Владимир Лигута - Наша кровь у Сморгони
У «Моран-Парасоля» заел пулемёт и он вышел их боя, загорелся «Илья Муромец». Пулеметным огнем его экипаж срезал три атакующих немецких истребителя, но бомбардировщик завалился на крыло, раздался взрыв и он рассыпался в воздухе.
На земле среди обломков немцы обнаружили четыре обгоревших тела русских авиаторов. Их с воинскими почестями, «согласно сброшенной на следующий день неприятельским лётчиком записке», похоронили на кладбище в Борунах как «неизвестных храбрых воинов» (могила сохранилась). Все члены экипажа — поручики Д. Мокшеев, М. Рахмин, Ф. Гаибов и О. Карпов — были посмертно награждены «за неустрашимость и самоотверженность в неравном бою» орденами св. Георгия 4-й степени.
Это была единственная боевая потеря такого самолета в русской авиации за всю войну.
Командир III-го отряда Эскадры Воздушных Кораблей штабс-капитан И. Башко за разгром складов и германского штаба получил орден св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость» и был произведен в капитаны. Авиаторы этого соединения стали одними из самых «награждаемых» в русской армии. «За воздушные разведки» герои погибшего «М-16-го»: помощник командира поручик Митрофан Рахмин был удостоен трёх боевых орденов, офицер-наблюдатель поручик Олег Карпов — четырёх, артиллерийский офицер поручик Фаррух-Ага-Мамед-Гаибов — пяти, командир корабля поручик Дмитрий Мокшеев — пяти: Св. Станислава 3-й степени с мечами и бантом, Св. Станислава 2-й степени с мечами, Св. Анны 3-й степени с мечами и бантом, Св. Анны 2-й степени с мечами и Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом.
К ноябрю, учитывая трагический опыт с гибелью «Муромца» №16, под руководством авиаконструктора И. Сикорского, создателя этого бомбардировщика (будущего конструктора вертолетов в Америке) в полевых условиях «Илья Муромец»-«Киевский» был модернизирован.
Вертикальное хвостовое оперение самолета сделали двойным и разнесли по стабилизатору. В конце фюзеляжа оборудовали дополнительную пулеметную огневую точку.
Первым опробовал в бою хвостовую установку капитан И. Башко. 5 ноября в 9 часов утра воздушный корабль взлетел для бомбардировки германского аэродрома истребителей западнее Сморгони. Это был дерзкий вызов. После первых разрывов бомб в воздух поднялось пять немецких истребителей. И. Башко развернул самолет в направлении на свой аэродром, делая вид, что не желает встречи с противником. Истребители догоняли. Экипаж «Муромца» изготовился к бою — помощник командира поручик А. Фёдоров у хвостовой установки, артиллерийский офицер капитан В. Наумов и моторист Б. Буробин у окон слева и справа, стрелок старший унтер-офицер К. Соколов на верхней площадке.
Первый истребитель, сделав красивую горку, в пикировании со 100 метров открыл огонь. Тут же заговорили пулеметы воздушного корабля. «Фоккер» продолжал пикировать, проскочил мимо «Муромца» и врезался в землю. Немедленно в атаку бросился второй, но встреченный пулеметными очередями, качнулся и кругами пошел вниз. Третий «Фоккер» долго выбирал момент начала атаки, наконец, решился, но тут же был сбит тремя пулеметами. Остальные не рискнули приближаться к русскому кораблю и благоразумно повернули назад. После этого боя еще не раз «воздушные корабли Сикорского» пролетали над Сморгонью и всегда без потерь возвращались назад.
1917-й. Подготовка к наступлению
Зимой 1916-1917 года на сморгонских позициях продолжалась обычная боевая служба. В полках получали пополнение, в ближнем тылу проводили занятия, по два часа в день, а также состязания по бегу, силе, прыжкам, борьбе, смотры оружия, сапог, белья, шинелей и ранцев.
Теплой одежды было в достатке, но сапог уже не хватало.
Выдавали английские ботинки с обмотками. В д. Белой работала солдатская лавка — продавали галеты, мыло, спички, конфеты, махорку…
Ухудшилось питание — вместо трех фунтов хлеба в день перешли на два, мяса вместо фунта в день давали 3/4 фунта, сала — фунт в неделю, 50% сливочного масла заменяли растительным, сахара стали давать 12 золотников (51 г), 6 золотников заменяли конфетами. Вскоре и вовсе пришлось ввести два постных дня в неделю — среда и пятница, когда в котел клали вместо мяса рыбу — кету, кефаль, но чаще всего селедку.
Гречневую кашу часто заменяли чечевицей. Росло недовольство, все устали от войны.
Часто в окопах звучала песня:
«Над ракитою зелёнойРусский голову склонилОх, не сам её склонил,А герман саблею срубил.Ох, ты ворон, чёрный ворон,Что летает над долиной,Ты лети в родную сторонкуИ скажи моей невесте,Я женился на другой.Я женился, а венчался вЧистом поле под кустом.А там свахой была сабля,Угощала словно мать,А невеста была пуля,Прямо в грудь мою впилась.
Командование Западного фронта, выполняя установленный план действий на 1917 год, готовило весеннее наступление.
Для главного удара был выбран участок Сморгонь — Крево с тем, чтобы, прорвав здесь германскую оборону, решительной атакой выйти к Вильно. Немецкие позиции здесь были сильно укреплены и искусно размещены на местности.
Первая линия траншей проходила по холмам и имела изломанное очертание. В тридцати шагах за окопами находились бетонные огневые точки и блиндажи, соединенные общим ходом сообщения. Перед первой линией траншей было установлено пять полос проволочных заграждений по шесть рядов кольев в каждой. За первой укрепленной полосой, в 3-5 км была оборудована вторая, также прикрытая проволочными заграждениями линия, окопов. В глубине немецкой обороны была третья и четвёртая, резервная укрепленная позиция.
С русской стороны фронта постоянно велось наблюдение за противником, проводилась аэрофотосъемка и пристрелка артиллерии с помощью аэростатов и аэропланов.
Одиннадцать авиаотрядов, 61 самолет, успешно вели разведку. Позиции противника на участке прорыва фотографировались еженедельно с высоты 1500-2000 метров.
Разведчики часто подвергались нападению со стороны истребителей противника.
Немецкий ас на выкрашенном полностью в черный цвет «Фоккере» за короткое время сбил два русских змейковых аэростата и самолет. Летчики погибли, а воздухоплаватель поручик С. Воронцов спасся, воспользовавшись парашютом.
Немец заходил со стороны солнца и, пролетая над аэростатом, обливал его специальной жидкостью, от которой оболочка мгновенно вспыхивала. Этого «Фоккера» сбил замечательный воздушный стрелок летчик-наблюдатель подпоручик И. Филин (Подпрапорщик М. Изегов и летнаб подпоручик И. Филин погибли 17 июня в воздушном бою у д. Кунава в пяти километрах южнее Сморгони). Русские летчики смело вступали в воздушные схватки с противником.
Из сообщения Ставки:
«18 февраля в районе Сморгони прапорщик Томсон выдержал бой с двумя немецкими аппаратами и заставил обоих удалиться в свое расположение».
«3 марта прапорщик Томсон на самолете «Ньюпор-ХI» и прапорщик Розенфельд на истребителе того же типа сбили германский самолет, который упал в расположение русских войск около фольварка Залесье».
В начале марта, во время подготовки к предстоящим боям, в войска пришло сообщение об отречении от престола императора и Верховного Главнокомандующего Николая II. Ожидали больших перемен. Но на позициях ничего не менялось — перестрелки, артобстрелы. Топили землянки, варили пищу, заготавливали дрова, несли дежурство.
Приказом № 1 в частях были выбраны солдатские комитеты, назначены правительственные комиссары, а утверждённая приказом № 8 «Декларация прав военнослужащих» разрешила политическую деятельность в армии.
В резерве, у деревень Белой и Залесья, почти ежедневно шли митинги и собрания. Звучали призывы, как «к войне до победного конца», так и «к немедленному миру без аннексий и контрибуций».
Солдатские комитеты принимали одну резолюцию за другой — от отношения к войне до решения хозяйственных вопросов.
Русская армия фактически раскололась — одна её часть требовала забыть об оккупированных противником 12-ти губерниях страны и закончить войну, другая, которая постоянно уменьшалась — собиралась воевать до Победы.
В конце апреля сморгонские позиции приняла 174-я пехотная дивизия генерал-майора князя Г. Цулукидзе из III-й армии. Шестнадцать пехотных и две кавалерийские дивизии усиленной Х-й армии, около 900 орудий разных калибров с 13-дневной нормой снарядов собирались в кулак против немцев. По ночам войсковые колонны уходили южнее Сморгони, за железную дорогу. В каждом перелеске — батареи, войска. Яблоку негде было упасть.
Ближе к лету боевая обстановка осложнилась. В воздухе появилось много как немецких, так и русских самолетов. С шумом пролетали «Ильи Муромцы», окруженные «Фарманами». Юркие «Ньюпорты» вели бескомпромиссные воздушные схватки с германскими «Альбатросами» и «Фоккерами».
