Кэрри Гринберг - Женщины Викторианской Англии. От идеала до порока
Разводы
После долгожданной свадьбы девушку ожидала нежная забота мужа и финансовое благополучие. Или же унижения, побои и нищета – тут уж как карта ляжет. В любом случае, раз опутав себя цепями Гименея, снять их было непросто. До 1857 года процедура развода в Англии была неимоверно сложной и чудовищно дорогой (после 1857 года – просто дорогой и сложной). Состояла она из нескольких этапов. Сначала один из супругов (или оба) обращался в церковный суд с ходатайством о раздельном проживании, которое позволяло жене покинуть дом мужа. Раздельное проживание не было тождественно разводу, так как супруги считались формально женатыми и не могли вступить в повторный брак.
В случае раздельного проживания муж обязывался выплачивать жене ежегодное пособие (около 1/5 годового дохода). На самом же деле в XIX веке тоже хватало «алиментщиков». Среди них оказался и Фредерик Диккенс, брат великого романиста. Следуя примеру Чарльза, который в 1858 году расстался с женой Кэтрин ради актрисы Эллен Тернан, Фредерик тоже подал на раздельное проживание. Выплачивать жене 60 фунтов в год Фредерику Диккенсу вовсе не хотелось – этакая трата! А после того, как в 1862 году он объявил о банкротстве, Анне Диккенс стало еще сложнее вытрясать из него алименты.
В крайне редких случаях брак мог быть аннулирован. Это означало, что как такового брака не было, имела место лишь пародия на брак. Главная причина аннулирования – неспособность мужа исполнить супружеский долг, проще говоря, его импотенция. Пожалуй, самый известный случай аннулированного брака связан с Джоном Рёскином, известным поэтом и литературным критиком Викторианской эпохи. В 1848 году он взял в жены Эффи Грей, но почти за шесть лет брака так и не вступил с ней в половую связь. Согласно полуанекдотическому объяснению, эстета Рёскина, привыкшего взирать на мраморные тела нимф, смутили лобковые волосы жены. По крайней мере, сама она придерживалась мнения, что вызывает у него физическое отвращение. С другой стороны, есть вероятность, что он просто не хотел обзаводиться детьми. Так или иначе, Эффи увлеклась художником Джоном Эвереттом Милле, а после того, как врачи подтвердили ее девственность, добилась аннулирования брака с Рёскином.
Размолвка. Рисунок из журнала «Кэсселлс», 1883.
Единственным поводом для развода как такового оставалась измена. Получив разрешение на разъезд, муж подавал иск на любовника жены в суд общего права. В суде муж-рогоносец требовал от любовника финансовую компенсацию за нанесенное оскорбление, что само по себе выглядело двусмысленно: создавалось впечатление, что женская честь стоит несколько сотен, а то и тысяч фунтов. Чтобы доказать адюльтер, требовалось как минимум двое свидетелей (сами супруги, считавшиеся одним целым, не могли давать показания друг против друга). Если супруг не находил свидетелей в достаточном количестве, он запросто мог остаться в дураках, как, например, Герберт Уильямс в 1840-х. Как-то раз мистер Уильямс заметил, что его женушка Джейн перемигивается с их общим другом Генри Эллиотом. Вернувшись с охоты раньше обычного, мистер Уильямс в сопровождении горничной нагрянул в спальню и застал любовников в постели. Тут бы ему и отсудить у друга, теперь уже бывшего, 500 фунтов за адюльтер, но Фемида решила иначе. Ведь других свидетелей, кроме горничной, у прелюбодеяния не было. Вот если бы мистер Уильямс, подумав, захватил с собой еще и садовника или хотя бы кухарку, тогда другой разговор. В разводе ему было отказано.
Если мужу удавалось доказать преступную связь жены, парламент издавал частный акт о расторжении брака. Таким образом, процесс мог затянуться на несколько лет, а судебные издержки исчислялись сотнями фунтов. Неудивительно, что развод был доступен только богатым и знатным, тогда как мужчины из простого народа или бросали своих жен без всякого развода, или вспоминали об оригинальной традиции – продаже жены на рыночной площади (эта процедура, впрочем, не имела юридической силы). Между 1670-м и 1857 годом в Англии было зарегистрировано всего-навсего 325 разводов, только 4 из которых были получены женщинами.
Муж мог развестись с женой в случае ее измены, но женщинам приходилось гораздо труднее. Мужниного адюльтера было недостаточно, требовались отягчающие обстоятельства, такие как многоженство или инцест. Среди четырех счастливиц, добившихся развода, была Луиза Браун. В 1812 году она вышла замуж за Томаса Тертона, а в 1822 году супруги отчалили в Индию, пригласив за компанию сестру Луизы Аделину. Как выяснилось в дороге, Аделина была беременной от Джона. Сексуальные отношения с сестрой жены по английским законам считались инцестом. В 1829 году Луиза вернулась в Англию и получила развод.
Не все джентльмены заглядывались на своих своячениц, зато кулаки в ход пускали многие. Что жене делать в таком случае? Таким вопросом задавалась Энн Доусон, дочь купца, которая в 15 лет очертя голову бросилась в омут брака. Ее супруг-ремесленник вскоре начал пить, оскорблять жену, а потом избивать: он ломал хлыст о ее спину, сталкивал ее с лестницы, плескал в нее горячим кофе, играл в карты и ходил по любовницам, одну из которых заразил сифилисом. Но при отсутствии инцеста и бигамии грехи Джона не тянули на развод. В утешение, лорд Кэмпелл из палаты лордов посоветовал супругам жить вместе, как добрые христиане.
В 1857 году был принят Закон о бракоразводных процессах, который упростил и удешевил процедуру расторжения брака. Для жен была предусмотрена важная уступка: разведенные и покинутые мужьями женщины получили право частично распоряжаться своим имуществом. Отныне женщины могли требовать развод, если измена мужа сопровождалась не только инцестом и бигамией, но также изнасилованием, содомией, жестокостью или оставлением жены более чем на два года.
Что же касается детей, в большинстве случаев их отдавали отцам. В 1839 году, во многом благодаря стараниям Каролины Нортон, многие годы пытавшейся отнять детей у мужа-тирана, был принят Акт об опеке над детьми. Согласно акту, разведенные или раздельно проживающие матери получали право опеки над детьми до семи лет. В то же время женщины, уличенные в измене, после развода лишались доступа к своим малолетним детям. Логика понятна – «распутная» мать никогда не воспитает из детей достойных граждан. Правила, естественно, не распространялись на отцов, которые даже в случае измены сохраняли права на детей. Впрочем, все зависело от тяжести измены, а также от принципиальности присяжных. В середине XIX века некий мистер Хайд пошел по стопам своего литературного однофамильца: опустился, морально разложился и привел в дом любовницу. Учитывая образ жизни Хайда, его 13-летнего сына отдали на воспитание разведенной матери. Не хватало еще, чтобы мальчик каждый день ел овсянку в компании проститутки.
В 1873 году жестокие законы претерпели изменения, и теперь уже судья мог решить, с кем оставить детей – с отцом или с матерью, виновной в адюльтере. Но и тогда решения принимались зачастую в пользу отца, каким бы он ни был. Лишь в 1886 году, с принятием нового акта об опеке, законодатели осудили распутных отцов и начали оставлять детей с родителем, не совершавшим измены. Кроме того, право опеки над детьми получили вдовы: прежде муж в своем завещании мог назначить ребенку любого опекуна, даже совершенно постороннего.
Незавидную участь матерей иллюстрирует история Энни Безант, знаменитой феминистки и политической активистки, боровшейся за независимость Ирландии и женские права. В 19 лет Энни обвенчалась с 26-летним учителем Фрэнком Безантом, как она сама признавалась, «по слабоволию и от страха его обидеть». Но даже дети – мальчик Дигби и девочка Мейбел – не смогли сплотить супругов, чьи интересы медленно, но верно расходились. В 1873 году супруги получили официальное разрешение на разъезд, хотя так никогда и не развелись – до конца жизни Энни была известна как «миссис Безант». По обоюдной договоренности, Дигби остался с отцом, а Мейбел уехала в Лондон с матерью.
В столице Энни Безант познакомилась с радикальными активистами, в том числе с Чарльзом Брэдлоу, впоследствии членом парламента. В 1877 году оба они предстали перед судом по обвинению в непристойном поведении и пропаганде безнравственности. Нет, Энни и Чарльз не бегали по улице нагишом, зато они опубликовали брошюрку «Плоды философии», в которой американский доктор ратовал за доступ к контрацепции. Брошюрка была снабжена иллюстрациями, которые и возмутили общественность. Обоих издателей приговорили к 6 месяцам тюрьмы, но из-за юридических неполадок приговор был отменен. Зато дурная слава жены сыграла на руку Фрэнку Безанту. Воспользовавшись случаем, он подал на Энни в суд с требованием вернуть ему дочь – якобы с такой матерью Мейбел будет парией в обществе и никогда не выйдет замуж! Несмотря на то, что Энни никогда не изменяла мужу, а сам он не гнушался насилия, девочку все равно отдали отцу. Лишь в конце 1880-х уже повзрослевшие дети переехали жить к матери.
