Георгий Фруменков - Соловецкий монастырь и оборона Беломорья в XVI–XIX вв
В 1591 году шведы предприняли два больших похода на Север. Отряд Ханса Ларсона, состоявший из 1200 воинов, напал на Колу, но, потеряв 215 человек убитыми и ранеными, вынужден был убраться восвояси. План захвата Мурмана провалился.[94] Второй поход был совершен в Беломорье. Его возглавил Петерсон (сын Петра Багге).[95] До нас дошла хвастливая победная реляция Петерсона, представленная им начальству 19 января 1592 года по возвращении на родину, в которой подводились итоги похода. Из отчета сына Багге видно, что он претворил в жизнь наказ, полученный его отцом от короля: превратить побережье Белого моря в пустыню.
Поход начался 7 сентября 1591 года из укрепленного лагеря Улео. Через неделю неприятельские силы пересекли русскую границу и стали выполнять варварскую директиву короля: жечь, рубить и грабить. В отчете размером менее одной книжной страницы шесть раз употребляются применительно к разным пунктам слова «сожгли до основания». Они относятся к Сумской, Кемской и иным прибрежным волостям. Даже о Сумском остроге в донесении говорится, что он 22 сентября был выжжен до почвы. Некоторые авторы поверили этим басням и полагают, что шведы в 1591 году овладели политическим и военным центром Северной Карелии, хотя и не сумели в нем закрепиться.[96]
На самом деле этого не было. Врагу удалось сжечь Сумский посад, но острог был удержан мужественными защитниками. Больше того. Именно под Сумским острогом захватчики были разбиты, хотя Петерсон пытается выдать поражение за победу. О других «подвигах» шведов расскажем словами самого автора доклада: «…На Белом море взяли 2 судна, нагруженные семгою, которую начальник разделил между воинскими людьми. Тут же сожгли мы (этот пожар не вошел в наши подсчеты. — Г.Ф.) до 14 селитренных майданов, название которых я узнать не мог (небольшие поташные предприятия. — Г.Ф.), с таким же количеством амбаров, наполненных белой солью до самой крыши. Большие железные котлы (сковороды),[97] от 6 до 8 ластов, разбили мы на мелкие куски… Попортили также все ихние рыбные ловли (семги) по всему Белому морю, докудова мы там доходили. Вот тот вред, который мы нанесли неприятелю на Белом море».[98] Просто невозможно представить себе, какая жизнь сохранилась в промысловом районе после пронесшегося над ним такого разрушительного смерча.
Петерсон скромно умалчивает лишь о том, какой урон понесли сами грабители. Этот пробел шведских источников восполняют русские документы. Они сообщают, что правительство, опасавшееся потери Поморья, в годы войны со Швецией значительно увеличило помощь Соловкам людьми и оружием. Столица Руси трижды в дни войны — в 1590, 1592 и 1593 гг. — присылала на Север партии затинных и полуторных пищалей с железными и свинцовыми ядрами к ним. Всего Москва направила в порубежную крепость 25 пушек разных калибров, 110 ручниц, 1590 ядер, 199 пудов пороха и 92 пуда свинца.[99]
Не одну сотню стрельцов и «черкасов»[100] привели в военные годы в Поморье из великорусского центра такие военные специалисты, как Иван Яхонтов, Семен Юренев, Василий Халетцкий и другие.[101]
В 1591 году Москва направила в помощь Соловецкому монастырю и Сумскому острогу князей Андрея Романовича и Григория Константиновича Волконских с дружинами стрельцов, стрелецкими головами, отрядами украинских казаков. Князь Андрей Волконский занялся укреплением Соловецкого монастыря, находившегося под прицелом врага, а Григорий Волконский с ратными людьми явился под Сумский острог, разгромил здесь шведов и очистил от них поморские волости. Не успокаиваясь на этом, Г. Волконский решил отомстить шведам за опустошение Севера разорением Каянии. В 1591 году Г. Волконский с большой силой «пойде в Каянскую землю[102] и Каянскую землю воева и многие места разори и в полон многих людей поима и в Соловецкий монастырь прииде с великим богатством», — читаем в «Новом Летописце». Такое же резюме встречается и в «Летописце Соловецком». Только он датирует ответный поход в Финляндию более поздним временем.[103]
«Летописец Соловецкий» называет новые факты, дополняющие нарисованную шведскими источниками картину разорения Поморья. В 1590 году шведы широким фронтом повели наступление на северные границы России. Один отряд численностью в 700 человек приплыл в наши земли рекою Ковдою, разорил хозяйства жителей в Ковде, Умбе, Керети, Кеми и вернулся в свои пределы вверх по реке Кеми. Во время этого похода Кольским деревушкам был нанесен такой большой урон, что правительство вынуждено было издать специальную льготную грамоту, по которой волости Кереть и Ковда освобождались на два года (1590 и 1591) от уплаты пошлин с товаров и соли, отвозимых ими на ладьях в Холмогоры и Турчасово.[104]
В 1592 году еще более тяжкое бедствие обрушилось на Соловецкую вотчину. Осенью этого года шведско-финские войска, предводительствуемые королевскими воеводами Магнусом Лавриным и Ганусом Иверстиным, опустошили огромное пространство от Ковды и Керети до Вирмы и Сухого Наволока. В одной правительственной грамоте тех дней на основании донесений с мест подробно описан характер военных действий 1592 года, перечислены места боев, показан исключительный героизм поморов и стрельцов, которые «бились накрепко» с врагом. Этот же документ нарисовал страшную картину разбоя интервентов и народных бедствий. Все предавалось огню и мечу, все было разграблено: «…Дворы и хлеб, и соляные варницы, и рыбные ловли, и лошади, и всякий скот, и сена пожгли и повоевали, и людей многих побили, а иных в полон поймали, а которые люди… осталися, и те… люди от голоду разбрелись розно».[105]
Скандинавы приступили к Сумскому острогу, но отважные стрельцы и крестьяне, засевшие в нем, отогнали захватчиков. В разыгравшемся под стенами крепости сражении много врагов было убито, ранено и забрано в плен. Среди погибших находился неприятельский военачальник.[106]
Масштабы разорения края были таковы, что правительство грамотой от 15 апреля 1592 года освободило на 5 лет (с 1593 по 1598) поморские села и их население от всяких податей, даней и повинностей, а также подтвердило право монастыря на беспошлинную продажу соли в Вологде и беспошлинную покупку хлеба в Вологде и Устюге в размере 6000 четвертей на год в течение всех льготных лет.[107]
Как очередную большую политическую уступку монастырю следует рассматривать признание упомянутой грамотой факта выделения Соловецких владений в особую административно-территориальную единицу. В грамоте говорилось: «а вся их монастырская вотчина писати с поморскими волостьми вместе, особно к монастырю и к обема острогам, а к Новгородскому уезду, к Выгозерскому стану, всее их монастырские вотчины и вперед не писати». Собственно, никакого нового порядка не вводилось. Грамота фиксировала то, что сложилось в жизни и реально существовало. Но важно отметить, что официальный правительственный документ признавал наличие и узаконивал существование внутри централизованной Российской державы своеобразного государства-монастыря со своей территорией, войском, судом, тюрьмами, почтовой связью, своим управленческим и финансово-налоговым аппаратом, которому передоверялся сбор общегосударственных налогов и пошлин.
Предоставляя своему духовному вассалу политические и материальные выгоды, правительство вместе с тем напоминало монастырю о необходимости починить Сумский острог, начинать строительство Кемского городка и быстрее заканчивать сооружение каменного города на острове.
Русско-шведская война 1590–1593 гг. закончилась подписанием в 1595 году Тявзинского «вечного мира», по которому наша страна вернула себе побережье Финского залива с городами Ивангород, Ям, Копорье, Корелу (Кексгольм). Это была крупная внешнеполитическая победа Руси, в которую внесли достойный вклад жители Беломорского края. Мужественная защита ими родной земли, сел и городов содействовала успешному окончанию войны. Шведские феодалы почти два десятилетия не вторгались в пределы монастырских территорий.
Вторым после Швеции североевропейским недругом России была в то время Дания. Интересы России и Дании сталкивались в районе Печенгской губы и Колы. Дания претендовала на русскую Лапландию и пыталась разведать секрет Северного морского пути. Объектом военных и дипломатических атак датчан был Кольский полуостров. Они покушались на Мурманское побережье в 1582 г., в 1597–1598 гг., в 1599 г.[108]
В 1594 году для инспектирования строительства Солевецкого кремля приехал на Соловки воевода Иван Яхонтов «с прочими начальственными особами». Под его наблюдением в том же году, то есть спустя 10 лет со времени начала работ, возведение каменной ограды было завершено.[109]
