Валерий Семененко - История Украины с древнейших времен до наших дней
Тем не менее после серии взрывов на шахтах Кемерово 23 сентября 1936 года И. В. Сталин счел, что следует ужесточить репрессии, и 30 сентября новым наркомом внутренних дел СССР стал Н. И. Ежов. При нем репрессии действительно достигли невиданных масштабов, особенно после печально известного пленума ЦК ВКП(б) в феврале — марте 1937 года, на котором основные трудности в народном хозяйстве объяснялись действиями саботажников, шпионов и диверсантов, замаскировавшихся троцкистов.
В 1937 году на Подолии, например, число жителей, репрессированных за «троцкистскую» деятельность, возросло по сравнению с 1934 годом в 60 раз, за «украинский буржуазный национализм»— в 500 раз, за «шпионаж» — в 60 раз. К 1 июля 1938 года за Днепропетровским управлением НКВД числилось 1145 «германских шпионов», 586 — «болгарских», 62 — «румынских», по 58 — «греческих» и «иранских», 52 — «латвийских», 32 — «японских», 31— «китайский», 15 — «эстонских» и 9 «финских», итого — 2084 человека.
31 июля 1937 года ЦК ВКП(б) утвердил приказ Н. Ежова местным органам НКВД, согласно которому за четыре месяца следовало репрессировать 268950 граждан, 75950 из них подлежали расстрелу. Решение о казни принимали внеконституционные «тройки» в составе первого секретаря обкома партии, начальника областного управления НКВД и прокурора области. Впрочем, даже их участие являлось номинальным, дел, по существу, они не рассматривали.
«Ежовщина» 1937 года носила антибюрократический, популистский характер и в принципе поддерживалась большинством трудящихся, все еще исповедовавших идею о хорошем царе и плохих боярах. Расширение силовых функций режима соответствовало взглядам И. Сталина на природу государственной власти в период противоборства капитализма и социализма. Недаром на обложке книги «Государство и революция» В. Ленина издания 1923 года он написал: «Теория изживания (государства) есть гиблая теория».
Общество все глубже погружалось в пропасть страха, отчаяния, моральной деградации. О какой офицерской чести могла идти речь, если, скажем, в доносе комкора И. Р. Апанасенко от 19 августа 1936 года на командарма первого ранга И. П. Уборевича говорилось: «Неверит в конницу и нашего Коня…» (стиль документа и оформления сохранен — В. С., Л. Р.).
Всего за 1935–1938 годы в Украине было арестовано 308 230 граждан, из них только в 1936–1937 годах осуждены 197 617. Во второй половине 1937 года для чистки КП(б)У от «врагов народа и троцкистско-фашистских элементов» в Киев были направлены Н И. Ежов и Н. С. Хрущев. А с января 1938 года Н. Хрущев стал исполнять обязанности первого секретаря ЦК КП(б)У. В результате из 102 членов и кандидатов в члены ЦК было расстреляно или осуждено 100 человек, из 11 членов украинского Политбюро погибли десять, из пяти кандидатов — четыре, из девяти членов Оргбюро — все. Из 5100 коммунистов, отмечавших в анкетах еще в 1926 году, что ранее находились в других партиях, к 1938 году не осталось ни одного. К сожалению, для части партийцев слово «украинец» стало синонимом понятия «петлюровец».
Если до января 1938 года количество смертных приговоров в Украине было меньше, нежели различных сроков заключения, то с прибытием Н. С. Хрущева число первых резко возросло.
Шквал репрессий начал несколько стихать после январского пленума ЦК ВКП(б) 1938 года, принявшего постановление «Об ошибках парторганизаций при исключении коммунистов из партии, о формально-бюрократическом отношении к аппеляциям исключенных из ВКП(б) и о мерах по устранению этих недостатков». С приходом на пост наркома НКВД в декабре 1938 года Л. П. Берии часть заключенных была выпущена из лагерей. Но старые кадры партии были уничтожены почти полностью, а ведь только коммунисты с дореволюционным стажем или вступившие в ее ряды в годы гражданской войны сохраняли волю к независимости от верхов, к конструктивной критике, преданность идеалам. Теперь власть сталинской группировки стала абсолютной, оппозиция ей уже не угрожала.
Западноукраинские земли между двумя мировыми войнами
В начале 20-х годов вне границ Советской Украины на территории 146 тысяч квадратных километров проживали 6,6 миллиона украинцев — в составе Польши, Румынии и Чехословакии. В сентябре 1921 года восточная Галиция была включена в состав Польши, созданы три воеводства — Львовское, Тернопольское, Станиславское, подчинявшиеся варшавским властям. Однако попытки лишить украинское население национальной идентификации провалились; в 1921–1922 годах украинские общественные организации провели частичный бойкот переписи населения, выборов в сейм и сенат, призыва в польскую армию. Тем не менее наступление на автономные права украинцев продолжалось, хотя они и были закреплены в Конституции Польши 17 марта 1921 года. От украинцев избавлялись в государственных учреждениях, включая уездные, на землях Галиции поселились 200 тысяч польских фермеров (осадников). Учителей-украинцев из Восточной Галиции переводили в западную часть, где преобладало польское население; студентами Львовского университета могли быть лишь те граждане, кто присягал на верность Польше.
31 июля 1924 года польский сейм одобрил программу создания утраквистических (двуязычных) школ, в которых даже молитву «Отче наш» запрещалось произносить на украинском языке, из букварей убрали все сведения об Украине. Но с октября 1925 года после протестов мировой общественности переселение украинских учителей в Западную Галицию прекратилось, а ряд лояльных к властям украинцев допустили к государственной службе.
Под гнетом цензуры находились 60 украинских издательств и около 120 редакций украинских газет и журналов (по состоянию на 1930 год). Систематически публиковались списки запрещенных украинских книг, альманахов, календарей и других изданий, выходивших как в Галиции, так и за ее пределами. К началу Второй мировой войны в них насчитывалось более тысячи наименований.
В то же время «украинская политика» Варшавы в отношении Волыни была тесно связана с концепцией «прометеизма» — обеспечения Польше роли лидера освободительной борьбы народов от Прибалтики до Кавказа. Соответственно в Волыни хотели видеть привлекательный пример польско-украинского сотрудничества, своеобразный «Пьемонт украинского движения». Здесь не проводилась, в отличие от восточногалицких регионов, политика ассимиляции украинского населения.
29 июня 1931 года бывшие сторонники С. Петлюры создали при поддержке воеводы Г. Юзовского Волынское украинское объединение (ВУО). Оно выступало за дружбу украинского и польского народов, автокефалию украинской православной церкви, инициировало программу наделения землей бедняцких слоев. ВУО поддержало идею двуязычия (польско-украинского) в системе просвещения, что на деле означало вытеснение украинских школ — к осени 1932 года их осталось на весь край только четыре.
Фактически Волынское украинское объединение обладало скорее моральным, нежели материальным или политическим, влиянием. К тому же в феврале 1939 года польское правительство приняло программу «государственной политики Польши на Волыни», где предусматривалась полная колонизация и католизация украинцев.
Чтобы привлечь внимание мировой общественности к проблемам Восточной Галиции, митрополит греко-католической церкви А. Шептицкий совершил в начале 20-х годов трехлетнюю поездку по восьми странам Европы и Америки. После прибытия на родину он был на месяц изолирован в Познани. Но владыка не имел намерений разжигать польско-украинское противостояние, поэтому 8 сентября 1925 года греко-католический епископат присягнул на верность польскому государству, хотя часть униатского клира исповедовала «христианский национализм».
Поскольку понятия «священник» и «просветитель» для галичан являлись синонимами, то благотворное влияние духовенства постоянно росло среди членов таких организаций, как «Просвита», «Ридна школа», «Союз украинок» и др. В 30-х годах духовной опекой украинского студенчества и молодежи занималисьо «Академичное душпастырство», «Марийське товарыство», «Католический союз украинской молодежи» («Католицька спілка української молоді»). На базе последней было создано товарищество «Орлы», насчитывавшее к началу 1939 года более 30 тысяч человек. Почти 12 лет, с 1928 по 1939 год, во Львове работала Греко-католическая богословская академия — единственное высшее учебное заведение национального типа (во Львовском университете существовала лишь одна украинская кафедра — украинского языка и литературы). Тем не менее религиозная ситуация оставалась напряженной. Пользуясь покровительством власти, католики в конце 20-х годов потребовали вернуть им 724 православные церкви и монастыря (из 1169). Несмотря на неоднократные жалобы в судебные органы, к 20 октября 1933 года православным удалось вернуть только десять храмов.
Формой самоорганизации украинцев стали многочисленные кооперативные объединения, Союз украинских купцов и промышленников, Украинское техническое товарищество и другие добровольческие институции.
