Иероним Уборевич - КОМАНДАРМ УБОРЕВИЧ. Воспоминания друзей и соратников.
Полк стоял на берегу Онеги - ближе других к линии фронта. В ночь на 21 июля 1919 года весь 5-й полк восстал против своих командиров. Наиболее ненавистные из них были перебиты, а двадцать офицеров солдаты арестовали и под конвоем повели в сторону красных.
Помню, утром в штабе на станции Плесецкой запищал полевой телефон. Уборевича не было, подхожу к аппарату.
- Товарищ начальник! - захрипело в трубке. - Мы ведем к вам целый полк белых... Встречайте!
- Какой полк? Г де вы находитесь? - Пятый... Когда-то железным назывался. А теперь не железный, а наш. Приезжайте в Чекуево!
Вскочив на мотоцикл, я помчался, по дороге думаю: «Не провокация ли?» Приостановил мотоцикл на пригорке за полверсты от Чекуева, увидел в бинокль серую, утопающую в дорожной пыли колонну. Подъехал ближе. Впереди полка, двигавшегося при полном вооружении, шли человек двадцать офицеров. Новенькие мундиры почему-то у них были распахнуты, а руками они придерживали расстегнутые шаровары. Вид довольно странный.
- Кто командует полком, товарищи? - спросил я.
Из строя вышел Щетинин. Спрашиваю:
- Почему держатся за животы? Болят, что ли? - Да нет, не болят... Это мы посрезали у них пуговицы...
- Зачем?
- Да чтоб не убегли, черти... Лес ведь кругом!
Среди арестованных офицеров был один англичанин. В его полевой сумке оказалась фотография, на которой был заснят расстрел русских партизан и пленных. Англичанина мы отправили в штаб армии, а командиром полка назначили помощника начальника штаба дивизии по оперативной части Третьякова.
Щетинина И. П. Уборевич представил к награде орденом Красного Знамени.
Надо было пополнить полк, и начдив разослал обращение к местному населению:
«Красная Онега должна быть спасена от английских разбойников. Сознательные рабочие и крестьяне, коммунисты и все, кому дорога власть трудящихся, идите добровольцами в 5-й Северный полк! Ряды 5-го Северного полка, восставшего против ига разбойников и перешедшего на нашу сторону, необходимо срочно пополнить новыми силами. И я надеюсь, что эти силы найдутся! Начдив-18 Уборевич». / ЦГАСА, ф. 1265, оп. 1, д. 120, л. 246./
Впоследствии этот полк, хорошо показавший себя в боях, был переименован в 156-й стрелковый.
Переход полка на нашу сторону несколько ослабил силы противника на онежском направлении. Уборевич не теряя времени двинул туда 154-й стрелковый полк и партизанский отряд Ларионова с задачей овладеть городом Онегой. 22 июля город был занят. Туда прибыл на усиление отряд вологодских курсантов в составе 150 человек под командованием политработника штаба армии Г. С. Иссерсона. Прибыл и сам Уборевич. Англичане предприняли попытку отбить у нас Онегу, высадив с канонерских лодок десант.
5 августа 1919 года армейская газета писала:
«...1 августа 1919 года в 14 часов три канонерские лодки, одно колесное судно и один катер подошли к городу Онеге и начали бомбардировку. Наша артиллерия встретила противника беглым огнем и, несмотря на превосходство артиллерии врага, продолжала упорную борьбу до 5 часов 2 августа - вплоть до окончательной ликвидации десанта... Бой продолжался 16 часов. Вначале противнику удалось с несколькими пулеметами засесть в двух домах на окраине города, но наша батарея, руководимая тов. Подлесным, прямой наводкой уничтожила эти опорные пункты противника. Командир полка Мулин с первой цепью бросился в штыки и пал смертью храбрых. Комиссар полка тов. Корнеев был ранен в ногу и остался в строю до окончания операции.
...Во время боя самоотверженной работой отличались товарищи Алешин, Иссерсон и Уборевич, увлекавшие наши цепи в атаку и руководившие частями... Слава боевым орлам Севера!»
А 21 августа 1919 года в армейской газете «Наша война» была перепечатана заметка из «Таймса».
Ухудшение положения английских войск на русском Севере в ней объяснялось какой-то радикальной переменой, происшедшей в русской армии. «Таймс» отмечала, что стрельба русских колоссально улучшилась. Заканчивалась заметка словами: «Говорят, что командующим назначен Уборевич, бывший поручик царской армии. Мало найдется английских офицеров, которые будут отрицать, что он знает свое дело. Поразительная точность его огня... показывает, что у его орудий находятся хорошие инструкторы».
В конце сентября 1919 года, когда англо-американские захватчики уже убирались с Севера, Уборевич был отозван Реввоенсоветом Республики на Южный фронт, на борьбу с Деникиным.
Расставаясь с родной дивизией, он издал прощальный приказ:
«Дорогие товарищи 18-й стрелковой дивизии!
Сегодня я получил приказание и уезжаю на Южный фронт. После года совместной тяжелой работы я расстаюсь с вами, оставляя вам доведение до конца нашей задачи- взятие Архангельска и освобождение Севера.
Враг наполовину разбит, союзники признали непобедимость Красной Армии и отказались продолжать борьбу на Севере. Насильно мобилизованные правительством генерала Миллера, рабочие и крестьяне показали, что они с нами. Мы пережили здесь несколько счастливых минут победы труда, когда целый полк противника протянул нам свою братскую руку. В момент, когда противник сосредоточил против нас почти все свои силы, на Северной Двине, на участке соседней дивизии, противник под давлением наших частей отступил на расстояние около 150 верст, причём на нашу сторону солдаты белой армии переходят целыми взвода.
Общее положение на нашем фронте таково, что несколько решительных ударов - и противнику станет так худо, как выражаются перебежчики, что они сдадут нам и Архангельск.
Надеюсь, что боевые красноармейцы моей дивизии сумеют сделать, чтобы через полтора-два месяца увидеться на юге, где, покончив с последним и самым сильным врагом трудящихся, русские рабочие и крестьяне завоюют себе мир и свободу.
Желаю успеха и побед, дабы поскорее встретиться на Юге» / ЦГАСА, ф. 1265. оп. 1, д 407, л. 90. /
Снова встретились мы с Иеронимом Петровичем в 1930 году в кабинете председателя Рязанского губсовнархоза товарища Лаврова, под руководством которого я тогда работал. Иероним Петрович, будучи заместителем председателя Реввоенсовета СССР, приехал к нам инспектировать гарнизон. Мы сразу узнали друг друга, вспомнили боевое прошлое... Вдруг Иеронима Петровича осенила какая-то мысль, и он попросил у Лаврова минут на десять машинистку.
Он продиктовал ходатайство перед правительством о награждении меня орденом Красного Знамени.
- Этот орден, - пояснил он, - давно бы уже был на груди Куприянова, но Иван Филиппович в девятнадцатом году отказался от него в пользу одного отличившегося пулеметчика. Сейчас это надо поправить...
Он подписал ходатайство и посоветовал мне обратиться к проживавшим в Москве Н. Н. Кузьмину, А. М. Орехову и Н. Ф. Новикову, чтобы они тоже. скрепили ходатайство своими подписями. Я долго не мог выбраться в Москву. И только когда был переведен туда на работу, выполнил совет Иеронима Петровича. В 1932 году, приехав в Москву из Смоленска, он выругал меня за то, что я держу при себе ходатайство, и сдал его по назначению. Копию с подписями товарищей по боевому прошлому я храню и до сих пор как дорогую реликвию.
М. С. Медянский. ПО ФРОНТАМ РЕСПУБЛИКИ.
ПОЛКОВНИК М. С. МЕДЯНСКИЙ
В августе 1918 года англо-американские интервенты предприняли наступление вверх по Северной Двине на Котлас и Вятку, захватили устье реки Ваги и Шенкурск. Их мониторы и канонерки, бронированные пароходы и вооруженные катера успешно продвигались вперед, расстреливая наши отряды и береговые укрепления.
Тогда-то и прибыли на левый берег Северной Двины в распоряжение командующего Нижне-Двинской бригадой П. Ф. Виноградова две наши батареи, укомплектованные слушателями Первых московских артиллерийских курсов.
В начале сентября бригада Виноградова перешла в контрнаступление, но в 50 километрах от устья Ваги, недалеко от села Троицкого, на нас обрушили удар свежие части интервентов и белогвардейцев. Понеся крупные потери, мы стали отходить вверх по реке.
8 сентября погиб в бою на правом берегу Виноградов. Отряды, и без того деморализованные неудачей, лишились единого руководства. Они то останавливались, чтобы отбиться от наседавшего врага, то снова пятились по единственной, залитой грязью дороге. Я с одним орудием и небольшим прикрытием отходил последним. Отступая, мы несли все новые и новые потери от огня противника. Трудно было даже представить, чем все это кончится.
Наконец перейдя мелкую речушку, мы поднялись на высокий ее берег и наткнулись на какую-то заставу: окопы со станковыми пулеметами были хорошо замаскированы, на деревьях притаились наблюдатели.
- Дальше пропускать не приказано, - объявил нам незнакомый командир. - Приказ командира бригады
- Какого командира? - удивились мы. - Да ведь он убит!
Мы узнали, что командиром бригады назначен комиссар Беломорского военного округа Макаров. Но он командовал бригадой недолго. Дней через десять его сменил Уборевич.
