Виктор Попов - Советник королевы - суперагент Кремля
Я не берусь утверждать, что эта информация полностью соответствует истине, но, наверное, она дает основания задуматься о нравственной стороне действий зарубежных разведок.
23
Читатель вправе спросить, делалось ли то же самое с почтой СССР? Нет, русские вализы никогда не досматривались. Их всегда сопровождали два курьера, один из которых неотлучно оставался при почте. Кроме того, англичане опасались, не заложена ли в русской почте мина или другое взрывное устройство, которое может сработать, когда вы не знаете секрета вскрытия вализы.
24
Американская энциклопедия «Шпионаж и контршпионаж» пишет об этой системе следующее. Идея автоматической шифровки донесений высказывалась в разное время учеными разных стран — США, Голландии, Швеции. В Германии ее выдвинул Артур Шербиус в 1923 году. Немецкая армия ввела в действие систему по модели Шербиуса. Центральная часть машины находилась в роторах, каждый из которых нес 26 знаков (или букв). Все роторы работали независимо один от другого. В немецкой системе «Энигма» было пять роторов — она давала возможность обеспечивать астрономическое число комбинаций. Трудности расшифровки заключались в том, что с каждым ударом или поворотом ротора один шифр сменялся другим. Поэтому немцы считали, что систему практически невозможно разгадать, и всю войну пользовались ей. Над раскрытием «Энигмы» работали поляки, французы и англичане. Французам благодаря двойному агенту удалось достать инструкцию «Энигмы» из шифровального центра в Берлине. Поляки разработали теоретическую часть создания будущей машины, которая могла бы быть построена для расшифровки программ «Энигмы» (так как человек вручную сделать этого не смог бы). Захват Германией Польши, а потом и Франции приостановил эту совместную работу ученых трех стран, и Британия продолжала ее в одиночку, создав свою дешифровальную машину, названную «Ультра». Она была сконструирована после создания компьютера (примитивного по нынешним временам). Так была решена проблема дешифровки телеграмм, передававшихся по радио. Все планы битв, которые разрабатывались немцами, расшифровывались системой «Ультра» почти немедленно, после того как они передавались по радио германским командованием на места. Черчилль очень гордился этой системой. Характеризуя ее, он употребил слово, имеющее в английском языке двойное значение: «Курица, которая несет золотые яйца и никогда не кудахчет». Слово «кудахтать» имеет в английском языке еще и значение «болтать». На самом деле «Ультра» «болтала», передавая расшифрованные секреты на Лубянку.
25
26
О том, каким образом они были получены Блантом, читатель уже знает из предыдущих глав.
27
К. Филби так отзывался о Харрисе: «Выдающейся личностью среди нас, был, несомненно, Том Харрис». Британский словарь биографий отмечал, что Томас Харрис был одним из главных организаторов по введению немцев в заблуждение относительно «Дня Д». Блант мог рассматривать эту оценку как комплимент и себе.
28
Чтобы закончить эту историю, скажем, что чета Дюрантов некоторое время спустя после этих событий решила, вспомнив старые добрые времена, посетить замок Хессе, где зародилась их любовь. Но их романтический порыв не был оценен американской военной полицией: узнав об этих ловких махинациях, она задержала их и отдала под суд, который приговорил супружескую пару к тюремному заключению.
29
30
Конечно же, Блант ознакомился с документами. Так, он говорил, что обнаружил в них повестку на имя Карла Маркса о вывозе его в какое-то судебное заседание. Это свидетельствовало о тщательном изучении Блантом вывезенных материалов.
31
Известно, что Моршед и Блант обнаружили в Хессе также Орден подвязки и портрет герцога Кларенса, место которых, по их мнению, было в королевском архиве. Они посоветовали Георгу VI обратиться к королеве с личной просьбой о возвращении их Англии. Месяц спустя посол Британии в Голландии сообщил, что оба эти предмета были переданы Гаагой Лондону.
32
В книге Гордиевского, о которой я говорил, он дает отрицательную характеристику Родину как «надменному аппаратчику», который «с презрением относился к подчиненным». При этом он даже ссылается на мнение Ю.И. Модина, хотя последний в беседе со мной, напротив, охарактеризовал Родина как опытного, знающего разведчика. Именно с ним Модин разрабатывал сложную систему встреч с нелегальными разведчиками, которая обеспечила бы их полную безопасность. Идея системы принадлежала Родину. (Правда, он добавляет, что во второй свой приезд Родин, видимо, из-за болезни сам не всегда придерживался этой системы.) Отрицательная характеристика Гордиевского объясняется, вероятно, тем, что он лично не знал Родина или просто пожелал очернить честного советского разведчика, одного из его предшественников.
33
Относительно характера встреч «контролера» с Блантом на основе имеющихся материалов и вновь сообщенных данных одним из советских разведчиков (А.С. Феклисовым, работавшим в Лондоне в 1947–1950 гг.) можно сказать следующее. Каждой встрече предшествовала тщательная подготовка, план которой, как правило, утверждался в Москве. Все они по своему содержанию были не похожи одна на другую; у каждой была своя специфика, свои методы проверки слежки, различные места и районы встреч (бары, рестораны), новые пароли (на случай замены московского агента) и т. д. Сведения, полученные Блантом об английской системе наружного наблюдения, и его советы, как уберечься от слежки, передавались другим английским агентам, работавшим на Москву.
34
В предыдущем, 1928 году произошел аналогичный случай. В посольство в Париже пришел сотрудник итальянского правительства и предложил купить у него секретный шифр. Сотрудник КГБ, быстро просмотрев документ, заявил, что это подделка, бросил его в камин и немедленно выпроводил итальянца. Затем документ был изъят из камина абсолютно неповрежденным, послан в Москву, и Центр выразил благодарность офицеру КГБ за его оперативность: шифр был подлинным.
35
Читателю может показаться странным, как это вдруг англичанин, занимавший ответственный пост, идет в посольство враждебной страны, причем подвергая себя при этом огромному риску, и продает сверхсекретные документы. Но алчность и деньги иногда бывают сильнее патриотизма. И случается это не так уж редко. В английской практике история со «Скоттом» далеко не исключение. Почти аналогичный случай произошел и с другим англичанином, Дж. Праймом, в 1968 году. И потому, излагая его дело, английские авторы ссылаются на «дело Скотта».
Джордж Артур Прайм, работавший в английской спецслужбе, находясь в Западном Берлине, решил поехать в ГДР, в Восточный Берлин. При пересечении границы он сказал советскому офицеру-пограничнику, что хочет увидеться с представителем советской разведки. При первой же встрече он назвал себя «сторонником коммунизма» и сказал, что готов передать советской стороне важные секретные сведения. На вопрос о его работе Прайм ответил, что служит в Центре слежения в Челтнеме, где в свое время работал и Кернкросс (по иронии судьбы Челтнем, секретный британский объект, в 70-е годы стал «побратимом» одного из районов города Сочи). Правда, несмотря на свою «любовь к коммунизму», он сразу согласился принять денежное вознаграждение. Сначала ему платили по 30–40 фунтов, затем после нескольких очень важных сообщений — по 400, а в конце его службы стали платить и по 4 тысячи фунтов. Для копирования ряда сверхсекретных материалов, которые нельзя было долго держать на руках, он пользовался ксероксом, установленным в коридоре недалеко от его кабинета. Делал он это в обеденный перерыв, когда все сотрудники отправлялись в столовую и в административном здании не было ни души. Он сам, видимо, понимал, что ходит по краю пропасти, и дважды у него возникала мысль бежать в Москву, но каждый раз он передумывал. Последнее его свидание с советскими агентами состоялось в ноябре 1981 года в ГДР, а менее года спустя его разоблачили и в ноябре 1982 года судили. К тому времени он уже был очень нездоров, дважды подвергался осмотру психиатра. Приговор был суровым: 35 лет тюремного заключения за шпионаж и 3 года за «недозволенные сексуальные действия» в отношении девочек одиннадцати, тринадцати и четырнадцати лет.
36
Английские авторы У. Корзон и Р. Кроули сообщают, что фамилия «Ганса» — Галлени. Он был членом Швейцарской коммунистической партии. Первоначально в качестве советского разведчика он работал во Франции и Бельгии, а затем переселился в Гаагу. Дальнейшая судьба Галлени, к сожалению, неизвестна.
