Мариан Белицкий - Шумеры. Забытый мир

В шумерском городе преобладали двухэтажные дома и лишь в конце III тысячелетия стали встречаться трёхэтажные жилые строения. Из внутреннего двора на верхние этажи вели всевозможные лестницы. Нередки были дома с одиннадцатью и более комнатами, занимавшие площадь 200–300 кв. м. Семейная жизнь, по–видимому, сосредоточивалась в самом большом жилом помещении, где ели и принимали гостей. После захода солнца покои освещались глиняными светильниками с сезамовым маслом.

Узкие (3–6 м, иногда даже 2 м шириной) немощёные улицы шумерских городов вились между глухими стенами жилых домов. По подсчётам исследователей, число жителей крупнейших шумерских городов в периоды их наивысшего расцвета достигало 40 тыс. человек.

О сельском населении мы уже говорили. Посмотрим теперь, что представляли собой жители шумерских городов. Ядро городского населения составляли ремесленники. Искусство шумерских мастеров было так высоко, что их изделия наряду с зерном и другими сельскохозяйственными продуктами пользовались чрезвычайно большим спросом на рынках тогдашнего мира.

Народ искусных мастеров

Древнейшие таблички с пиктографическими письменами, обнаруженные в самых глубоких слоях Урука, по–видимому, не содержат никаких сведений о ремесленном производстве и ремесленниках. Лишь в одной из табличек, относящихся к этому периоду, есть упоминание о плотниках. В эпоху Урука — Джемдет–Насра часто упоминаются плотники и кузнецы. Появившийся в это время термин «симуг галь» — «большой кузнец» говорит о том, что в среде ремесленников уже существовала какая–то организация. Найденные в Уре таблички первой половины III тысячелетия свидетельствуют о дальнейшем развитии кузнечного и камнетёсного дела. Впрочем, о развитии ремесленного производства в Шумере гораздо ярче, чем письменные документы, рассказывают сами изделия шумерских мастеров. Бурный расцвет цивилизации, явившийся результатом роста ремесленного производства, требовал совершенствования и дифференциации ремёсел. Рядом с плотниками и столярами, кузнецами и каменщиками, камнетёсами и судостроителями, рядом со специалистами по выпечке хлеба и варке пива, мясниками и пр. появляются представители более узких профессий — гравёры и резчики по камню или металлу, гончары, с большим искусством изготовлявшие всевозможные сосуды, плетельщики корзин, ткачи и многие другие.

Для того чтобы накормить многочисленный храмовой персонал — служителей культа и управленческий аппарат, при храмах строились пекарни, винокурни, кухни, где готовили для богов, жрецов, чиновников и многочисленной свиты энси (так же выглядело хозяйство дворца после его отделения от храма). Всему вёлся учёт. Всё, что выдавалось со складов и зернохранилищ, регистрировалось, с такой же скрупулёзной точностью, как и поступление готовых продуктов. Предусматривалось даже количество отходов.

Ремесленники были либо «людьми храма», либо «людьми царя», т. е. принадлежали одному из этих центров хозяйственной жизни. Кроме вознаграждения, получаемого ими за труд от храма или царя, им в некоторых случаях выдавался участок земли, который они либо обрабатывали сами, либо нанимали работников, либо пользовались трудом рабов. За землю платили арендную плату или соответствующий налог. Шумерские ремесленники имели и собственные мастерские, в которых выполнялись заказы храма, царя или частных лиц. Кроме того, они объединялись в цехи, старейшины которых следили за справедливым распределением заказов, контролировали качество изделий, отвечали перед храмом или правителем за полученное со складов сырьё и за своевременную доставку готовой продукции.

В эпоху правления третьей династии Ура царские мастерские представляли собой крупные промышленные предприятия. Благодаря обилию археологического материала — при раскопках обнаружены целые архивы табличек с разного рода хозяйственными отчётами — мы имеем полное представление о том, что и как в то время производилось.

В царствование Ибби–Суэна (11–13–й годы правления этого царя) при дворце существовало не менее восьми больших мастерских. Их возглавлял некий Арад–Наннар, чья подпись фигурирует на всех документах, касающихся продукции этих предприятий. Готовые изделия отправлялись на склады, которыми заведовал человек по имени Ахувакар. Этот чиновник расписывался в получении статуй, украшений и бижутерии, орудий труда, оружия, музыкальных инструментов, мебели, изделий из дерева, камня и металла (в том числе медных зеркал), кожи и кожаной галантереи, тканей, одежды и пр.

Восемь крупных производственных мастерских — камнерезная, золотильная, ювелирная, столярно–плотничья, кузнечно–металлическая, кожевенная, ткацкая, судостроительная — составляли лишь часть производственной «базы» государства. Наряду с ними существовало множество мелких и крупных мастерских, являвшихся собственностью царя, храмов и частных лиц. Одним из таких известных в своё время предпринимателей был некий Дада, у которого работали суконщики, ткачи, судостроители. Свои товары Дада вывозил, например, в Элам (Сузы). В документах Дады упоминается его жена Аллашарум, которая, так же как её супруг, владела крупными предприятиями. Деятельность Дады, по–видимому, одобрялась правителями, иначе он не получил бы в дар от Шу–Суэна и Ибби–Суэна два фруктовых сада. Собственную мастерскую имел также сын царя.

Как была организована работа в этих мастерских, мы не знаем. Известно только, что производственный процесс систематически контролировался. Проверки проводились по нескольку раз в месяц; при этом выяснялись и заносились в рапорт имена лиц, отсутствовавших на работе. В случае необходимости, например если мастерская не успевала выполнить заказ в срок, на основании отчёта надзирателя на производство направлялись дополнительные работники.

Как мы уже знаем, весьма важным местным сырьём в Шумере был тростник. Плетёные изделия из тростника (в некоторых районах из лозы) пользовались большим спросом. Хлеб, муку, зерно и даже документы хранили в специальных плетёных корзинах. Из тростника изготовляли циновки, в которые заворачивали покойников. Тростниковыми циновками украшали стены жилищ, ими выстилали пол, из них делали паруса и ограждения, ими укрепляли плотины и берега каналов. В древнейшие времена шумеры плавали на небольших рыбачьих лодках из тростника.

Производство различных предметов из тростника было развито повсеместно, но главным их поставщиком, по крайней мере в эпоху третьей династии Ура, считался город Умма, откуда плетёные изделия вывозились в Ниппур, Урук и за пределы Месопотамии.

В экономической жизни Шумера большое значение имело судостроение. Густая сеть ирригационных каналов представляла собой чрезвычайно удобное средство сообщения между отдельными городами. Поэтому в Шумере строилось большое количество судов всевозможного тоннажа, предназначавшихся для самых различных целей. О строителях судов говорится в хозяйственных табличках едва ли не всех городов Шумера.

В нашем распоряжении имеется документ из архива города Умма, в котором перечисляются материалы, необходимые для строительства судов. Наиболее распространёнными в Шумере были суда водоизмещением 10, 30, 60 и 120 кур (1/4, 33/47 –?– и 15 т). Верфи получали не только строительный материал, но и заготовки: мачты, вёсла, рули, доски, паруса из тростниковых циновок и пр., изготовленные в соответствующих мастерских. Некоторые части судов поставляли садовники. Известно, например, что верфь в Умме получила от двух садовников около 12 тыс. различных частей корабля.

Ткачество стало развиваться в Шумере лишь во второй половине III тысячелетия. Документы более раннего времени говорят главным образом о прядении шерсти, из которой изготовлялась весьма скромная одежда. В храмах испокон веков прядением шерсти занимались женщины, по–видимому и рабыни. В ткацких мастерских основную рабочую силу также составляли женщины; для мужчины профессия ткача считалась непрестижной. В конце III тысячелетия уже существовали ткачи различной квалификации. Дело в том, что к этому времени одежда, некогда простая и скромная, зачастую представлявшая собой несложное прикрытие из травы, листьев или тростника, становится всё более замысловатой. В связи с этим существенно возрастает расход шерстяных и льняных тканей, и ткацкое производство расширяется. Так, в ткацких мастерских храма бога Энки в Эреду трудились 593 ткачихи, не считая подсобных работников. В Лагаше, как явствует из отчётов надсмотрщика, имелись четыре группы ткачих, в которых работало 816 женщин (общее число подобных групп неизвестно). Из отчётов о выдачах продовольствия ткачихам мы знаем, что на восьмом году царствования Ибби–Суэна, в месяце шуеша, ткачихами было получено 268 кур 120 сила фиников. Если считать, что месячный рацион одной ткачихи составляет 25 сила фиников (максимум для лиц данной профессии), то в царских мастерских трудилось больше 3000 женщин. О том, насколько значительное число работников было занято в ткацком производстве, говорит ещё одна цифра, фигурирующая на табличке из архива города Пузриш–Дагана, — 92 туши коров и волов были выданы для питания ткачихам. Из овечьей и козьей шерсти, а также из льна вырабатывались различные виды тканей: грубые сукна, тонкие шерстяные ткани, лёгкие материи. Эти ткани подвергались дальнейшей обработке и лишь после этого поступали на склады.