Борис Григорьев - Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии

Проводились также параллели с захватом Северной Кореей в 1968 г. разведывательного судна США «Пуэбло». Корейцы взяли экипаж в плен и отдали всех под суд, утверждая, что «Пуэбло» зашел в их территориальные воды. Вспоминали об истории с угоном советского самолета в Японию в 1967 г. Пилот МИГ-25 Виктор Беленко попросил в США политическое убежище, а японцы, отвергая претензии Советского Союза на сохранение за самолетом иммунитета, разобрали его на части, чтобы убедиться, что он не представляет опасности для страны, и вернули его русским в ящиках в разобранном виде. Может, и шведам разобрать лодку на части и вернуть ее потом в ящиках?

20 апреля 1978 г. инцидент, напоминающий историю U-137, произошел с южнокорейским самолетом, вторгшимся в воздушное пространство Советского Союза из-за ошибок в навигации. Советские истребители обстреляли самолет и принудили его совершить посадку на замерзшее озеро на побережье Белого моря.

Вопрос о силовом способе решения инцидента рассматривался и на правительственном уровне во время утреннего совещания в здании МИД, в котором помимо дипломатов приняли участие Л. Льюнг, Б. Шубак, некоторые члены правительства и эксперты по международному праву. Для консультаций приглашали также лидера Умеренной коалиционной партии Ульфа Адельсона и члена этой партии, бывшего министра обороны Э. Крёнмарка.

«Застрельщиком» в применении силы по отношению к U-137 и ее экипажу выступили консерваторы — умеренные коалиционеры. Но на прямой вопрос, возможно ли с помощью военных захватить лодку и интернировать ее экипаж, главком и его начальник штаба ответили, что осуществить это на практике будет чрезвычайно сложно. Если экипаж задраит люк и будет обороняться, то штурм лодки обернется большими человеческими жертвами с обеих сторон. Шведы будут вынуждены применить бронебойное и автоматическое оружие, а также газ. Великая держава вряд ли станет пассивно наблюдать за таким развитием событий и использует свой флот для оказания помощи лодке. Швеция окажется в состоянии войны с Советским Союзом. Одно дело демонстрировать угрозу применения силы, чтобы заставить русских пойти на выполнение шведских условий, а другое — пустить эту силу в ход.

Горячие головы несколько охладило также вмешательство в дискуссию внешнеполитического ведомства Швеции. Один из старших дипломатов МИД, эксперт по международно-правовым вопросам, проработавший не один год в шведском посольстве в Москве, Бу Юнссон выступил с заявлением о том, что полной аналогии с делом U-2 нет, поскольку нет явных доказательств того, что подводная лодка зашла в шведские воды с целью шпионажа. Он констатировал, что любое иностранное судно может зайти в шведские воды, если судну угрожает опасность. В таком случае оно должно в соответствии с международными правилами подать сигнал бедствия и войти в радиоконтакт с местными властями. Русские не сделали этого, и правительство, по его мнению, должно принять все меры для выяснения причин, из-за которых лодка оказалась там, где она села на мель, опросить ее командира, а потом уже снять ее с мели и отбуксировать в нейтральные воды.

МИД Швеции с самого начала занимал хоть и не всегда корректную, но в целом достаточно взвешенную позицию, понимая, что ухудшение отношений с великой державой в конечном итоге не пойдет на пользу стране, а восстанавливать их потом придется дипломатам.

Комментируя эту позицию правительства, национальные СМИ иронично отмечали, что их соотечественникам предстояло исполнить известный кунштюк: съесть торт и сохранить его целым, то есть, провести расследование и доказать мировому общественному мнению, что U-137 занималась шпионажем против Швеции, но одновременно не привлекать А. Гущина к суду за шпионаж.

Заголовок шведской газеты с обвинением С-363 в шпионаже

В Москве никто не смог прокомментировать инцидент с подводной лодкой, поскольку информация о нем полностью отсутствовала. Когда корреспондент «Дагенс Нюхетер» в Москве попытался узнать реакцию советской стороны, он наткнулся на глухую стену молчания. Только один политический комментатор, весьма удивленный полученной от шведа информацией, сказал, что такую новость вряд ли можно считать хорошей.

— Вероятно, произошла ошибка в навигации, — добавил он.

Именно эту причину день спустя выдвинет советская сторона в ходе начатого в Швеции расследования причин захода U-137 в шхеры Карлскруны.

Для Советского Союза, выступившего инициатором международной кампании в пользу создания на севере Европы безъядерной зоны, поимка подводной лодки в запретном шведском районе пришлась исключительно некстати. Идея нашла сторонников не только у нейтральных шведов (включая такую популярную политическую фигуру, как Улоф Пальме) и финнов, но и у «натовских» норвежцев и датчан.

Улоф Пальме — лидер Социал-демократической партии Швеции и дважды премьер-министр Швеции

Можно было уверенно предположить, что все эти планы были похоронены вечером 27 октября, когда U-137 напоролась на подводный камень и крепко села на мель. Да и в целом престижу страны, ВМФ и советских мирных инициатив, и без того воспринимавшихся на Западе с большим недоверием, был нанесен непоправимый удар. Наконец, инцидент с подводной лодкой заставил некоторую часть шведов призадуматься о целесообразности продолжения традиционной политики нейтралитета. Их мысли высказала вслух консервативная «Дейли Телеграф» в статье, озаглавленной «Нейтралитет не является источником безопасности». В ней утверждалось: «Нет в мире страны, которая угрожала бы Советам меньше, чем Швеция. Теперь все знают, как русские принимают в расчет страну, практикующую нейтралитет и не угрожавшую России со времен Карла XII».

Что и говорить, аргумент был «убойный», он добавил много соли в старые шведские раны!

Одновременно с совещанием в МИДе было проведено заседание в Росенбаде, летней резиденции премьер-министра в пригороде столицы. Некоторые политики приняли участие и в том, и в другом.

В ходе расследования инцидента с подводной лодкой шведское правительство по рекомендации своего главкома Л. Льюнга первоначально рассмотрело возможность применения закона о безопасности судов, т. е. их пригодности для плавания в море. Опираясь на этот закон, Главком надеялся подвергнуть U-137 детальному осмотру, а капитана 3 ранга А. Гущина — обстоятельному допросу, что позволило бы выяснить истинные причины захода лодки в Карлскруну.

Идея всем понравилась, и министр коммуникаций К. Эльмстедт, чье ведомство включало в себя Морскую инспекцию, наложил на рапорт Главкома соответствующую резолюцию. Но вскоре после этого в секретариат правительства позвонил чиновник министерства коммуникаций и спросил:

— Вы представляете, что вы натворили? Вы знаете, что это за собой влечет?

В секретариате об этом ничего не знали, но чиновник их быстро просветил. Если шведы применят закон о безопасности судов, то на борту лодки придется создать комиссию, которой наряду с прочими придется рассмотреть вопрос о заключении договора между экипажем и командованием ВМС Швеции о порядке питания, условиях сна, отдыха и проведения досуга — например, экскурсии в город и т. д. и т. п. Русские обсмеются до смерти, когда увидят, какую роскошную жизнь для них придумали эти шведские придурки.

О возражениях министерства коммуникаций доложили правительству, и министры опять задумались, размышляя, как же им выйти из этого положения. Закон действительно получался каким-то несуразным. Во время ланча Т. Фельдин собрал за столом 5 членов правительства и решил, что по отношению к русским можно воспользоваться отдельными положениями закона о безопасности, а именно пунктами 13 и 14, касающимися осмотра судна и определения его безопасности.

Но и после этого решения еще оставались закавыки, которые возникали все из-за того же добротно скроенного и, как автомат, работавшего законодательства Швеции, в котором все было согласовано, взвешено, взаимосвязано и одно вызывало другое. А что если морская инспекция обнаружит, что лодка неисправна и настолько дряхла, что ее нельзя будет выпустить в море? Представьте себе, как пострадает авторитет Швеции, если сразу после проведения морской инспекции U-137 утонет в море!

После ланча правительство внесло еще один пункт в свое «соломоново решение», а именно: если возникнет вопрос о том, чтобы не выдавать подводной лодке разрешение на выход в море по соображениям безопасности, следует отдельно проинформировать правительство. Иначе говоря, правительство, а не морская инспекция будет решать, выпускать лодку своим ходом в море или нет.

Наконец шведское законодательство было вроде приведено в соответствие практической жизненной ситуации. Но и на этом дело не закончилось. Трудности создал морской инспектор в карлскрунском порту Гуннар Маттсон. Он провел несколько бесплодных часов на борту тральщика в ожидании, когда шведские военные и политики договорятся наконец с русскими о том, чтобы его допустили на борт лодки, но так и не дождался. Тогда он плюнул в воду, сказал командиру тральщика: «Когда понадоблюсь — позвоните», — и отправился к себе домой в Кальмар.