъ, что онъ делалъ, и поэтому мирился съ темъ, что творилось. Что значитъ это безпорядочное отступленіе въ сравненіи съ темъ, что должно твориться у Кондратенко?

Фокъ зналъ, что творилъ. Онъ предвкушалъ результаты, учитывалъ все выгоды победы надъ своимъ внутреннимъ врагомъ.

Японцы, заметивъ начавшееся отступленіе, открыли огонь и перешли въ неособенно энергичное наступленіе. Они слегка лишь теснили самообразовавшіяся части въ импровизированномъ арьергарде.

Но войска, темъ не менее, отступали въ безпорядке, который постепенно усиливался, готовый перейти въ безпорядочное бегство.

Подполковникъ Лаперовъ, командиръ 2 батареи, заранее выбравъ восхитительную позицію на 21 версте, передъ "Развалинами башни", решилъ туда отходить, прикрывая отступленіе. Выполнить этого въ полной мере, не удалось. Получается неожиданно приказаніе прикрыть отступленіе всего отряда въ другомъ направленіи.

Лаперовъ взмолился.

– Эти позиціи никуда не годятся!!

– Выберите другую – отечески советуетъ генералъ Надеинъ (тотъ, который вообразилъ во время киньчжоускаго побоища, что штурмъ отбитъ и японцы бегутъ).

– Нельзя; еще хуже будетъ! уже горячится подполковникъ Лаперовъ.

– Ну, эту! продолжаетъ советовать генералъ, буравля воздухъ пальцемъ.

– Нетъ, нетъ! Совсемъ нельзя, тамъ уничтожатъ.

– Ну, выбирайте, какую знаете!- махнувъ рукой на упрямаго командира, решилъ Надеинъ.

– А 4-ая батарея где?

– Да тамъ!! опять генералъ махнулъ рукой.

– Прикажите отступать.

– …опять генералъ махнулъ рукой.

Не получая определенныхъ распоряженій и указаній отъ генерала Фока, что же оставалось делать подчиненнымъ ему генераламъ, какъ не невинно указывать перстами въ пространство и махать безнадежно руками?

Когда приходилось слушать Фока въ обстановке, не требующей особенной осмотрительности, бдительности, быстроты соображенія, то и тогда съ трудомъ можно было понять, что хочетъ сказать генералъ. Можете себе представить, что твррилъ Фокъ въ серьезныя минуты, въ минуты, когда каждая ошибка могла стоить сотенъ человеческихъ жизней и вести къ полному пораженію?

Батарея Лаперова, въ силу отданнаго приказанія, начала отступать по Мандаринской дороге и отступать совершенно открыто.

Выдвинувшаяся у Инченцзы непріятельская батарея усиленно обстреливала отступавшаго Лаперова.

Лаперовъ поспешилъ вывести батарею правее "Развалинъ башни" и всецело привлекъ на себя вниманіе противника и этимъ далъ возможность 4-ой батарее подняться и быстро скрыться левее "Развалинъ башни".

Противникъ, заметивъ этотъ маневръ, усилилъ огонь настолько, что Лаперову грозила жестокая опасность.

Но вверенная ему батарея стойко выдерживала концентрирующійся на ней огонь и сама поддерживала быстрый орудійный огонь, задерживая этимъ начавшаго сильно наседать противника.

Кругомъ на много верстъ царилъ полный безпорядокъ. Части, не имея диспозицій отступленія, отходили такъ, какъ каждому изъ ихъ начальниковъ заблагоразсудится. Каждый проявлялъ свою иниціативу, и нужно отдать полную справедливость младшимъ начальникамъ и стрелкамъ, что, если все отступленіе не превратилось въ позорное паническое бегство – то въ этомъ и ихъ не малая заслуга.

Отступленіе было быстрое, безпорядочное, местами переходившее въ бегство, но общей картины паники еще не было.

Если же это отступленіе не превратилось въ позорную панику, то этому въ равной мере также способствовала опять-таки нерешительность японцевъ.

Поведи они наступленіе такъ же энергично, какъ вели они его на правомъ фланге – частные начальники, при царившемъ хаотическомъ безпорядке, не предотвратили бы паники, и войска, съ Фокомъ во главе, въ этотъ же вечеръ, миновавъ Волчьи горы, очутились бы въ Артуре.

Нерешительность японцевъ заставила Фока, вопреки крайней его антипатіи къ Волчьимъ горамъ, занять последнія, хотя это не помешало ему организовать уже форменное бегство съ ненавистныхъ ему Волчьихъ горъ.

Когда весь отрядъ подтянулся къ Волчьимъ горамъ и началъ занимать окопы, то для него тамъ уже былъ приготовленъ сюрпризъ.

Окопы были вырыты, по приказанію Фока, не на скатахъ горъ, которыя нужно было защищать, а у подошвы ихъ. Ходы сообщенія отсутствовали, а площадь, обращенная къ противнику, была густо, въ ростъ человека, покрыта гаоляномъ. Такъ его и не упели скосить.

Противникъ могъ подкрасться къ нашему расположенію совершенно незаметно въ большихъ силахъ и сразу, бросившись въ атаку, выбить нашихъ изъ траншей.

Естественное отступленіе назадъ пришлось бы проделывать, взбираясь на скаты и кручи, и этимъ, конечно, обнажать себяорудійному огню.

Все это исполнилось 17 іюля, какъ по писанному.

Фокъ зналъ, что онъ делаетъ. Фокъ всегда говорилъ и доказывалъ, что задерживаться на передовыхъ позиціяхъ не следуетъ. Онъ это и доказалъ.

Пришли войска, посмотрели и заняли окопы – некогда было рыть новые, когда противникъ съ минуты на минуту могъ перейти въ наступленіе.

Вечеромъ произошелъ прекурьезный инцидентъ.

При отступленіи подполковникъ Лаперовъ неожиданно получилъ предписаніе генерала Фока занять позиціи на правой стороне Волчьихъ горъ, у железной дороги, близъ пой версты.

Подполковникъ Лаперовъ недоумевалъ. По естественному ходу вещей, ему нужно было занять левыя отъ Волчьихъ горъ позиціи, такъ какъ онъ отступалъ въ этомъ направленіи. Но Фокъ зналъ, что онъ делаетъ – и Лаперову пришлось сделать кругъ и занять правыя позиціи.

Благодаря этому распоряженію, все вышло наоборотъ, какъ вообще все, что делалъ генералъ Фокъ. Батареи Зеленыхъ горъ заняли левыя, а Лаперовъ и другія батареи – правыя позиціи.

Къ этохму все уже привыкли и не обрашали ни малейшаго вниманія.

Все устали больше отъ царившей безтолковщины, чемъ отъ боевыхъ трудовъ и лишеній. Въ этотъ вечеръ больше, чемъ когда-либо, сказалось въ общей массе Фоковской дивизіи то вредное вліяніе, которое на нее имелъ начальникъ дивизіи.

Офицеры и нижніе чины съ надеждой оглядывались на эспланаду крепости и ея верки. Они понимали, что скоро наступитъ конецъ безтолковщины.

Офицеръ и солдатъ – существа, одаренныя разумомъ. Каждый понималъ, что, если умирать въ бою, нести все лишенія, то въ конце концовъ должны же быть какіе-нибудь ощутительные результаты.

До сихъ поръ они видели только одну ужасающую безтолковщину и хаотическій безпорядокъ.

Повторяю, въ этотъ вечеръ дивизія Фока, занявшая оригинальные окопы на Волчьихъ горахъ после неожиданнаго и стремительнаго отступленія, въ полной мере оценила своего начальника дивизіи. Последнія искры надежды потухали. Она поняла, что все, что творили съ нею и творилось вокругъ нея – не было деломъ ряда роковыхъ случайностей.

Дивизія Фока поняла, что во главе ея стоитъ человекъ, который положительно безразсудствуетъ, губитъ все дело.

Къ вечеру все позиціи на линіи Волчьихъ горъ были заняты. Если бы Фокъ и его ставленники прошлись по линіи бивуаковъ и послушали, что говорилось о нихъ въ палаткахъ, въ окопахъ, среди офицеровъ и нижнихъ чиновъ – они поняли бы, какую "герои" стяжали себе славу.

Но Фоку было не до того. Фокъ тоже думалъ о скорейшемъ отступленіи на эспланаду крепости и за ея верки.

Онъ предвкушалъ прелесть власти.

Онъ не сомневался, что начальникомъ сухопутной ея обороны будетъ назначенъ онъ, уже прославленный Фокъ.

Ставъ бивуакомъ, люди расположились на кратковременный и тревожный отдыхъ.

Посмотримъ, что повествовалъ начальникъ раіона въ своемъ приказе, отданномъ въ этотъ же день (15 іюля), за No 437

– "13-го числа въ 6 1/2 утра японцы начали сильно обстреливать наши позиціи по всему фронту, особенно сильно обстреливали на правомъ фланге Зеленыя горы, въ центре,- перевалъ Шининзы, высоту 163 и гору Юпилазу, Одновременно съ обстреливаніемъ японцы повели атаки, но, несмотря на очень сильную подготовку огнемъ, атаки имъ не удались: везде они отбиты, последніе выстрелы были уже въ темноте, въ 8 часовъ 45 минутъ вечера; иной бой длился 14 часовъ; потери наши за этотъ день: убито офицеровъ 1 и нижнихъ чиновъ 98;потери японцевъ очень велики…"