Нина Соротокина - Закон парности (Гардемарины, вперед - 4)
- Ну что ж, будем вспоминать вместе,- неторопливо сказал Лядашев.Поскольку я заранее уверен, что на все мои вопросы вы будете отвечать отрицательно, то начну с утверждения: вы служите немецкому секретному отделу, вы отравительница, шантажистка и клеветница.
Такого поворота Анна никак не ожидала, она неторопливо обвела глазами всех присутствующих, по мере движения головы глаза ее наполнялись слезами, словно в шее был спрятан невидимый ворот, руководящий слезоточивым каналом. Совершив полукруг головой, она уронила ее на руки и бурно зарыдала.
- Это ложь, клевета, зависть! - раздались ее всхлипы.
В комнату скользнула Мелитриса, задержалась у двери, стараясь быть незаметной, и даже палец к губам прижала, как бы говоря Лядащеву: "Я буду молчать как рыба, я ли не имею права присутствовать при развязке?" Никита отрицательно затряс головой. Он не только не желал присутствия жены рядом с корзиной чужого грязного белья, он боялся ее нервического срыва: пережитое Мелитрисой все еще оборачивалось по ночам мрачным кошмаром. Но Лядашев, видно, лучше знал его жену, потому что спокойно кивнул Мелитрисе, мол, оставайтесь, и Никите пришлось подчиниться.
Анна уже отирала слезы грезетовым с вышивкой платочком.
- Кончили комедию ломать?- спокойно сказал Лядащев.- Блюм арестован, в крепости сидит. Хотите с ним побеседовать?
- В этой стране у меня найдутся защитники! - запальчиво воскликнула Анна.
- Зачем вы оклеветали Мелитрису в вашей ужасной шифровке? - не выдержал Никита.
- Да это все игра... про отравление. Так надо было, чтоб в Берлине поверили. Никакой отравы я царице вашей не давала.
- Я догадывался об этом,- усмехнулся Ладящев.- Только поэтому мы сохраним вам жизнь. И помните, защитники ваши сейчас мы, а не граф Шувалов.
Анна зорко глянула на сурового господина, какой въедливый, хоть и немолодой уже. А старички все лакомки... Она чуть поддернула юбку, выставив кончик туфельки, жестом естественным, но кокетливым поправила сережку в ухе и, чуть надув губки, сказала:
- Граф Александр Иванович мне милость оказали, и я отвечала им благодарностью.
Когда-то Лядащев был мастаком в амурных делах, он тут же заметил всю эту рисовку и пустое жеманство. Вот ведь какая дрянь неуемная! Лядащев хотел было сказать, что не в благодарности тут дело, что альковные дела для прошедшей через Калинкинский дом девицы так же обыденны, как кофею с утра выкушать. Ясное дело, что, всовывая ее в штат великой княгини, граф Шувалов потребовал от нее самого низкого шпионства. Знать бы, какие такие тайны принесли эти изящные ручки главе Тайной канцелярии! Но тут же Лядащев понял, что ему не под силу выведать их у этой меняющей цвет саламандры. Она и на дыбе будет врать, иначе не умеет. "А может быть, это и к лучшему,- подумал Лядащев с усмешкой,- большие знания- большие печали, чужие тайны- лишняя грязь. А уж если тайны те разыгрываются у трона российского - оборони Господь!"
Поговорили еще с полчаса да на этом и кончили. Анне в самых серьезных тонах было сказано, что по законам Российского государства ее, как отравительницу, хоть и мнимую, могут упрятать в крепость на всю жизнь.
- Или в монастырь,- уточнил Оленев. Последнее замечание быстрее прочих дошло до понимания Анны, поскольку монастыря она боялась в жизни превыше всего (из того немногого, чего боялась). Она разом посерьезнела, ножку спрятала под подол и даже стала кивать головой после каждой фразы, да, она согласна, сейчас ее увезут к Мюллеру, жить там надобно скрытно, а как паспорта оформят, она отбудет с престарелым художником за пределы России.
- А чтоб не было соблазна бежать и в ноги кинуться их высочеству,строго и четко добавил Лядащев,- у дома художника будет поставлен наблюдатель. Как на день, так и на ночь,- и он погрозил Анне пальцем.
Уж чего-чего, а с тайными наблюдателями в России недостачи никогда не было...
Все это время Мелитриса так и простояла натянутой стрункой у двери, но когда смертельно уставший после допроса Никита оборотил к жене сочувствующи и сострадательный взгляд, он не увидел в глазах ее ни надлома, ни боли. Мелитриса молча следила, как облачалась Анна Фросс в плащ, как сделала книксен публике и последовала за Лядащевым, она пыталась отыскать в душе своей ненависть к этой темной женщине, но не находила не только ненависти, но даже обиды. В конце концов все ее приключения и беды были просто длинной дорогой к любимому. Значит, так назначил Господь. И кто знает, не пошли Анна в Берлин шифровку с ее именем, этот путь мог бы быть еще длиннее.
" Дверь за Анной Фросс закрылась... и гора с плеч. Осталось последнее звено, надобно было немедленно донести до великой княгини Екатерины причины исчезновения ее любимой камеристки. Место встречи с Екатериной помогла определить Анна. Мы не описывали допрос полностью, роман- не опросные листы, но к этой части разговора следует вернуться.
- Где собирались провести сегодняшний вечер их высочества? - спросил Никита. Анна оживилась.
- Ах, они так переменчивы. Сегодня пятнадцатое ноября, так я понимаю? Их высочество великий князь с кавалерами намеревались посетить дом их превосходительства графа Ивана Ивановича Шувалова. Но ее высочество туда точно не поедут,- видно было, что Анне приятно выговаривать все эти важные титулы, и как горько, что ей навсегда придется забыть их.
- Вы хотите сказать, что великая княгиня останется во дворце?
- Ну уж нет! Они собирались ехать на Локателлиевую оперу, но я думаю - передумали. У них намечались другие планы.- Анна против воли опять приняла кокетливый вид.- Ужин у Нарышкиных, у графа большая компания собирается. Говорили, что и герои войны будут присутствовать... даже пленный граф Xверин, красавец, молодец! А при нем неотлучно поручик гвардии... сейчас вспомню... Орлов Григорий, тот самый, что Шверина в Петербург привезТак я думаю, туда их высочество и поедут.
На встречу с великой княгиней друзья поехали втроем не из целей безопасности, а из юношеского влечения к романтизму: начали вместе историю, вместе ее и кончать. Главной задачей было отследить карету Екатерины- когда отбудет от дворца, куда направится. Роль наблюдателей взяли на себя Белов и Корсак.
Анна не обманула. В положенный час, Екатерина была по-немецки точна, от третьего подъезда Зимнего дворца двинулся богатый, но неприметный экипаж без гербов, за ним четыре гвардейца верхами. Друзья проследили направление экипажа, а затем малыми переулками бросились к особняку Нарышкиных, где неприметно в тени дерев стояла карета Оленева.
Никита все правильно рассчитал. Если ужин многолюдный, то лучше встретить Екатерину у подъезда, смешавшись с гостями. Как только экипаж великой княгини остановился у подъезда, Никита, облаченный в парадный камзол и модный парик, выскочил из кареты и ^встретил Екатерину в дверях. Не он один вышел навстречу важной особе, однако успел шепнуть:
"Молю о встрече, дела неотложные-.." Екатерина только кивнула незаметно, а хозяину дома представила князя Оленева по всем правилам.
Не будем описывать здесь роскошный и веселый ужин. Настроение пирующих было отменным. Зима на пороге, а это значит, что до новой военной кампании жить и жить, можно не думать о всепожирающем молохе войны, пожирающем и жизнь близких. Был здесь, как и предсказала Анна, флигель-адъютант Фридриха Шверин, остроумец, танцор и ловелас. Он проживал в частном дому под малой охраной и с удовольствием шлялся по петербургским домам, развлекая дам. Юный Григорий Орлов, тоже герой войны, был менее приметен, во всяком случае, автор далеко не уверен, что именно на этом ужине великая княгиня обратила на него свой благосклонный взор. После ужина начались танцы - веселые, домашние, без строгостей этикета. Здесь Екатерина и позвала Оленева в малую гостиную.
- Я рада вас видеть, князь. И какое же дело привело вас ко мне, чтобы встретиться столь экстравагантным способом?- разгоряченная вином, великая княгиня нежно улыбалась.
- Это дело не терпело и дня промедления. Оно касается вашей камеристки Анны Фросс.
Екатерина сразу посерьезнела, видно было, что она разочарована таким оборотом разговора, но еще больше обеспокоена - какое отношение может иметь этот вездесущий князь к ее пропавшей камеристке? Анна отсутствовала почти три дня, и Екатерина гнала от себя мысль, что верная служанка ее мертва или, хуже того, угодила в Тайную канцелярию. Последнее было особенно нежелательно, так как сулило новую дворцовую смуту, а она и предположить не могла, с какой стороны цогромыхивает гром.
- Вам-то что за дело до моей камеристки? - голос прозвучал раздраженно и отчужденно.- Она жива?
- Жива. Я должен предупредить вас, что Анна Фросс была агентом немецкого секретного отдела.
Если уместно употребить к столь знатной особе слово "фыркнула", то она сделала именно это, фыркнула, как породистая кошка на плохую еду. - Ив чем же, позвольте спросить, состояла ее функция, или, как говорят у вас, задание? - этим "у вас" она явно хотела задеть Никиту.
