Николай Шпанов - Заговорщики (Книга 2, Перед расплатой)
- Однако это не помешало Молотову тут же заявить, что русские сами намерены завести себе атомные бомбы! - вставил патер.
- Он говорил об атомной энергии, а не о бомбе, и, насколько я помню, "еще кое о чем". Именно так: "еще кое что", - отпарировал Блэкборн.
- Значит, они не очень-то полагаются на крепость своих нервов! - со смехом сказал Винер.
- Нет, по-моему, это значит, что они вполне уверены в слабости наших, ответил ему Блэкборн.
- Честное слово, - с возмущением воскликнул Винер, - можно подумать, что вы не верите в действие бомб, которые мы пошлем в тыл противника!
- Мне не нужно ни верить, ни не верить, - спокойно произнес физик, потому что я, так же как вы, с точностью знаю ударную силу каждого типа существующих бомб.
- Ничего вы не знаете! - угрожающе потрясая кулаками, закричал Винер. То, что мы создадим без вашей помощи, будет в десятки, в сотни раз сильнее того, что создано при вас!
С мягкой любезностью, звучавшей более уничтожающе, чем если бы он обозвал его самыми бранными, самыми позорными словами, старый физик произнес, обращаясь к Винеру:
- Позвольте узнать, хорошо ли оплачивается ваша работа, сэр?
И, сделав вид, будто внимательно слушает, наклонился в сторону оторопевшего Винера. Тот, оправившись, сказал:
- Вы сами знаете. Вы тоже занимались этим делом.
Старик сделал несколько неторопливых отрицательных движений головой и все так же негромко произнес:
- Нет, я никогда не занимался шантажем.
- Послушайте!..
- То, что вы делаете, - не смущаясь, продолжал физик, - шантаж. Правда, шантаж несколько необычного масштаба, я бы даже сказал: грандиозный шантаж, но все же только шантаж.
- Вы забываетесь! - попытался крикнуть Винер, угрожающе придвигаясь к Блэкборну, но ему загородил дорогу Роу. Он покачивался на нетвердых ногах, и его глаза стали совершенно оловянными. Глупо хихикая, он дохнул в лицо Винеру винным перегаром и проговорил заплетающимся языком:
- Не трогайте моего старика. Желаю, чтобы он говорил... У м-меня такое настроение... А главное... - Роу, оглядев всех, остановил взгляд на Винере... - мне начинает казаться: если старикан говорит, что вы шантажист, то, может быть, это так и есть, а?
- Вы сошли с ума! - крикнул Винер, поймав на себе ободряющий взгляд Паркера, которому тоже после нескольких лишних рюмок "Устрицы" начинала казаться забавной эта перепалка. - Вы совершенно сошли с ума! - повторил Винер. - То, что мы создадим, - реальность, такая же реальность, как наше собственное существование.
- Ф-фу, чорт! - Роу провел ладонью по лицу. - Я, кажется, перестаю что-либо понимать: значит, вы считаете, что мы с вами реальность?
- Перестаньте кривляться, Роу! - крикнул Паркер. - Винер прав.
Роу повел в сторону Паркера налившимися кровью глазами и ничего не ответил, а Блэкборн рассмеялся было, но резко оборвал свой смех и грустно проговорил:
- Меня утешает вера в то, что там, где дело дойдет до выражения воли целых народов - и вашего собственного, немецкого народа, и моего, и американского, и любого другого, - там здравый смысл, стремление к добру и здоровые инстинкты жизни возьмут верх над злою волей таких ошметков наций, как ваши и бывшие мои хозяева, как вы сами, милейший доктор Винер! И мои седины позволяют предсказать вам: в кладовой народов найдется веревка и на вас! Моток крепкой веревки, которой хватит на всех, кого не догадались повесить вместе с кейтелями, заукелями и прочей падалью!
Винер приблизился к ученому и, бледнея от ярости, раздельно проговорил:
- Вы мой гость, но...
- Пожалуйста, не стесняйтесь. Это уже не может иметь для меня никакого значения, - насмешливо произнес Блэкборн.
- Но я прошу вас... - хотел продолжить Винер. Однако старик перебил его:
- Можете не беспокоиться: я не собираюсь делать вашу квартиру местом "красной" агитации. - Он обвел присутствующих широким жестом. - В этом обществе она не имела бы никакого смысла. Но обещаю вам, что если буду жив, то поставлю на суд народов свои идеи против ваших. И верю в исход этого суда!
На этот раз рассмеялся Винер:
- Вас привлекает такая перспектива?.. Нет, это не для меня, и этого не будет!.. Даже если правда все, что вы тут говорили, пытаясь развенчать могущество атомного оружия, то вы забыли об одном: об его агитационном значении.
- Шантаж страхом! - брезгливо проговорил Блэкборн. - История слишком серьезная штука, чтобы ее можно было делать такими грязными средствами!
- Вы не историк, а физик, профессор, - язвительно проговорил отец Август.
- Если бы меня убедили в том, что я не прав, я, не выходя отсюда, пустил бы себе пулю в лоб.
Винер вынул из заднего кармана и с насмешливой улыбкой протянул Блэкборну маленький пистолет.
- Возьмите, дорогой коллега! Он вам понадобится еще сегодня!
Отец Август подошел с полным стаканом коктейля и тоже протянул его ученому.
- Тюремный бюджет обычно предусматривает стакан ободряющего приговоренному к смерти.
Блэкборн без всякой церемонии оттолкнул его руку так, что содержимое стакана расплескалось, заливая костюм патера, и с достоинством произнес:
- Нет, достопочтенный отец, и вы, - он движением подбородка указал на Винера, - не выйдет! Я еще поживу. Назло вам поживу. Мне еще в очень многом нужно разобраться, очень многое понять, мимо чего я прежде проходил. Стыдно, имея седую голову, признаваться, что только-только начинаешь понимать кое-что в происходящем вокруг тебя... Очень стыдно... Но нельзя больше быть малодушным. Рано или поздно надо перестать прятаться от самого себя. Это ниже человеческого достоинства. Если не хочешь потерять уважение к самому себе, то нельзя становиться глупее страуса. Нужно вытащить голову из травы и посмотреть в глаза жизни. - Блэкборн сделал несколько шагов по комнате, остановился, задыхаясь, и протянул руку к окну, словно ему хотелось распахнуть его, чтобы впустить в комнату свежего воздуха. Задумчиво проговорил: - Я теперь понял, почему для меня не оказалось места в моей стране... Меня терзала мысль: смогу ли я прожить вне Англии, которая столько значила для меня...
- Как видно... - насмешливо бросил Винер.
- Да, как видно, я смогу прожить вне Англии, так как живу уверенностью, что вернусь в нее. Это не может не случиться. Я слишком верю в свой народ, чтобы потерять надежду на то, что он придет в себя и прогонит шайку авантюристов, которые держат в руках власть над ним.
Роу, прищурившись, посмотрел на старика.
- Не имеете ли вы в виду правительство его величества, сэр? - с пьяной важностью спросил он.
- Безусловно.
- Я могу предложить вам работу у себя, профессор, - сказал Винер. - Вы загладите свои ошибки, и Англия примет вас обратно.
- Я не совершал никаких ошибок, - с достоинством сказал старик.
- Если не был ошибкой ваш отказ работать над атомным оружием, значит ошибка в том, что вы прежде делали его?
- Нет, - Блэкборн сделал гневное движение, - и то и другое было правильно. Пока я верил, будто это оружие направлено на разгром фашизма, а следовательно, на благо человечества, я его делал; когда я получил уверенность, что оно направлено на укрепление нового фашизма, а следовательно, во вред человечеству, я готов своими руками уничтожить его.
- Это уже нечто большее, чем простое неодобрение того, что мы делаем, спокойно сказал Паркер.
- Повидимому, у меня действительно нехватает храбрости на что-то главное, что я должен был бы сделать в нынешнем положении, - проговорил Блэкборн. - Что-то, что могло бы стать самым главным в моей жизни... Я это чувствую, но оно ускользает от меня всякий раз, когда нужно подумать до конца.
- Может быть, вы подразумеваете заявление о желании стать коммунистом? - с издевательским смешком спросил Август.
Некоторое время Блэкборн смотрел на него удивленно.
- Нет, - сказал он наконец. - Еще не это. Но неужели вы не понимаете, что если бы к тому, что они пустили в ход сейчас - этот свой план борьбы с засухой и обводнения огромных первобытных пустынь, - прибавить мирное использование атомной энергии, лицо вселенной изменилось бы так, как не мечтал ни один самый смелый утопист?
- А мы с вами, по вашему собственному уверению, болтались бы на перекладине? - спросил Винер.
- Вы - разумеется, - ответил старик, - а что касается меня... я еще не знаю.
- Воображаете, что вы отдали бы то, что еще осталось полезного у вас в голове, русским?
- Зачем это им? У них есть свои головы, не хуже моей.
- Не улизнете, милейший коллега, - не слушая его, проворил Винер, нет! - И, хихикнув, полушопотом добавил: - Разные бывают самоубийства, герр профессор... Разные...
- Вы такой же гангстер, как остальные, - с презрением сказал Блэкборн. - Но я не умру ни от своей пули, ни от вашей. Я хочу видеть, как взойдут эти новые сады там, у русских. И должен сказать, меня чертовски занимает пшеница Лысенко. Это меня занимает.
- Вот как? Это вас занимает? - злобно воскликнул Винер. - А я за свой счет поставил бы памятник тому, кто сравнял бы с землею и эти их сады и вообще все, что русские успеют сделать в этой своей России.
