Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг.
Тогда польский командующий решил перехитрить судьбу. Тихо покинув место стоянки, он с остатками армии двинулся в район Кром, а затем внезапно повернул на север к Волхову и стремительно поскакал к Калуге. Лисовский рассчитывал, что ему удастся внезапным ударом захватить этот богатый город и тем восстановить пошатнувшуюся репутацию в войсках. Совершив стремительный 150-километровый марш, поляки заняли Перемышль и изготовились к броску на Калугу. Однако им не удалось перехитрить Пожарского. Воевода разгадал маневр Лисовского и послал конные сотни напрямик к Калуге. Остальные силы князь Дмитрий сконцентрировал у Тихвина, угрожая польской армии с фланга.
К самому же Перемышлю уже спешили подкрепления, собранные для Пожарского русским правительством в Казанской земле: от шести до семи тысяч татар, чувашей и черемисов. Лисовский не стал ждать развязки. Он сжег захваченный город и отошел к Вязьме, а оттуда — к Ржеву. В отступающей польской армии осталось меньше половины от ее первоначальной численности. Опасность, угрожавшая Москве с калужского направления, была ликвидирована. Однако огромное напряжение сил не прошло для Пожарского бесследно. Раны, полученные во время московского восстания 1611 года, все чаще давали о себе знать. Вскоре «припадок падучей» надолго приковал воеводу к постели. В Калуге он вынужден был сдать командование брату, Лопате-Пожарскому. Но тот не смог удержать армию под контролем. Вскоре после отхода Лисовского Лопата-Пожарский доложил в Москву, что «казанские люди все побегоша в Казань»{164}.
Находившийся в Ржеве боярин Федор Шереметев имел достаточно сил, чтобы попытаться добить Лисовского, но предпочел не рисковать, а отсидеться за крепостными стенами. Отсутствие погони и робость ржевского гарнизона ободрили польских ратников. «Лисовичи» развернулись и двинулись на восток к Угличу. Сил после боев с Пожарским оставалось немного, и потому отряд Лисовского шел проселками, обходя крупные города. Поляки разорили окрестности Ярославля, Суздаля, Мурома, Рязани и Тулы. Русские воеводы не смогли помешать стремительному рейду польской кавалерии. Только войско князя Куракина на время догнало Лисовского, когда тот, замкнув круг, вышел к Калуге с востока. Но русский командующий действовал нерешительно, и поляки без особых потерь оторвались от преследования.
Борьба с «лисовичами» очень ясно показывает, почему не сложилась военная карьера Пожарского после 1613 года. Опалы или забвения не было и в помине. Царь неоднократно предлагал своему лучшему воеводе высшие посты в армии. Иногда князь Дмитрий соглашался их занять. Но всякий раз старая болезнь валила его с ног, не позволяя довести до конца блестяще начатую кампанию. И потому Пожарский все чаще вынужден был отказываться от военных назначений. Зато после 1615 года успешно развивалась его гражданская карьера.
Весь 1616 год Россия и Польша провели, готовясь к новому решающему столкновению. Финансирование армии требовало чрезвычайных усилий. На Земском соборе в Москве выборные от городов и волостей согласились на сбор «пятой деньги» по всей стране. Однако чрезвычайный налог они были готовы платить при условии, что во главе этого дела встанет человек, пользующийся безусловным доверием общества. Таким, по их мнению, был князь Дмитрий Пожарский. В помощники ему Собор назначил дьяка Семена Головина и трех монахов.
Кроме финансовой подготовки к новой военной кампании перед Россией стояла еще одна важная задача. Перемирие со Швецией, действовавшее с декабря 1615 года, нужно было превратить в выгодный для страны мир. И здесь Пожарский тоже не остался в стороне. Используя близкое знакомство с Джоном Мериком, взявшим на себя функцию посредника между Москвой и Стокгольмом, князь Дмитрий неустанно убеждал Густава Адольфа в необходимости союза между Швецией и Россией. В результате заключенный 27 февраля 1617 года Столбовский мир оказался максимально выгодным для нашей страны, насколько это было возможно в тех условиях. По нему Швеция возвратила России большую часть «Новгородского государства», включая Новгород Великий, Старую Руссу, Ладогу и другие города. В оправдание этих уступок шведский король сказал своим приближенным, что «…Россия не подозревает о собственном могуществе, а иначе благодаря своим огромным средствам и неизмеримым пределам она наводнила бы Балтийское море своими кораблями»{165}.
«Вечный» мир с Густавом Адольфом был подписан исключительно вовремя. В Польше завершались последние приготовления к походу на Москву. В королевских землях ввели специальные налоги для оплаты наемников. Благодаря этому Сигизмунд III собрал 11-тысячную коронную армию. Его посланцы заручились поддержкой запорожских казаков гетмана Сагайдачного. В ноябре 1616 года на службу к польскому королю перешли некоторые из «воровских» атаманов, орудовавших в западных регионах России. В этих условиях для царского правительства крайне важно было обеспечить северный фланг своей армии.
В апреле 1617 года польские войска во главе с гетманом Ходкевичем и «московским царем» Владиславом торжественно выступили из Варшавы. Но тут, к счастью для России, в дело вмешался «южный» фактор. Оказалось, что запорожцы не могут принять участие в походе, поскольку на них внезапно напали турецкие войска. Пришлось Сигизмунду возвращать армию в Варшаву, а часть войск посылать на юг в распоряжение Жолкевского. Лишь во второй половине лета поляки смогли возобновить наступление на восток. В августе армия Владислава подошла к Смоленску. Русские войска еще раньше сняли осаду и отступили в свои пределы.
Поляки продвигались вперед осторожно. Только в конце сентября их главная армия подошла к Дорогобужу. Местный воевода Иван Ададуров, бывший постельничий Василия Шуйского, с казаками и дворянами перешел на сторону Владислава. Узнав об измене дорогобужского гарнизона, вяземские воеводы с частью стрельцов бежали в Москву. Ходкевич, не теряя времени, занял оставленный ими город. 18 октября 1617 года в Вязьму торжественно вступил Владислав. Главные силы польской армии остановились здесь на зимние квартиры. Однако Ходкевич не ограничился одним оперативным направлением. Полку Опалинского и отрядам недавно погибшего Лисовского он велел наступать с юго-запада на Калугу. Расчет был на то, чтобы заставить русских распылить силы. К тому же юго-западные районы меньше пострадали от войны, и, в случае успеха, там легче было снабжать продовольствием наступающую армию.
Однако важность этого района понимали не только в ставке Владислава. Армии для защиты Калуги царь выделить не мог. А потому направил туда человека, который во время предыдущей кампании доказал, что может найти войска на месте. Во второй половине октября князь Дмитрий Пожарский прибыл в город в сопровождении двух десятков московских дворян и трех сотен стрельцов. К тому времени в Калуге собралось уже около 800 ратных людей. Этих сил было, конечно же, недостаточно. А потому еще с дороги воевода послал грамоту к атаманам на Угру. Пожарский писал, что готов принять в свой полк тысячу человек с жалованьем, равным окладу дворянского «новика». Вскоре в город прибыло свыше двух тысяч казаков. Атаманы понимали, что привезенных Пожарским денег на всех не хватит, но князю Дмитрию они готовы были верить на слово. Вскоре свою роль сыграл и «южный» фактор: с наступлением осени угроза татарского вторжения ослабла, и Пожарскому позволили вызвать в Калугу больше тысячи дворян, стрельцов и казаков из пограничных крепостей. Кроме того, земский воевода призвал на защиту города все мужское население посада. Что дало ему еще около тысячи бойцов…
Эта импровизированная армия далеко не сразу стала боевым организмом. Первую стычку с поляками ратники Пожарского проиграли. 13 декабря 1617 года жолкнеры Опалинского наскочили из засады на один из сторожевых отрядов и сильно его потрепали. Русские в этом бою потеряли около ста человек убитыми и свыше пятидесяти пленными. В числе прочих поляки захватили племянника Пожарского. Успех воодушевил оккупантов. Десять дней спустя глубокой ночью они пошли на штурм калужских укреплений. Пожарский пропустил врагов за надолбы, дал им ворваться в крепость… А затем русские всеми силами обрушились на поляков. Те бежали из города, оставив на поле боя сотни убитых и раненых. Опалинский хорошо усвоил урок. Его ратники больше не пытались штурмовать Калугу. Поляки устроили лагерь в селе Товаркове, в 15 верстах от города. Всю зиму продолжались вязкие позиционные бои.
Результатом их стал отказ польского командования от наступления на Калугу. В начале лета Опалинский ушел к Можайску на соединение с Ходкевичем. Таким образом, королевские войска вынуждены были двигаться по Смоленской дороге, на которой сосредоточились основные силы русской армии. Наступление шло не очень удачно. Гетман начал его со штурма Борисова Городища. Так Ходкевич рассчитывал выманить армию Лыкова из Можайска и навязать ей полевое сражение. Но план не сработал. Во-первых, гарнизон Борисова Городища отбил оба штурма. А во-вторых, русская армия не поддалась на провокацию. Тогда Ходкевич сменил тактику. Он придвинул полки к Можайску, установил осадные батареи и начал систематический обстрел крепости.
