Революции 1917 года в России как серия заговоров - Коллектив авторов -- История
А. Парвус, третий эмигрантский поезд и июльский кризис 1917 года в россии
И. С. Ратьковский
Июльские дни 1917 г. одни из определяющих событий в ходе Русской революции 1917 г. Существует несколько точек зрения на возникновение июльского кризиса и его причины. Традиционный подход подразумевает влияние сразу нескольких факторов. Можно согласиться, что в определенной степени июльский кризис был продолжением июньского кризиса с его главным вопросом о доверии Временному правительству со стороны левых партий и рабочих Петрограда. Июньское наступление Русской армии временно «заморозило» этот вопрос. Однако после первых же известий о неудачах на фронте (особенно на фоне первоначальных успехов), о начавшемся отступлении армии, в Петрограде резко усилилось неприятие Временного правительства. Таким образом, общее недоверие к Временному правительству (как отказывающегося проводить рабочую политику), усилилось фактором крупного поражения на фронте.
В определенной степени, июльский кризис был связан и с украинским вопросом. В июне украинская Центральная Рада выдвинула ряд требований (большая национальная автономия, создание национальных войск, претензии на «Национальные территории» и т. д.). Требования частично были выполнены делегацией Временного правительства выезжавшей в Киев. В знак протеста в ночь с 2 на 3 (15–16) июля 1917 г. в отставку подали министры-кадеты. Днем 3 (16) июля глава Временного правительства князь Львов сообщил прессе о выходе из состава кабинета кадетов А. И. Шингарева, А. А. Мануйлова, В. А. Степанова, князя Д. И. Шаховского и Н. В. Некрасова (последний выйдя из партии кадетов, в правительстве все же остался).
Таким образом, украинский фактор способствовал министерскому кризису накануне июльского политического кризиса и был одним из факторов его усиления. В дальнейшем украинским деятелям выдвигались обвинения в германском влиянии, но российские события эти обвинения не сделали широко известными в тот период. Помимо всего прочего, объявленный выход 5 членов «министров-капиталистов» (4-х на самом деле, как выяснилось позднее) из правительства, где ранее было «10 министров-капиталистов» и всего 6 социалистов, создавал иллюзию возможного скорого создания чисто «социалистического правительства». Как представлялось рабочим массам Петрограда надо было только «дожать» свои левые партии в этом вопросе.
Среди причин июльского криза упоминается и немецкий фактор. При этом чаще всего выдвигается тезис о «немецких деньгах» и прямом финансировании партии большевиков, в т. ч. В.И. Ленина. На наш взгляд, эта версия, озвученная в 1917 г. Временным правительством, была лишь попыткой последнего расправиться со своими политическими противниками, а также результатом ошибочной интерпретации отношений лидеров большевиков (Ленина) с А. Парвусом (Гельфандом). Ленин не являлся агентом Германии, ни тем более агентом Парвуса. Между ними уже давно были разорваны отношения, а попытки Парвуса в 1917 г. возобновить контакты неизменно игнорировались Лениным.
Вместе с тем, на наш взгляд, в данных июльских событиях «след» Парвуса все же фиксируется, хотя и без прямой связи с Лениным, Зиновьевым и другими пассажирами первого знаменитого эмиграционного поезда. Об этом свидетельствуют отчасти его передвижения и заявления в июле 1917 г. Так, накануне июльского кризиса А. Парвус выехал из Копенгагена в Берлин. 16–17 (3–4) июля А. Парвус уверял представителей министерства иностранных дел Германии о неминуемой и близкой победе большевиков. Только после поражения июльского выступления, уже в условиях, появившихся в прессе обвинений в его адрес, он выехал 22 (9) июля 1917 г. в Швейцарию. Об этом же свидетельствуют и другие моменты, прослеживаемые по его деятельности в первой половине 1917 г.
В начале весны 1917 г. А. Парвус всячески подчеркивал перед германскими правящими кругами свою роль в свержении самодержавия. При этом он заявлял о необходимости усиления революционного процесса, с тем, чтобы окончательно вывести Россию из войны с Германией. Одновременно А. Парвус просил увеличения финансирования его «Русской революции». По его мнению, для дальнейшего увеличения немецкого влияния в России нужно было обладать новыми значительными ресурсами. С этой точки зрения ключевым ему представлялось выделение Германским правительством на русские дела 5 миллионов марок. 1 апреля 1917 г. МИД Германии, которое курировало деятельность Парвуса, обратилось в Министерство финансов с просьбой выделить 5 млн. марок на политические цели в России. Новый министр финансов граф Зигфрид Рёдерн, учитывая значительный размер запрашиваемой суммы, попытался официально выяснить у своих коллег из МИД, на что конкретно потратятся эти суммы, но был вынужден удовлетвориться устным разъяснением по соображениям секретности, и 3 апреля эта просьба была удовлетворена.
В этот же период 2 апреля 1917 г. германский посланник в Копенгагене граф Ульрих фон Брокдорф-Ранцау, координировавший из Скандинавии различные каналы связи с Россией (в том числе и А. Парвуса) направил в МИД Германии меморандум, в котором рассматривались различные варианты участия немецкой стороны в событиях в России: «В связи с русской революцией для определения нашей политики, по моему мнению, имеются две возможности: Либо мы в состоянии как в военном, так и в экономическом отношении успешно продолжить войну до осени. В этом случае мы непременно теперь же должны искать пути для создания в России возможно большего хаоса (в этом месте и других частях документов выделено мной – ИР). Для достижения этой цели нам следует избегать всякого заметного извне вмешательства в ход русской революции. По моему мнению, нам необходимо, напротив, сделать все возможное, чтобы исподволь и скрытно углубить противоречия между умеренными и крайними партиями, ведь мы наиболее заинтересованы в том, чтобы последние одержали верх, ибо тогда переворот станет неизбежным и обретет формы, которые должны потрясти основы русской империи. Даже если умеренное направление осталось бы у руководства, я не мог бы, честно говоря, поверить в переход к нормальным отношениям без тяжелых конвульсий. Несмотря на это, по моему мнению, в наших интересах оказывать предпочтение крайним элементам, ибо вследствие этого будет проведена более основательная работа и скорейшее завершение дел. По всей вероятности, через какие-нибудь три месяца в России произойдет основательный развал, и в результате нашего военного вмешательства будет обеспечено крушение русской мощи. Если же мы сейчас преждевременно начнем наступление против России, то тем самым дали бы только стимул всем центробежным силам собраться воедино и, возможно даже, объединить их для борьбы с Германией. Но если до конца этого года мы не в состоянии продолжить войну с перспективами на успех, то следовало бы попробовать пойти на сближение с находящимися у власти в России умеренными партиями и привести их к убеждению, что если они будут настаивать на продолжении войны, они тем самым будут обеспечивать только интересы Англии, прокладывать путь реакции и, таким
