Виктор Верас - У истоков исторической правды
Язык любого этноса – это зарядное устройство его этнического поля. Разговаривая на каком-то языке, люди подпитывают этническое поле того этноса, на языке которого они говорят. Это тоже самое, как, покупая деньги другой страны, мы помогаем экономике этой страны. Но вот работать на экономику другой страны – это плохо, и с целью пресечения этого явления государство запрещает пользоваться деньзнаками других стран и требует пользоваться деньгами своей страны. И правильно делает. Ведь оно, руководство государства, печется об экономике своей страны и тем самым о материальном положении населения, которое его избрало управлять ими. Но ведь от величины этнического поля зависит в какой-то мере вся жизнь страны. И если руководство страны не заботится о своем родном языке, значит, не заботится о будущей жизни всего этноса. Если человек болеет разбалансировкой связей между его органами, самое прекрасное питание не может помочь избавить его от этой болезни. Требуется метод удаления этой разбалансировки. Тоже самое и в болезни этноса. Самая лучшая экономика не сможет решить вопрос уменьшения силы связи «свой-чужой».
Но главное в вопросе о языке в другом. Когда человек привыкает, а это есть определенная привычка, говорить на чужом языке, он начинает и думать на нем. А думает человек почти всегда. Это так называемый внутренний диалог, который, наверно, специально создан Природой (Богом) для увеличения энергии этнического поля этноса. Человек «про себя» говорит даже во сне. Значит, и во сне, говоря на чужом языке, льет воду на чужую мельницу, обессиливая этническое поле своего этноса.
Уважаемый читатель может задать автору резонный вопрос: «Так почему же ты сам пишешь это исследование не на родном языке?» Ответ очень прост, – это исследование предназначено, в первую очередь, для тех белорусов, которые заблуждаются в отношении, как своего народа, так и своего родного языка. И если бы оно (исследование) было написано на белорусском языке, они бы не очень им заинтересовались. А так существует надежда на обратное. Ведь помощь всегда требуется нуждающемуся. Известно уже давно, что многие проблемы людей – в недостатке знаний.
Религия в Беларуси
По последним исследованиям население Республики Беларусь больше всего доверяет духовенству и власти. Казалось бы, кто, если не они должны дать пример любви к своему народу, его традициям, языку не на словах, а на деле.
Автор наблюдал долгое время такую сцену в католических костелах. Бабушки, которые прислуживали там, до недавнего времени разговаривали на польском языке, считая себя польками. На этом же языке больше всего говорил и ксендз. На польском языке до недавнего времени велись и службы. Но пришло время возрождения. Некоторые ксендзы начали говорить на белорусском. Кое-где начали вестись и службы. Бабушки, старые бабушки, которым в таком возрасте, казалось бы, трудно переучиться на другой язык, говорят на чистейшем белорусском языке. А многие говорят, что это трудно.
И другой пример. Попробуйте зайти в городе в православную церковь и заговорить на белорусском языке. Получите гневные взгляды. Служба идет на старославянском, т.е. языке Киевской Руси. Почему? Почему когда русины взяли православную веру сразу же начали переводить все Священные книги с греческого на свой язык? Почему они не вели службы и не молились на греческом, а на своем родном, русинском? Наверно понимали, что «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Бог дал им язык, и они использовали его. Почему же мы, белорусы, не можем использовать свой язык, данный нам Богом?
Вообще, жизнь в Беларуси напоминает картинки абсурда. То, что во всем мире является ценностями, первыми приоритетами, у нас является ничтожной вещью. Странно, наверное, было бы видеть во главе католичества Италии французского или испанского кардинала, в Армении или Грузии глав их церквей из Беларуси или России. Но зато главой православной и католической конфессий в Беларуси являются (на 2000 г.) никак не белорусы. Автор ничего ни имеет против этих прекрасных людей. Они выполняют свое дело, порученное им вышестоящими органами. Но факт остается фактом – мы не как все.
Религия является цементирующим звеном любого этноса. Рождение многих этносов начиналось с усиления религиозных настроений. Зарождение русского этноса напрямую связано с этим вопросом. В начале XIV в. в Московском княжестве начало широко развиваться старчество – русское монашество, ярким представителем которого был Сергий Радонежский. Это он благословил Дмитрия Донского на битву на Куликовом поле. Молитвы монахов (в том числе) принесли народу освобождение от монголо-татарского ига.
Второй пример. Около двух тысяч лет после потери своего древнего языка иврита еврейский этнос был разбросан по всему миру. Примерно 1745 год является годом начала реформации иудаизма. Основатель хасидизма Баал Шем Тов около 1745 г. начал проповедовать свое учение. Впервые за длительную историю этого народа евреи поделились на две воинственные по отношению друг к другу группы: на хасидов и ортодоксов. 150 лет шла борьба. Но это были и 150 лет духовного подъема. Это были 150 лет религиозного экстаза. В монотонную еврейскую жизнь влилась новая струя. Конец XIX в. характеризуется снижением религиозного накала и примирением между борющимися лагерями. Энергия нарождающегося этноса переходит в другое русло. Возникает сионизм, который привел к образованию государства Израиль. Это произошло в 1948 г., через 200 лет после провозглашения нового религиозного течения в иудаизме.
То же наблюдалось и при рождении литвинов ВКЛ (белорусов). Евфросиния Полоцкая и Кирилл Туровский жили в период скрытой фазы этногенеза родившегося белорусского этноса. К сожалению, мы не знаем полных родословных этих белорусских святых. Но отрицательный ответ на вопрос: «Были ли в это время представители других славянских племен, не вошедших в новый этнос, такой же духовной величины как вышеназванные?» – еще раз подтверждает гипотезу о рождении в середине XI в. белорусского этноса.
Что же имеем мы, белорусы, сейчас? Еще в начале акматической фазы в литвинском (белорусском) этносе произошел раскол на почве религии. Это зафиксировано даже в истории.
«Вторжение Витовта в пределы Московского государства в 1406 г. ознаменовалось массовым переходом православных на сторону Московии».
Изменилось ли что-нибудь сейчас?
Достаточно часто можно видеть такую картину.
Встречаются два белоруса. Один спрашивает у другого:
- Ты кто по вероисповеданию?
- Католик.
- А, значит, поляк.
- А ты? – спрашивает другой.
- Я православный.
- Значит, русский.
Что самое интересное, – такие настроения до недавнего времени подогревались, да и сейчас не редкость, самими священниками.
Автор знает одну семью, где отец и мать были родом из Новогрудчины – эпицентра рождения белорусского этноса. Отец – православный, белорус, мать – католичка и как будто полька, хотя на самом деле та же белоруска, племянница известного белорусского религиозного деятеля Фабияна Абрантовича. В семье родились два сына и дочь. По вероисповеданию дети унаследовали религию матери – католицизм. Два сына взяли себе белорусскую национальность, дочь – польскую. Один из братьев со временем стал офицером Советской Армии и всю жизнь мотался по России и сейчас, получив квартиру в одном из городов России, остался там жить. Приезжая сейчас на Родину, в Беларусь, он доказывает своему второму брату, что белорусы и русские – это один народ. Ну, а сестра, естественно, осталась «полькой». Это ли не трагедия белорусского этноса!
В вопросе о польском национальном меншинстве остановимся поподробнее в следующей главе.
Поляки на территории Беларуси
Несколько лет назад автор этих строк присутствовал на свадьбе в г.п. Березовка Гродненской области. Тамада произнес тост, связанный с тем, что за столом свадьбы сидят поляки и русские, имея в виду верующих. Автор спросил у тамады: «А где же белорусы? Атеисты, что ли?» Ответ был феноменальным: «Так, все же так считают!»
По последней переписи населения 2009 г. поляки составляют 3,1 % от всего населения Республики Беларусь – 294549 человек, хотя в 1959 г. их было более чем в два раза больше – 6, 69 %. Казалось бы немного. Но возникает вопрос, откуда же они у нас в Беларуси появились?
Въедливый читатель ехидно усмехнется заданному вопросу и сам себе ответит: конечно же, из Польши. А вот автор не очень-то согласится с этим ответом, так как сам был и остается в шкуре такого «поляка» в связи с тем, что по вероисповеданию католик, и глубоко изучил генеалогическое древо своего рода. Но почему-то не нашел ни одного поляка в роду ни отца, ни матери.
