Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер
Измученный межарабскими спорами и недоверчивый к Советам, Садат отверг общий подход, опасаясь, что множественные вето помешают достижению соглашения, а соперничество времен холодной войны возьмет верх над арабскими приоритетами. И действительно, любые перспективы достижения соглашения в Женеве быстро сошли на нет. Асад из Сирии отказался участвовать в конференции. Участие Иордании, которая управляла Западным берегом, стало предметом споров. Советский Союз был больше заинтересован в развитии разрядки, чем в региональных переговорах (или же он терпел поэтапный подход, поскольку был убежден, что он потерпит неудачу). Поэтому Женевская конференция Соединенных Штатов, Советского Союза, Израиля, Египта и Иордании приостановила свою работу, чтобы дать возможность изучить вопросы отдельных компонентов, что в любом случае было замыслом как Садата, так и Соединенных Штатов.
Теперь все зависело от того, смогут ли Египет и Израиль превратить предварительные обсуждения в нечто реальное. Это требовало согласия по поводу масштабов вывода израильских войск, определения между сторонами зон ограничения вооружений, прекращения арабских бойкотов и способов контроля и легитимации любых соглашений.
Готовность Израиля к первому выводу войск с оккупированной территории определит исход. По этой причине Моше Даян стал ключевой фигурой. Настолько близкий к профессиональному военному, насколько это позволяла израильская система "гражданин-солдат", отличавшийся широтой и гибкостью интеллекта, Даян, казалось, был создан для того, чтобы руководить зарождающимся мирным процессом для Израиля. Но эта возможность застала его в меланхолии. Начало войны застало его врасплох, его обманули уловки Садата, и он знал, что ему придется заплатить политическую цену за то, что он неправильно оценил ход мобилизации. И он, и Меир уйдут с поста президента к июню 1974 года.
И все же Даян достойно выполнил свою задачу. Он понимал глубокое значение первого территориального отхода Израиля от границ 1967 года. И он знал, что, хотя его личное участие подходит к концу, он стоит в начале процесса, который, как ожидалось, будет развиваться собственными темпами.
4 января 1974 года в Вашингтоне, чтобы начать переговоры, Даян предложил линию отхода примерно в 12-20 милях от Суэцкого канала - гораздо меньше, чем Садат предложил в своем "плане Киссинджера". Но, по мнению Даяна, это была максимально возможная уступка: если бы он продвинулся дальше на восток, Израиль потерял бы контроль над единственной дорогой с севера на юг на Синае к западу от перевалов. Даян не был заинтересован в принятии более жесткой линии в целях торга, и он хотел избежать политического маневрирования. В ходе семичасового обсуждения, продолжавшегося в течение двух дней, он изложил свое предложение на тщательно разработанной карте новых разделительных линий, включая зоны ограниченного вооружения.
На следующей неделе я передал Садату скрупулезно составленную Даяном карту. Наши встречи по деталям разъединения были назначены в Асуане, пустынном городе в 425 милях к югу от Каира, где Садат проводил зиму. На нашей первой встрече 11 января он выдвинул два поразительных предложения. Он согласится на израильские линии отвода войск, если я останусь в регионе, чтобы ускорить результат в челночных переговорах между Египтом и Израилем. Затем Садат установил для себя (и для американской команды) крайний срок. На следующие выходные, 18 января, он запланировал визит к своим арабским братьям, чтобы обсудить нефтяное эмбарго, которое ОПЕК наложила на Соединенных Штатов во время октябрьской войны. Если к тому времени будет заключено соглашение о размежевании - а Садат надеялся, что это произойдет, - он будет настаивать на прекращении эмбарго. Хотя он считал, что некоторые предложения Израиля связаны с компромиссами в отношении суверенитета, на которые нельзя идти, эти вопросы можно будет поднять на более поздней стадии переговоров.
Шаттл беспрецедентно ускорил переговоры. В период с 11 по 18 января состоялось семь "челноков";сво время одного из них (12-13 января) Даян представил сложную схему сути демилитаризации в зонах разъединения.
14 января Садат, единственный раз за все время моего знакомства с ним, изменил схему встречи с личной встречи на конференцию, где американская команда (посол Герман Эйлтс и Джо Сиско) сидела напротив него, а министр иностранных дел Фахми и министр обороны Гамаси - напротив стола - возможно, в попытке разделить ответственность за болезненные решения.
Это событие обернулось драматической конфронтацией между Садатом и его соратниками. Линия отвода была подтверждена без споров, но предложение Даяна о зонах ограниченного вооружения на территории, освобожденной израильскими войсками, вызвало страстное сопротивление. Садат ранее выразил мне свое твердое убеждение в том, что нельзя позволять иностранному государству, особенно иностранному государству, находящемуся в состоянии войны с Египтом, предписывать развертывание египетских сил для защиты Египта на египетской земле. Фахми и Гамаси теперь возражали на аналогичных основаниях, и, в частности, против предложенного ограничения в тридцать египетских танков через Суэцкий канал. Гамаси горячо завершил свой аргумент словами: "Ни один уважающий себя египетский офицер не подпишет соглашение, содержащее такое положение".
Несколько мгновений Садат сидел молча. Он вышел из этого задумчивого состояния со странным вопросом ко мне: "Можем ли мы создать здесь рабочий комитет с обеих сторон?" (Он имел в виду всех сидящих за столом, кроме него и меня). Когда я согласился, он предложил группе разработать ограничения на вооружение, оставив вопрос о танках для себя и для меня. Затем он пригласил меня пройти за ним в смежную комнату.
Однажды наедине он спросил (имея в виду ограничение на движение танков через Суэцкий канал): "Она [премьер-министр Меир] это серьезно?".
Я ответил: "Она торгуется. Но вы должны решить, сколько времени вы хотите потратить на этот вопрос".
Садат ответил: "Давайте присоединимся к остальным", не сказав мне о своем решении. За столом переговоров он разрешил спор: "Я согласился на 30 [в качестве лимита для египетских танков через канал]. Доктор Киссинджер даст мне больше, а ты, Гамаси, подпишешь это".
Садату удалось избежать грозящего тупика. Рабочая группа согласовала ограничения для основных категорий вооружений. Затем они были переданы технической группе "101-й километр", созданной в конце войны для реализации согласованных формулировок. Затем Меир увеличила количество египетских танков, разрешенных на восточном берегу канала, до более чем 100.
Челночная процедура не только ускорила принятие решений, но и позволила Садату углубить и продвинуть диалог. Меир, по его словам, должна была понять, что размер танковых сил через канал имел в основном символическое значение:
Если
