Генри VII - Милла Коскинен
Скорее всего, он действительно знал. Если судить по тому, какое огромное значение Ричард Глостер, лейтенант короля на Севере, придавал системе своевременного оповещения, как он не жалел сил и средств для её совершенствования, он просто не мог пренебречь этой системой, став королём. О шпионаже в условиях средневековой Англии написано не так уж много, но достаточно, чтобы сделать главный вывод: система слежки за фигурами интереса и передача информации были, к временам начала Войн Роз, уже достаточно развиты. Другое дело, что если шпионов лорда Уолсингема[6] и лорда Сесила[7] стало, в наши времена, возможным отследить буквально поимённо, архивы Средних веков на этот счёт более сдержаны.
Мы знаем не так много имён с тех времён, и эти имена принадлежат лицам, к которым информация стекалась. Но мы не знаем, кто эту информацию поставлял. Предположительно, те, кто мог передвигаться через границы свободно, не вызывая подозрений. Священники, дипломаты, торговцы, медики.
Генри V, запретил в Нормандии обижать местных священников, и его часто видели в компании священников в расположении войск. Одновременно, он запретил деятельность французских священников в Англии. Были это священники, которые занимались шпионажем, или шпионы, одетые священниками? Мы не знаем.
В бюджете Кале было предусмотрено 104 фунта в год на оплату шпионов. Лейтенант Гинской крепости получал в год 50 марок[8] на то, чтобы распространять нужные слухи в нужных местах. Свои бюджеты для шпионов имели и другие крепости английских территорий на континенте.
Дипломатический кодекс запрещал использовать дипломатов в качестве шпионов, но на практике, отчёты иностранных дипломатов всегда были главным источником информации, которую получали как их наниматели, так и те, кто готов был за информацию платить. Венецианские и миланские посланники торговали информацией практически открыто.
В интересующий нас период, центральной фигурой, занимающейся координацией шпионской деятельности англичан на континенте, был Джон лорд Дингем. Он когда-то прославился тем самым сказочно-дерзким рейдом в Сандвич, когда Вудвиллы, сэр Ричард и Энтони, были вытащены из кроваток, и доставлены прямиком в Кале, где предстали перед Уорвиком и будущим королём Эдвардом, который тогда был ещё графом Маршем.
Так вот, этот лорд Дингем совершенно благополучно служил потом королю Эдварду IV, королю Ричарду III, а потом — королю Генри VII. Последнему, причём, не столько служил, сколько получал содержание и приятные подарки. Хотя все знали, что он — йоркист до мозга костей. Что означает, что лорд Дингем знал такие секреты, и так умел ими распорядиться, что его проще было задабривать, чем казнить под каким-то предлогом.
Шпионские сети имели все хранители пограничных территорий (и Ричард — тоже), лейтенант Бервика, причем связи уходили в самые глубины шотландского двора. Да что там, даже считавшийся рассеянным, кротким и вообще неземным король Генри VI регулярно платил шпионам в 1450-х. Про Эдмунда Бьюфорта говорили, что он внедрил шпионов в каждый дом каждого лорда королевства. И даже Кларенс отличился в 1460-х, внедрив шпионов в хозяйства Нортумберленда, Шрюсбери и Стэнли.
Сам Эдвард IV имел сеть шпионов буквально по всей стране, даже до восстания лорда Уорвика. Кому-то в хозяйстве лорда платили 35 фунтов, и этот человек был настолько засекречен, что его имя было не известно ни одному секретарю, составляющему расходные записи.
Это только несколько примеров, имеющих железное документальное подтверждение. На самом деле, шпионаж лордов друг за другом, и короля за лордами был повседневным и достаточно рутинным. Возможно, Ричард III хотя бы частично унаследовал шпионов короля Эдварда. Но возможно, что всё то время, когда он находился на севере, при дворе короля и в челяди видных лордов королевства на него работали его собственные шпионы.
Во всяком случае, когда епископ Салсбери, Лайонелл Вудвилл, отправил 22 сентября 1483 года совершенно невинное, частное письмо аббату бенедиктинского монастыря в Винчестере, это письмо было перехвачено шпионами Ричарда. Дело, собственно, было не в письме, а в том, откуда оно было отправлено — из Торнбери Кастл, одной из главных резиденций герцога Бэкингема. Означает ли это, что Ричард имел шпионов при герцоге, или приглядывали именно за Вудвиллом? Кто знает.
Во всяком случае, герцог Бэкингем покинул королевский прогресс не вдруг. По некоторым сведениям, между ним и Ричардом произошёл разговор на повышенных тонах 2 августа, после чего герцог забрал своё сопровождение, и взял путь на Брекнок. Тем не менее, ещё 16 сентября король Ричард совершенно точно не подозревал Бэкингема. Но, несомненно, стал присматриваться к дорогому союзнику после того, как стало известно, что епископ Вудвилл живёт в замке герцога.
История герцога Бэкингема
Как видите, события подводят нас к ситуации с 28-летним герцогом Бэкингемом. Не выступи герцог против Ричарда — возможно, группка политических эмигрантов из Англии, собравшаяся в Бретани, со временем бы рассеялась. Но почему герцог выступил? На этот счёт есть разные мнения. Кто-то предполагает, что Бэкингем решил поиграть в Кингмейкера, и посадить на трон Генри Ричмонда. Кто-то — что он решил посадить на трон самого себя. Есть даже мнение, что разговор от 2 августа 1483 года с Ричардом, на повышенных тонах, был следствием того, что задержавшийся в Лондоне Бэкингем сделал перед отъездом проверку подведомственных ему, как Высшему Коннетаблю Англии, учреждений, и не обнаружил в Тауэре сыновей короля Эдварда. Ответ он затребовал у короля, не получил его, и сделал самые худшие возможные выводы, исходя из собственного понимания ситуации.
Генри Стаффорд был сыном двоюродной сестры и полной тёзки леди Маргарет, то есть приходился ей двоюродным племянником. Но по отцовской линии, герцог Бэкингем был потомком законной ветви потомков Эдварда III. Его бабка, Анна Глостерская, была дочерью Томаса Вудстокского, младшего (пятого) сына Эдварда III. Тогда как Бьюфорты были потомками третьего сына, но от внебрачной связи.
Всё это делало Генри Стаффорда потенциальным претендентом номер один (от Ланкастеров) на престол Англии, если бы линия Ричарда III пресеклась, или если бы его, например, свергли. В теории, во всяком случае. На практике всё было бы несколько по-другому, конечно. На практике, у герцога Бэкингема не было ни одного шанса надеть корону, при каком угодно раскладе.
Всё потому, что герцог был категорически
