Роджер Осборн - ЦИВИЛИЗАЦИЯ: Новая история западного мира
Тем временем испанцы начали продвижение в сторону «Индийских» островов, где, как они слышали, человек может взять себе землю и жить в такой роскоши, которая в Кастилии была бы не по средствам. Начало пути Эрнана Кортеса типично для той эпохи: родившийся в 1484 году в семье бедного дворянина, он получил хорошее образование, прежде чем, подобно отцу и множеству других испанцев того времени, стать кадровым военным. Его первоначальной целью было воевать наемником в Италии, однако в возрасте 22 лет он отплыл к «Индийским» островам в надежде обрести богатство и. если повезет, немного славы. Острова Карибского моря обеспечивали вполне безбедное житье прибывавшим испанцам, однако ценой этого было ужасное опустошение. Эспаньола, первый порт захода в плавании Кортеса, в 1506 году была уже наполовину разорена, а местное население в результате болезней и расправ почти исчезло. Кортес отправился дальше, на Кубу, где, на востоке острова, ему посчастливилось найти золото и где он обосновался на собственной асиенде с большой прислугой, состоявшей из «индийских» рабов и рабынь. Никаких ограничений на то, чтобы использовать индейцев в качестве рабов, для сексуальных услуг, принудительного труда, чтобы пытать их или устраивать на них охоту, даже чтобы попросту убивать или оставлять умирать впроголодь, не существовало — Лас‑Kacac писал, что за четыре месяца, проведенных на Кубе, он стал свидетелем голодной смерти 7 тысяч коренных обитателей острова.
Если острова только утверждали европейцев в мысли, что американцы — непритязательный и примитивный народ низшей природы, то на материке обнаружилось нечто иное.
В 1517 году испанская экспедиция высадилась на побережье полуострова Юкатан (по–прежнему считавшемся частью острова) и вступила в контакт с народом майя — обществом, давно миновавшим свой расцвет, но все равно поразившим испанцев. На следующий год испанский губернатор Кубы послал своего племянника собрать побольше сведений о майя.
Новости, с которыми вернулся Хуан де Грихальва, оказались неожиданными и взбудоражили европейцев. Сперва он увидел майянские города, постройки и башни которых по величине не уступали севильским, а затем, вызвав подозрение у майя и будучи ими изгнан, был вынужден отплыть и высадиться дальше по побережью. Здесь местные жители тотонаки объяснили ему, что они, как и остальные народы этой страны, против воли являются поданными великой империи, которая называется Мексико (Мексика). Высокие горы на горизонте, размеры рек и разнообразие встретившихся культур уже дали понять Грихальве, что земля, в которую он прибыл. необычайно велика, возможно, даже является частью континента, но кроме того он увидел, что, далекая от образа райского уголка невинности, эта местность представляет собой территорию развитой и весьма могущественной империи.
Кортес, ставший к тому времени одним из богатейших людей Кубы, согласился профинансировать и возглавить экспедицию из местных европейцев в самое сердце мексиканской империи. В последний момент испанский губернатор, возможно, почувствовавший, что Кортесом движет личный завоевательский интерес, отказал ему в поддержке, и Кортесу пришлось отбыть с Кубы во главе фактически частного предприятия. О скромной численности — около 400 человек — отряда Кортеса, а также о наивности, доверчивости и суеверии мексиканцев за прошедшие века было сказано немало. Однако то обстоятельство, что ацтеки плохо понимали желания, поведение и методы европейцев, не должно нас удивлять. Кроме того, как только они наконец поняли, какую угрозу представляет Кортес, они сперва заставили его покинуть город, а после с беспримерным мужеством отбивали атаки его войск, которые на тот момент насчитывали уже не 400, а 10 тысяч человек.
О событиях 1519–1521 годов невозможно читать без содрогания (хотя не следует забывать, что столетиями за Кортесом сохранялась слава европейского героя). Потопив свои корабли, чтобы никто не мог дать знать о его планах кубинским властям, Кортес сперва вступил в вооруженное противостояние. а затем сумел заключить союз с могущественным племенем тлашкаланов. которые согласились сопровождать его в великий город Теночтитлан, центр ацтекской империи.
После перехода по высокогорным тропам Кортес и его отряд достигли края центральной мексиканской равнины. Ничто не могло подготовить испанцев к виду, который открылся перед ними. Построенная в центре озера Тексоко, окруженная городскими поселениями по всему периметру, с дамбами, разводными мостами, несметным числом домов, дворцов, улиц и храмов, с рынком, способным вместить 70 тысяч человек, и садами, плавающими на поверхности озера, — столица ацтеков больше напоминала сказочное видение. Это была отнюдь не пустынная земля, ждущая новых хозяев, и отнюдь не примитивный народ — это была империя, которую нельзя взять голыми руками. В одном только Тгночтитлане, как считается, могли обитать 250 тысяч жителей; все же население Мезоамерики на 1520 год составляло, по некоторым оценкам, 25 миллионов человек.
Испанцев приветствовал вождь ацтеков Монтесума, кото рый пригласил их в город и обеспечил жильем и продовольствием. Кортес вскоре пошел на решительный шаг и взял Монтесуму в заложники, однако один из его помощников допустил оплошность, устроив резню в священном дворе храма, где местные жители собирались для исполнения обряда ацтекского праздника весны. Священники и музыканты были изрублены испанскими мечами — нечто невероятное для ацтеков. всегда строго соблюдавших правила войны и табу, касающиеся любого нарушения целостности человеческого тела. Для них, как и для многих других культур, вооруженные действия были глубоко ритуализированным мероприятием, и даже человеческие жертвоприношения исполнялись с великой тщательностью и в почтительном отношении к телу. Европейская воинская культура, видевшая доблесть в том, чтобы сознательно подставлять себя опасности и атаковать с намерением убийства, была за пределами их понимания. Когда резня в храме показала ацтекам истинные цели гостей, они перестали приносить испанцам пищу и начали поднимать мосты на выходах из города. Кортес бежал из Теночтитлана
1 июля 1520 года, но прежде задушил Монтесуму и других вождей, которых удерживал в заложниках. Отчаянная попытка побега стоила жизни трем четвертям испанского отряда — многие утонули в озере, утянутые ко дну золотом, которые пытались унести с собой. Из первого сражения ацтеки вышли победителями.
Кортес вернулся через полгода во главе десятитысячного войска своих союзников–тлашкаланов. Тем временем оспа, занесенная испанцами, распространилась почти по всем ацтекским городам и селениям, выкашивая население в огромных количествах, — есть основания полагать, что в XVI веке от болезнетворных возбудителей, привезенных из Европы, погибли несколько десятков миллионов коренных американцев. Вопреки превосходящему оружию осаждавших и голоду, который осада повлекла за собой, ацтеки отказались сдаться. Чтобы захватить город, который он называл «прекрасней шим на земле», Кортесу пришлось его разорить. Через 80 дней, имея под контролем лишь небольшую городскую территорию, молодой ацтекский правитель Куаутемок прибыл к Кортесу, чтобы оговорить условия капитуляции и размер дани, которую должны заплатить ацтеки — по–прежнему не понимавшие, что ценой поражения станет полное уничтожение города, образа жизни, обычаев и самой империи. В ответ на предложение Куаутемока, чье достоинство, сохраняемое в поражении, впечатлило испанцев и их союзников, Кортес посоветовал ему приказать своим людям сдаться, а затем заставил его умереть под пыткой в напрасном стремлении разузнать об оставшихся еще не открытыми золотых хранилищах. В поисках золота испанцы и тлашкаланы принялись грабить и разрушать город, убивая всех, кто попадался под руку. В результате осады и захвата погибли более 100 тысяч ацтеков, выжившие разбрелись по окрестным землям. Ацтеки пытались сражаться, чтобы защитить себя и свой город, однако видели в выпавших на их долю бедствиях изъявление неотвратимой судьбы.
Аналогичная последовательность событий разыгралась десятью годами позже и на 4 тысячи км южнее, в сердце инкской империи. Подобно Кортесу, Франсиско Писарро сколотил неплохое состояние на золотодобыче, только не на Кубе, а в колонии Панама на тихоокеанском побережье. Однако ему, как и Кортесу не терпелось завладеть собственным королевством. В 1527 году экспедиция, отправившаяся на юг вдоль западного берега континента, натолкнулась на огромный бальсовый плот с удивительным грузом: серебром, золотом, драгоценными камнями, вышивкой, зеркалами, сосудами для питья, самоцветами и тканями. Как выяснилось, это были товары из империи инков, которые перевозились для обмена на кораллы и морские раковины. В 1528 году Писарро на единственном корабле добрался до инкского порта Тумбес, где его приветствовал местный глава заодно с народом. Испанцев поразило, насколько, по их собственным словам, «разумен и цивилизован» этот народ. Империя инков, протянувшаяся на расстояние, равное расстоянию от Севильи до Москвы, была организована с необычайной эффективностью и управлялась через посыльных, гражданских чиновников, распределение и хранение запасов продовольствия, а при необходимости и через насильственные меры. Подвластные земли платили империи дань и в обмен становились частью торговой системы, которая охватывала территорию от современного Эквадора до Чили и дальше на юго–восток, с заходом на территорию Аргентины.
