Сергей Алексеев - Собрание сочинений (Том 2)
Понял Вася: учёба и труд - вот основные сейчас задачи. Понять Василий понял. А как же, простите, фронт? Нет, в деревню Вася назад не хочет.
В перерыве Вася пробрался к Ленину. Да не только один Василий. Оказалось таких немало. Окружили делегаты Владимира Ильича. Каждый ему о фронте. Под видом, мол, личной просьбы.
И Вася ему о фронте.
- Мне бы в конницу, Владимир Ильич.
Посмотрел Владимир Ильич на Васю, посмотрел на других.
- Что же, товарищи, если речь тут идёт о фронте, разногласий у нас не будет. Дело учёбы - тот же сегодня фронт. Важнейший к тому же, - добавил Ленин.
Глава вторая
ПО СОЛНЕЧНОЙ СТОРОНЕ
ПОСЫЛЬНЫЙ
В 1911 году молодой инженер Графтио разработал проект строительства Волховской гидроэлектростанции. Несколько лет проект ходил по разным царским чинам и инстанциям. Все говорили: "Да, конечно. Проект хороший. Не мешало б в России построить такую станцию". Но дальше этого дело не двинулось.
Зря хлопотал молодой инженер. Зря обивал пороги.
Кончилось тем, что затерялись его бумаги в каких-то важных министерских столах.
В 1914 году вспыхнула мировая война. Теперь о строительстве и вовсе нечего было думать. Потом произошла революция... Ну, теперь и совсем не до этого.
И вдруг в квартире инженера раздался звонок. Вышел хозяин к двери. Открыл. На пороге стоял человек. В кожаной куртке, в кожаной шапке. Улыбается человек.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- Вы инженер Графтио?
- Да. Графтио - это я.
- Товарищ Графтио, я к вам от товарища Ленина.
Отступил хозяин на шаг от двери. Словно на чудо, на пришедшего смотрит. "От Ленина?!" Не верит в такое Графтио. "Это, видимо, кто-то из близких друзей просто со мною шутит".
- Я от товарища Ленина, - вновь повторил посыльный.
Не верит по-прежнему Графтио. "Кто же прислал человека? Это, скорее всего, инженер Горчаков или профессор старик Кривошеин. Это, бесспорно, кто-то из них надо мною шутит".
- Я от товарища Ленина...
Действительно, Ленин прислал посыльного.
А вскоре и сам Графтио был вызван в Москву (жил инженер в Петрограде) и принят Владимиром Ильичём.
Разговор был коротким, но очень ясным.
- Поздравляю. Всё решено, - сказал Владимир Ильич. - Будем строить на Волхове станцию. Желаю вам от души успеха.
Возвращался молодой инженер домой, словно летел на крыльях. Гудел паровоз на разъездах. Били колёса на стыках. "Будем строить, строить, строить..." - отдавалось в ушах у Графтио. "Строить, строить, строить..." - как молот стучало сердце. "Эх, - вздыхал инженер, - опоздала чуть-чуть революция. Если бы раньше на несколько лет, уже ток бы давала станция".
После первой встречи инженер Графтио и ещё несколько раз виделся с Владимиром Ильичём. Ленин постоянно следил за делами строительства. Вызывал молодого инженера к себе с докладами.
И вот однажды Графтио рассказал Владимиру Ильичу о том самом первом дне, когда на квартиру явился к нему посыльный.
- Я ведь, Владимир Ильич, решил, что кто-то со мною шутит. Чуть не прогнал посыльного.
- Не поверили, значит?
- Не поверил, - признался Графтио. - Не ожидал. Это воистину сказочный случай.
Владимир Ильич улыбнулся.
- Сказочный? Ну что же, пусть будет так.
- Я вам, Владимир Ильич, бесконечно за то обязан.
- Мне? Нет уж, увольте. Не я ведь послал посыльного. Революция это сделала.
ЦИФРЫ
Выступая на заседании Совнаркома (речь шла о важном строительстве на Урале), инженер - руководитель работ - спутал в докладе цифры.
Цифры вошли в протокол.
Спохватился докладчик, да было поздно. Заседание кончилось.
Хотел инженер исправить свою ошибку, вернуться в Кремль, извиниться перед Владимиром Ильичём. Хотел, но не решился. Побоялся оставить о себе у Ленина не очень хорошее мнение.
Ко всему, цифры были второстепенными. Завышался лимит на стекло. "Больше - не меньше, - решил инженер. - Строители скажут только спасибо. К чему же позорить себя. В цифрах всё равно никто разбираться не станет".
Но сложилось вдруг так, что Ленин проверил цифры.
Пришлось инженеру держать ответ.
- Да, - признался. - Цифры неточные.
Наказывать инженера Владимир Ильич вовсе не собирался. У каждого может случиться ошибка. К тому же ошибка и вправду не очень важная.
Однако вызванный к Ленину инженер испугался. Подумал, мол, скажет Владимир Ильич: "Плохой инженер. Цифры, как школьник, путает. Нельзя доверять такому дела строительства".
Решил инженер обелить себя.
- Владимир Ильич, не подумайте, право, плохо...
И тут же начал о том, что, если сомнения есть у Ленина, он свои дипломы ему покажет и самые лучшие характеристики.
Слушает Ленин.
- Я ведь ещё тогда... Я сразу заметил свою ошибку.
- Заметили?! - Ленин нахмурился.
- Заметил, Владимир Ильич, заметил. Я ведь в строительстве не новичок. Меня и в Европе знают...
Выслушал Ленин. Покачал головой.
- Значит, знали и не сказали. Знали и скрыли. - Владимир Ильич поднялся из-за стола. - Выходит, элементарно и подло струсили. Значит, ошибка совсем не в цифрах...
- В цифрах, в цифрах, Владимир Ильич. Вот именно в цифрах.
- Нет, - остановил инженера Ленин. - В назначении вашем на этот пост - вот где надо искать ошибку.
По указанию Ленина инженер был с работы снят.
ДОМАШНИЙ АРЕСТ
На одного из работников Совнаркома Владимир Ильич наложил домашний арест.
Расстроился очень работник. Кому же приятен арест! К тому же по указанию товарища Ленина. Однако потом слегка успокоился. "Ну что же, подумал, - раз так случилось, посижу, поваляюсь дома. Книжек давно не читал. С детьми поиграю. Письма в деревню родным напишу. Отосплюсь вволю".
Дел в Совнаркоме было всегда полно. Работали много, себя не щадили. В общем, даже чем-то остался довольным виновный - неожиданно отдых выпал.
Наступил первый день ареста.
Утро. За окнами поздний осенний рассвет. Дождь монотонно по стёклам лупит. Лежит работник в тёплой постели. Блаженным храпом во сне трубит.
Вдруг телефонный звонок.
Спящий поморщился. С бока левого перевернулся на правый.
Снова звонок.
Открыл работник глаза. Что там ещё такое? Встал. Зевнул, потянулся лениво к трубке.
- Слушаю.
- Говорит Ленин.
От неожиданности растерялся работник.
- Слушаю вас, Владимир Ильич.
- Что же вы, батенька, не на работе? Вы заболели? У вас неприятности дома?
- Нет, всё в порядке, - ответил работник. - Да я же... У меня же... Хотел он сказать, что домашний арест.
Но Владимир Ильич не дослушал.
- Тогда приезжайте. Немедленно. - Ленин повесил трубку.
Собрался работник. Мчит в Совнарком. Вообще-то был он работник хороший. Аккуратный, смелый, в работе быстрый. Мчит, по пути соображает:
"Забыл, наверное, Владимир Ильич про арест. А может, вообще изменил решение. Уж велика ли моя вина: подумаешь, грех - на письмо какого-то Мышкина слегка задержался с ответом".
Примчал арестант в Совнарком. Явился к товарищу Ленину.
- Пришли? Так быстро? Молодец. Приступайте к работе, - заявил Владимир Ильич. - А за опоздание вам, батенька, выговор, выговор. Пусть для первого раза устный.
- Владимир Ильич, значит, арест того...
- Нет, арест остаётся, - ответил Ленин. - Арест арестом, работа работой. - И уточнил: - Будем считать, что домашний арест - это, простите, не чтобы спать. Это - моральная категория.
БАРАКИ
Иван Иванович Радченко - начальник Главторфа - сидел как на иголках. Шло заседание Совета Народных Комиссаров. Обсуждался вопрос об организации широкой добычи торфа в районе Шатурского месторождения.
Плохо было с углем тогда в стране. Плохо с бакинской нефтью. Торф спасал многих. К тому же Шатура находилась недалеко от Москвы.
Главторф подготовил смету. Среди прочих расходов были указаны также деньги, необходимые на строительство бараков. Бараки и испортили настроение товарищу Радченко.
На строительство каждого барака Главторф просил утвердить сумму в четыре тысячи рублей. Казалось, возражения вряд ли будут. И вдруг перед самым заседанием подошёл к Радченко представитель наркомата финансов:
- Учтите, я буду спорить. Двух тысяч вполне достаточно.
Напрасно товарищ Радченко пытался доказать финансовому работнику, что две тысячи это не цена, что и четыре тысячи это только-только, в самый обрез. За половинную сумму барак не построить. А без бараков всё рухнет. Где же рабочим жить?
Но тот оказался неколебим.
"Провалит смету", - понял товарищ Радченко. Мнение финансовых работников на заседаниях Совнаркома оспаривалось редко.
Надежда была только на Ленина. Радченко тут же написал записку Владимиру Ильичу. Ленин прочёл, улыбнулся. В причинах появления этой улыбки теперь и терялся Радченко. То ли будет поддержка Ленина, то ли Ленин тоже в сумму не очень верит.
Началось утверждение сметы. Очередь дошла до бараков.
Работник наркомата финансов, как и предупреждал, резко выступил против. Один из членов Совнаркома его поддержал.
