Александр Шульгин - Tihkal
Необъяснимая кривизна наблюдалась и в других помещениях дома: двери перекошены, дождь брызжет через щели в окнах, ящики шкафа заклинило, поверхности - подоконники, столы - явно кривые. Но предметы на этих кривых поверхностях: компьютер или, может быть, аптекарские весы - стояли совершенно ровно. Я никак не мог связать между собой эту кривизну и эту ровность и выслушал подробные разъяснения своей супруги. Она объяснила мне, что могли значить плохо выдвигающиеся ящики стола, незакрытые двери, циклотрон или аппарат ядерно-магнитного резонанса в подвале, криво стоящие приборы, разлитое молоко и т.д.
Может быть, и я скоро смогу так же легко объяснять свои сны, и мне не придется обращаться за помощью к Алисе? Неужели все они так просты? Этот я, по крайней мере, понял прекрасно.
Я пишу все это в Испании. Прошло уже почти три недели после неожиданного визита. Достаточно времени, чтобы осмыслить все, что произошло с нами. Мне кажется, что если у всего этого буднт неприятное для меня продолжение, я смогу его предугадать. Очевидно, последуют новые действия этой драмы, но сценарий мне неизвестен, так как пишу его не я.
Что случилось? Кто это разозлился до такой степени, чтобы санкционировать инспекцию такого рода? Что убедило прокурора подписать ордер на обыск, позволяющий так бесцеремонно допрашивать меня?
Все, пора спать. Я надеюсь, что мне больше не приснятся сны, которые придется припоминать во всех подробностях.
(Рассказывает Алиса)
Через несколько дней после нашего возвращения из Испании, позвонил агент Фоска: он хотел договориться о продолжении инспекции, как и обещал. Шура согласился на четверг, хотя обычно по четвергам он ходит на репетиции оркестра "Клуба Совы" играть на альте. Он считал, что нужно побыстрее разделаться с этой проверкой, и я одобрила его решение.
Я должна признаться, что испытывала тогда странную смесь вины и искреннего удивления. Вины - потому что увидела наши неприкаянные пробирки и образцы глазами чужого человека, который, как я все еще думала, просто слишком усердно следует инструкциям: ему плевать на творческое очарование нашего волшебного дома - для него мы просто плохие хозяева, забывшие о технике безопасности.
Удивление - потому что главный вопрос оставался без ответа: почему предыдущие инспекции не обратили внимание на нарушения правил? Можно было предположить, что строгость инспекции вызвана тем, что кому-то в Вашингтоне не понравилась наша книга, но все же я думала, что мы тоже виноваты: Шура - что не запрашивал DEA по поводу возможных изменений в правилах, а я - что не смогла настоять на том, чтобы все химикаты хранились в отдельно стоящей лаборатории, а не дома. Конечно, Шура считал четвертый подвал частью лаборатории, но я понимала, что инспектора могли смотреть на дело по-другому.
Наш друг Пол позвонил из Орегона и заверил нас, что все, что говорил агент Фоска по поводу нарушений - полная чушь. Мы успокоились,но ненадолго. Скорее всего агент Фоска - новый человек в управлении, "новая метла", и он потребует строгого соблюдения всех правил, так что нам придется как-то выкручиваться.
Во вторник утром Шура сходил за утренней газетой и открыл ворота. До девяти часов мы успели прочесть почту и приготовиться к новому визиту трех агентов.
В 9.03 мы услышали шум машины и вышли на улицу, приготовив для инспекторов вежливые улыбки.
Первым на поляне появился странный серый грузовик с надписью "обеззараживание" на борту, за ним следовала красная машина мистера Фоска, за ней громадная желтая пожарная машина, припарковавшаяся напротив дома. Из машин вылезали люди, а тем временем на поляну выезжала четвертая машина - коричневый седан, за ним появилась еще одна синяя. Я не могла разглядеть из нашего дворика, сколько всего появилось машин, но Шура потом сообщил мне, что всего их было восемь.
Мы с ужасом наблюдали, как мужчины и женщины в одинаковых куртках вылезают из машин, что-то весело крича друг другу. На куртках было написано "DEA", или "Управление штата по борьбе с наркотиками", или "Управление шерифа". По тропинке шагали люди в загадочных серебряных скафандрах. Грузовик "обеззараживания" вдруг преобразился в большую душевую установку, и вся конструкция стала сильно напоминать автомобили из комиксов Гарри Ларсена.
Открыв рты мы наблюдали, как поток машин и людей приближается к нашему дому - все это очень напоминало кино. К нам подошли агент Фоска и какой-то коренастый человек лет сорока. Он предъявил Шуре какие-то бумаги и сказал: "Доктор Бородин, у меня ордер на обыск вашего участка". Агент Фоска немного менее уверенно протянул свои бумаги и сказал: "А это продление моего прошлого ордера".
В этот момент я больше всего боялась, что Шуру или меня хватит удар или инфаркт. Мы оба были бледны, как полотно. Наш родной дом, священное для нас место, сейчас будет взят и безжалостно разграблен. Больше всего меня пугала мысль, что эти люди вынесут ящики с корреспонденцией - письма о том, чем люди хотели с нами поделиться, о том, что они бы не доверили никому другому: об опытах с ЛСД, изменивших судьбу человека, о лечении родных, стоящих на гране безумия, с помощью МДМА - величайшего из лекарств, - теперь всех этих людей будут преследовать только за то, что они доверились нам, искали у нас ответы на мучившие их вопросы, считали, что мы никогда не предадим огласке содержание этих писем.
Шура признался позже, что боялся, что они залезут в его компьютер.
Коренастый мужчина что-то говорил, обращаясь к нам. Я услышала слово "свалка" и постаралась сконцентрироваться на том, что происходило рядом. "Согласно ордеру, я имею право взять образцы почвы с вашего участка для анализа, меня особенно интересует так называемая "свалка", - услышаиа я - и сразу успокоилась. Человек, уловив наше состояние или хотя бы заметив растерянность на лицах, полностью повторил все, что говорил до этого: он представляет местную службу экологического контроля и хотел бы взять образцы почвы...
- Свалка, - сказала я Шуре.
- Свалка, - прошептал он в ответ и обернулся к инспектору с вымученной улыбкой:
- Да, да, понимаю, у всех своя работа.
- Благодарю вас, - искренне сказал инспектор, - если вы нам поможете, мы сэкономим уйму времени и сможем быстрее завершить проверку.
Я потихоньку вышла из оцепенения:
- Хотите чай, кофе?
- Спасибо, мэм, у нас все с собой.
Еще один инспектор средних лет с надписью "Управление шерифа" на куртке спросил меня: "Кто-нибудь, кроме вас с мужем, находится сейчас в доме?"
- Нет, мы одни.
Он напоминал толстого дядюшку - деловитый и миролюбивый.
Я пошла на кухню - просто так, потом решила налить себе кофе. Пришел Шура, бормоча себе под нос, что потерял чашку, нашел ее на столе и протянул мне, чтобы я налила и ему.
Наши взгляды на мгновение встретились, и мы без слов поняли все, что хотели сказать друг другу. Да, теперь у нас нет выбора: мы должны вести себя, как будто ничего не происходит, быть дружелюбными и спокойными - как ни в чем не повинные люди, огорченные интервенцией, но готовые к сотрудничеству. Гнев и злость могут подождать.
Шура пошел на улицу, а я услышала громкий голос в коридоре: "Дверь закрыта - что мне с ней делать?"
В темноте коридора я разглядела лицо инспектора, которого интересовали посторонние в доме. Он никак не мог открыть дверь нашей спальни. Я прокричала ему: "Она не заперта, надавите посильнее!"
Он обернулся, вежливо сказал "спасибо" и распахнул дверь.
Черт побери, там же такой бардак!
Мы никого не пускаем в спальню: это наша личная территория, и там всегда беспорядок из-за того, что я обычно складываю одежду на коробки с неразобранными фотографиями, нераспакованные чемоданы ит.д. Шура никогда не жаловался на беспорядок - я была ему за это безумно благодарна, хоть и не переставала стыдиться за себя . Он знал, что однажды я разберу все завалы и следующие 48 часов в спальне будет идеальный порядок, пока вещи опять не начнут скапливаться.
Я заглянула в спальню из-за спины инспектора и пробормотала что-то про неубранную постель. Он быстро заглянул за дверь и осмотрел комнату: "Ничего страшного, мэм, я просто хотел убедиться, что здесь никого нет". Он захлопнул дверь и направился дальше по коридору: наверное, проверять остальные комнаты.
Значит, моего слова ему не хватает, ему надо проверить самому. Интересно, к кому это он обращался, когда спрашивал про дверь. К агенту Фоске? Значит, главный здесь Фоска? Наверное, DEA всегда возглавляет такие операции.
Я вернулась на кухню и налила себе стакан чая со льдом. На улице громче всех слышался голос агента Фоска: "Не могли бы вы показать нам свою лабораторию?"
- Буду рад, - отвечал Шура.
Мой добрый волшебник провел их в гостиную и через коридор опять на улицу, точно так же, как в прошлый раз, только теперь за ним следовало гораздо больше людей. Первым за Фоска шагал высокий, плотный мужчина в сером костюме, за ним невысокая брюнетка в куртке с надписью "DEA", с фотоаппаратом в руках; проходя мимо меня, она поймала мой взгляд и улыбнулась. За ней шел молодой человек, по виду японец, на его куртке было написано "Управление штата по борьбе с наркотиками". Завершал процессию сорокалетний мужчина с приятным интеллигентным лицом и кудрявой шевелюрой, в твидовом пиджаке и слаксах - он слегка поклонился, проходя мимо меня.
