Кит Лоу - Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны
Во многих других регионах Европы целые поколения молодых женщин были обречены остаться старыми девами по той простой причине, что большая часть молодых мужчин погибла. Например, в Советском Союзе к концу войны число женщин более чем на 13 миллионов превышало мужское население. Потеря мужчин ощущалась сильнее всего в сельской местности, где 80 % работников колхозов были женщины. Согласно переписи населения 1959 г., треть советских женщин, достигших возраста двадцати лет в период 1929–1938 гг., остались незамужними.
Став континентом женщин, Европа также превратилась в континент детей. В послевоенном хаосе многие дети были разлучены со своими семьями и, в целях безопасности, жили группами. В 1946 г. в Риме, Неаполе и Милане жили 180 тысяч беспризорных детей. Они были вынуждены спать у дверей, на улицах, промышляя кражами, попрошайничеством и проституцией. Сам папа римский обратился к мировой общественности с просьбой помочь итальянским детям, «бесцельно скитающимся по городам и деревням, брошенным и подвергающимся многим опасностям». Во Франции детей зачастую находили фермеры спящими в стогах сена. В Югославии и Восточной Словакии партизаны обнаруживали группы полуживых от голода детей, которые жили в лесах, пещерах и развалинах. Летом 1945 г. в одном только Берлине насчитывалось 53 тысячи потерявшихся детей.
Одного такого ребенка нашел английский подполковник Вильям Байфорд-Джонс; девочка жила в щели, образовавшейся в памятнике кайзеру Вильгельму в Берлине. Когда подполковник спросил ее, что она там делает, девочка ответила, что это самое безопасное место, которое она смогла найти для ночевки: «Меня никто не найдет. Здесь тепло, никто сюда не подходит». Когда представитель департамента социальной помощи Германии пришел, чтобы забрать ее, у него ушло несколько часов терпеливых уговоров на то, чтобы выманить ее оттуда.
Такие истории указывают на другую невосполнимую потерю общества Европы – отсутствие родителей. Проблема стояла особенно остро в тех частях Европы, которые были больше всего разорены войной. В Польше, например, насчитывалось больше миллиона «военных сирот» – термин, который на английском и американском официальном жаргоне применялся к тем детям, которые потеряли хотя бы одного родителя. Только в британской зоне Германии в 1947 г. было зарегистрировано 322 053 военных сироты. Отсутствие отцов или других мужчин сами дети воспринимали как должное, поскольку подобное явление распространялось повсеместно. «Я могу вспомнить только одного мальчика, у которого был отец, – говорит Анджей С., поляк из Варшавы, который сразу же после войны побывал в нескольких лагерях для перемещенных лиц. – Мужчины были очень странными существами, потому что их почти не было». Согласно данным ЮНЕСКО, треть немецких детей потеряла своих родителей.
Нехватка родителей и родительского надзора иногда имела неожиданные преимущества. Анджей С., например, признает, что его детство было трудным, но с удовольствием вспоминает некоторые игры, в которые он и другие мальчики играли в лагерях для перемещенных лиц, расположенных в Южной Германии. У самого Анджея была возможность играть с игрушками, о которых большинство детей в наши дни не могут и мечтать.
«Мы, дети, походили на диких собак. Жизнь тогда была очень интересной! Страх ушел, светило солнце, мы находили интересные вещи… Однажды мы нашли неразорвавшийся артиллерийский снаряд. Мы понимали, что это опасная находка, и хранили его какое-то время в ручье, не зная, что с ним делать… В конце концов мы положили снаряд в костер и побежали на другой конец лощины, чтобы посмотреть, что будет. Произошел сильный взрыв. Мы не думали о том, что кто-нибудь может оказаться там в тот момент, – мы были совершенно безрассудны. В другой раз мы нашли немецкие патроны для пулемета – много патронов. И положили их в металлическую печку, которую кто-то выбросил в лесу, засунули туда дрова и подожгли. Это было потрясающе! Патроны пробивали в печке дырки, пока она не превратилась в решето».
Случалось, Анджей с товарищами сооружал костры из жестянок с бензином, а однажды они спалили себе брови, когда подожгли бездымный порох. В другой раз они бросались друг в друга минами, а однажды даже нашли и запустили противотанковый снаряд. «Это тоже было здорово!» Больше всего во время всех этих забав он боялся не того, что может получить серьезное ранение, а того, что его мама может узнать, чем он занимается.
Он даже ходил по минному полю, чтобы набрать дикой малины, которая росла вдоль заброшенных немецких армейских бункеров. «Это было через несколько лет после войны, – объясняет он, – мины были видны. И мы решили, что можно пройти через минное поле – в конце концов, мы видели их, значит, находились в безопасности… Глупые везунчики. Если у тебя нет мозгов, тебе должна сопутствовать удача. А малина была отличная…»
Анджею повезло во многих смыслах. Он не только избежал серьезного ранения; у него была мать. Через некоторое время после окончания войны вернулся его отец, который воевал в составе 2-го Польского корпуса в Италии. Роскошь, которой были лишены около 13 миллионов других европейских детей. Значительная их часть потеряла обоих родителей, к сентябрю 1948 г. около 20 тысяч еще ждали и надеялись, что найдется хотя бы какой-нибудьродственник.
Психологические обследования сирот показывают, что они чаще других детей подвержены тревоге и депрессии, более склонны к суициду, эксцентричному и асоциальному поведению. Среди них наблюдается больший процент наркоманов и алкоголиков, заниженная самооценка и слабое здоровье. Для маленьких детей родители олицетворяют собой незыблемость мира и то, как он функционирует. Когда же они внезапно лишаются родителей, то теряют основу, на которой построено их понимание мира. Вдобавок к переживанию тяжелой утраты этим детям приходится осознать тот факт, что мир – это чрезвычайно нестабильное место.
Складывается ощущение, что подобный процесс во время войны шел по Европе в целом. Гнетущая атмосфера, вызванная потерями, изменила психологию континента на базисном уровне. Десятки миллионов людей пережили потерю друзей, семей и любимых, более того, многие регионы были вынуждены смириться с истреблением целых населенных пунктов, а все народы – со смертью больших пластов населения. Поэтому какое-то понятие о стабильности было утрачено не только у отдельных людей, но и на всех уровнях общества.
Понесшие тяжелую утрату люди склонны к неуправляемым действиям, то же самое справедливо в отношении населения городов, поселков и целых наций. Если, знакомясь далее с этой книгой, читатель начнет удивляться тому, почему я вдаюсь в такие подробности относительно потерь во время войны, стоит держать это в уме. Европа и раньше переживала множество потрясений, но масштаб Второй мировой войны заставил казаться ничтожным все, что происходило до этого веками. Европа не только переживала тяжелые утраты, война вогнала ее в тупик.
Глава 3
ПЕРЕМЕЩЕНИЕ
Помимо того что во Второй мировой войне, более чем в любой другой в истории человечества, погибли преимущественно европейцы, она также явилась причиной крупнейших перемещений населения, которые когда-либо знал мир. Весной 1945 г. Германия была наводнена иностранными рабочими – почти 8 миллионов работавших человек, принудительно привезенных сюда со всей Европы, трудились на немецких фермах и заводах. Из одной Западной Германии UNRRA – Администрация ООН по оказанию помощи и реабилитации – вернула на родину более 6,5 миллиона перемещенных лиц. Большинство – из Советского Союза, Польши и Франции, а также значительное количество итальянцев, бельгийцев, голландцев, югославов и чехов. Большую часть перемещенных лиц составляли женщины и дети. Один из множества пунктов уникальности Второй мировой войны среди современных войн – огромное количество гражданских лиц, взятых в плен наряду с традиционными военнопленными. Женщины и дети, наравне с мужчинами, считались военной добычей, были превращены в рабов в масштабе, невиданном в Европе со времен Римской империи.
Миллионы немцев оказались перемещенными внутри своей собственной страны, что еще больше осложнило ситуацию в Германии. К началу 1945 г. в стране насчитывались 4,8 миллиона внутренних беженцев, в основном на юге и востоке, которые были эвакуированы из разбомбленных городов, и еще 4 миллиона немцев, бежавших из восточных регионов рейха в страхе перед приходом Красной армии. Когда мы добавим к ним почти 275 тысяч английских и американских военнопленных, общая сумма составит по крайней мере 17 миллионов перемещенных лиц в одной лишь Германии. Это довольно скромная оценка: по подсчетам других историков, цифра гораздо выше. Согласно одному исследованию, в различные периоды войны во всей Европе были насильно перемещены свыше 40 миллионов человек.
