Евгений Кукаркин - Мне приказал ОН
- Отбивную с жареной картошкой, - кричит он старшему повару. Потом проскальзывает ко мне. - Сейчас выйдите из кухни и сразу по коридору влево, там туалет. Ваш пациент пошел туда.
Я вытираю о передник руки и отправляюсь в указанном направлении. В туалете пять кабинок. Свищев в форме немецкого офицера стоит в одной из них, спиной ко мне.
- Лешка, привет.
Фигура в кабинке вздрагивает, голова резко поворачивается.
- Сергей?
- Да, это я.
- Зачем ты здесь?
- Я приехал за тобой.
Наконец Лешка разворачивается ко мне.
- Ты безумец, я сейчас тебя прикажу взять...
- Можешь, но я прибыл от твоего отца и официально от руководителей государства, с просьбой, вернуться домой. Тебе предлагают прощение. Ты никого не убивал из русских людей и нет за тобой их крови...
Слышны по коридору шаги, я спешно заскакиваю в кабинку и прикрываюсь дверцей. Кто то вошел и пошел в соседнюю кабинку. Слышу плещется вода. Наконец немец спустил воду.
- Ты чего? - слышен акцент.
- Да вот, угорь вскочил, - это голос Лешки.
- Угорь... А... Нарыв...Как это у вас..., в баню ходить надо..., в парнуху... Ха-ха-ха...
Хлопает дверь. Шаги удаляются.
- И что же мне светит? Что там предлагает Сталин? Опять штрафной... или тюрьма до победного конца?
- Это небольшой выбор, ты прав, но есть еще один вариант... служба в отдаленном гарнизоне на Чукотке.
- Врешь. Это они уже только обещают. Никогда еще эта система не прощала, своих предателей.
- Ты, другое дело, у тебя слишком известная фамилия. Смотри сам, там наверху предлагают сделку, просят все, отец, Вера, наконец.
- При чем здесь Вера?
- Она беременна. У нее будет ребенок от тебя.
- Это ты специально...?
- Она просила, когда тебя увижу отдать письмо и адрес, где она возможно будет рожать. Вот возьми.
Открываю дверцу и протягиваю ему пакет. Он не глядя запихивает бумаги в карман.
- Мне здесь задерживаться больше нельзя. Где я тебя могу найти?
- Я тебя сам найду.
Лешка торопливо уходит. Я медленно хромаю к кухне.
В кухню влетает официант и направляется ко мне.
- Ну что? - тихо спрашивает он.
- Мне нужно убраться, - отвечаю ему, склонившись к уху. - В следующую субботу в тоже время, откройте мне дверь.
Он кивает головой.
- Пошли.
Мы идем к черному ходу.
Сейфулин передает мне палочку.
- Как там? - шепотом спрашивает Григорий.
- Никак. Продолжение следует.
Мы идем по темным улицам, стараясь не нарваться на патрулей. Как только входим в дом к Марине Сергеевне, я всем своим командую.
- Собирайтесь, мы уходим. Кроме Григория, он останется здесь для связи.
- Может подождете до утра? - предлагает хозяйка.
- Нет. Григорий, подойди сюда.
Мы отходим в сторону.
- Я не знаю, как себя сейчас поведет Свищев, - тихо говорю ему, - толи он поднимет гестапо, толи промолчит, но я подстраховываюсь и ухожу. Предыдущие группы захвата погибли и кто в этом виноват, нам не сообщили. Если в городе будет неспокойно, не рискуй, затаись. Мы прибудем в следующую субботу, если что то возникнет, ну например, начнутся повальные поиски, облавы, усиление патрулей, прибытие дополнительной жандармерии, нарисуй углем на стенке сарая, которая обращена к огородам, круг. Если все спокойно - вертикальную черту.
- Понял.
- Тогда счастливо оставаться.
Мы идем в кромешной темноте по огородам, впереди Павел, он ведет группу в лес.
Уже очень холодно и мы ежимся в своих полу брезентовых плащах. В лесу совсем темно и приходится все время подсвечивать спину впереди идущего товарища. Наконец Павел остановился.
- Куда теперь, товарищ лейтенант?
- Надо найти место, чтобы организовать стоянку. Хорошо бы там разжечь костер и согреться.
- Понятно.
Павел нашел яму, за вывороченной из земли, громадной елью. Это была стена из земли и корней. У нас только один топор и мы поочередно рубим жерди и ветви, чтобы сотворить что то на подобии шалаша. Когда внутри загорелся костер все ожили.
- Так что дальше, товарищ лейтенант? - спрашивает Павел.
- Будем ждать.
- Вы с ним говорили?
- Да.
- Ну и как?
- Это мы выясним на следующей встрече. Дарья включай рацию, дай в центр шифровку, что переговоры начались...
Неделя прошла тягуче медленно. Наконец мы тронулись обратно. В Сентябре дни короче и мы пошли в часа три, чтобы к пяти быть у Марины Сергеевны. Так же ползем по огородам, подкрадываемся к сараям и ... столбенеем. Дома Марины Сергеевны нет, одни головешки, да печь с трубой, вытянутая как рубка корабля вверх. Сарай не потревожен, хотя дрова из него частично выкинуты и дверь выломана. На задней стенке углем нарисована жирная черта вниз... Что же произошло?
- Слушайте меня все. Дарья, спрячь радиостанцию, закопай ее под стенкой сарая. Остальным, все лишнее оставить здесь, взять с собой оружие и гранаты. Сейфулин, дорогу до казино помнишь?
- Да.
- Веди.
Уже темно, но мы чуть не нарвались на патруль, пришлось просидеть в парадной дома. Когда вышли к казино, было около восьми вечера.
- Ребята, надо сделать у черного входа засаду. Сейфулин, перекроешь улицу, мало ли, вдруг придется прорываться через главный вход, но все равно, надо и держать под пристальным вниманием эти двери. Дарья, держи под прицелом черный ход с противоположной стороны улицы. Павел, помоги ей сориентироваться, а сам потом заляжешь здесь, между этими бочками с отходами.
- Понятно, товарищ лейтенант.
- По местам.
В девять часов щелкнула задвижка двери. Тот же плюгавенький официант ведет меня на кухню и заталкивает в угол, на очистку лука и морковки. Все остальные повара также безразличны ко мне и делают свое дело. Проходит часа полтора, из зала входит официант и кивает мне головой. Я опять отправляюсь к уборной.
Их пяти кабинок, одна закрыта.
- Леша...
Дверь открывается и пистолет упирается мне в грудь.
- Привет, Серега.
- Я пришел за ответом.
- Не будет тебе никакого ответа. Я все обдумал и ни одному твоему слову не поверил.
- Даже с Верой?
- Даже с Верой. Я ее почерк не знаю, и не верю, что писала она. Но не в этом дело, то что я переспал с бабой и она сама нарвалась, так это не моя вина. Плевал я на всех этих сук. Здесь их тоже до дури.
- Хорошо, что же дальше?
- Я тебя сдам.
- Ты также сдал предыдущих, вот почему ты стал таким. Мы то думали, что на тебе крови нет.
- Неправда, те сами в петлю полезли, они в меня стреляли.
- Если я пойду прочь, ты меня тоже убьешь?
- Убью. Порву сразу со всеми окончательно. Со Сталиным, отцом, прошлым, с... Верой или как там... Мы взяли Сталинград...
Он так и сказал, МЫ. И тут во мне закипела злость. Я рванул его руку с пистолетом в бок и правой дал в зубы. Лешка и раньше был слабее меня, но у меня сейчас за плечами была не та спортивная форма, а многомесячная больница и страшные боли в животе. Не смотря на это, Хрущев повалился на стульчак. Я крутанул пистолет и Лешка взвыл.
- Ой.
Пистолет оказался в моих руках. У него губы в крови и он держит одну руку у рта, другая на коленях с неестественно распухшим пальцем. Лешка сплевывает два зуба в стенку.
- Тебе от сюда не выйти, - выдавил он.
Слышны чьи то шаги. Я захлопываю дверцу, закидываю крючок и, запрыгнув на планки прибитые для устойчивости к стенке, наставляю пистолет к Лешкиному виску.
- Свищев, - слышен гортанный звук, - у тебя все в порядке?
Я придавливаю ствол к его голове.
- Все в порядке, гер... капитан.
- Чего у тебя с голосом?
- Зуб, заболел.
- Не ешь много сладкого. Твоя Машка прелесть, отдай ее мне.
- Не могу. Я обещал ей...
- Ха-ха-ха. Обещал. Таким курочкам, можно что угодно обещать. Пока ты здесь обсераешься, ее уведет лейтенант Крамер.
- Пусть только попробует.
- Ну-ну. Не задерживайся долго.
Слышен звук воды. Четко звучат шаги и хлопает дверь. Я жду когда шаги совсем пропадут в коридоре. Соскакиваю на пол и откидываю крючок..
- Пошли.
- Нет. Никуда не пойду.
Я подождал когда Лешка выпрямится, а затем двинул стволом в живот и когда он согнулся от боли, заехал рукояткой пистолета по голове. Он обмяк. Я сгибаюсь, поддеваю его под свое плечо и выпрямившись, направляюсь к коридору. Дикая боль рванула в животе, меня сразу охватил пот. Но мыль бьется одна, только бы никто из фашистов не вошел в коридор. Я проковылял до кухни и перед изумленными , бросившими свою работу поварами , иду к двери черного хода. Отодвигаю задвижку и выхожу в темноту ночи. И тут яркий свет фар ударил в лицо. Напротив стоит машина, попался - только и понял я. Требовательный голос на плохом русском пролаял.
- Брось офицера. Руки, вверх.
Боль давит в животе так, что мне сейчас просто не до команд, хочется просто упасть и замереть... Грохот выстрелов будоражит ночь. Наверно в меня. Я падаю вместе с Лешкой на землю...
Меня подбирают руки Павла.
- Быстрее, лейтенант, сейчас набегут...
Где-то вдоль улицы стрельба и гремят разрывы гранат.
