Юрий Рубцов - Генеральская правда. 1941-1945
Итак, в течение одного месяца Булганин получил два взыскания. Ставший командующим 2-м Прибалтийским фронтом генерал А.И. Еременко, будущий Маршал Советского Союза, вспоминал, что известие о снятии с должности Николай Александрович встретил с чувством горечи.
Однако было бы от чего расстраиваться! Уже в мае он, по сути, пошел на повышение, став членом военного совета одного из основных фронтов — 1-го Белорусского, которым командовал генерал армии К.К. Рокоссовский. Блестящее осуществление операции «Багратион» принесло командующему погоны Маршала Советского Союза, а Булганину — еще более значительный служебный рост. Сталин, дважды в течение апреля 1944 г. наказавший его за плохую работу, в ноябре того же года выдвинул бывшего банкира заместителем наркома обороны (то есть своим собственным заместителем) и членом ГКО, а чуть позднее (в феврале 1945 г.) еще и членом Ставки Верховного Главнокомандования. Добавим: на протяжении того же 1944 г. Булганин получил и два новых воинских звания, став из генерал-лейтенанта генералом армии. Парадокс? Нет — кадровая политика с дальним, но негодным прицелом: Сталин загодя формировал группу политиков в погонах, которые должны были стать противовесом маршалам, набиравшим все больший авторитет карьерным военным.
Обратим внимание: Булганин удостоен в 1943—1945 гг. четырех полководческих орденов — Суворова (1-й и 2-й степеней) и двух орденов Кутузова 1-й степени. Такой коллекции не имели и многие военачальники.
И по окончании войны вовсе не случайно — вождь таких случайностей не допускал — Сталин своей правой рукой в военном ведомстве сделал не Жукова, Василевского, Рокоссовского, Говорова или Конева, а именно Булганина. А когда в марте 1947 г. он сложил с себя полномочия министра Вооруженных Сил, его преемником опять-таки стал Булганин.
Жуков писал по поводу такой кадровой политики: «Конечно, Сталин понимал, что это далеко не находка для Вооруженных Сил, но ему он нужен был как ловкий дипломат и беспрекословный его идолопоклонник. Сталин знал, что Булганин лично для него может пойти на все»[309].
«Я несколько раз сталкивался с ним в Кремле во время совещаний глав разведслужб. Его некомпетентность просто поражала, — писал известный разведчик генерал П.А. Судоплатов. — Булганин не разбирался в таких вопросах, как быстрое развертывание сил и средств, состояние боевой готовности, стратегическое планирование... У этого человека не было ни малейших политических принципов — послушный раб любого лидера»[310].
Вождь, как видно, боялся назначать на ключевые должности прославленных полководцев, которые за время войны получили всенародную известность, почувствовали свою силу, стали более независимыми. В результате профессионалы стали заложниками беспрекословных исполнителей и «идолопоклонников».
Страсть к славословию в адрес вождя Николай Александрович подтверждал при каждом удобном случае. В этом смысле 30-летие Советских Вооруженных Сил, отмеченное в 1948 г., и особенно 70-летие И.В. Сталина стали более чем подходящими. Причем Булганин не очень заботился о том, насколько истинны, правдивы его оценки. Таковы были жестокие правила, давно утвердившиеся в верхах: не будешь проявлять ретивость в прославлении вождя, в лучшем случае слетишь со своего места.
«Сталин — создатель советских Вооруженных Сил, великий полководец современности... Сталин — создатель передовой, советской военной науки», — ничтоже сумняшеся заявлял Николай Александрович. Сам не постигший даже азов военного дела, он не шутя утверждал за Сталиным первенство во всесторонней разработке военного искусства: «Им создана теория оперативного искусства и современная тактика и стратегия»[311].
Такие Молчалины в маршальских погонах и подчиненные им кадры подбирали по своему образу и подобию, плодя серость, безынициативность и приспособленчество. Знающих же дело, но позволяющих себе самостоятельно мыслить, отодвигали и затирали.
Как заместитель Сталина по Наркомату обороны, Булганин в марте 1946 г. подготовил проект послевоенного переустройства управления Вооруженными Силами. Характерно, что места для Г.К. Жукова, находившегося в тот момент в Германии в качестве главнокомандующего Группой советских оккупационных войск, в руководящих структурах ВС он не нашел. Нонсенс, на что обратил внимание даже Сталин, ревниво относившийся к полководческой славе Георгия Константиновича. По предложению вождя Жуков занял пост главнокомандующего Сухопутными войсками.
Одновременно Булганин представил Сталину проект положения о Наркомате обороны. У Жукова, который принял участие в обсуждении проекта, возникло серьезное возражение. Получалось, что главкомы в практических делах должны были иметь дело не с самим наркомом, а с его первым заместителем. На возражения полководца Булганин ответил: мол, нарком (Сталин) и без того перегружен партийными и государственными делами.
Сталину же Николай Александрович доложил: «Жуков — Маршал Советского Союза и не хочет подчиняться мне — генералу». Его тонкий расчет оправдался: 3 ноября 1947 г. вождь уравнял выдающегося чиновника с выдающимся полководцем, присвоив Булганину маршальское звание.
Система процветания серости и безынициативности могла существовать не только за счет выдвижения наверх посредственностей, но и подавления действительно честных и талантливых. А вот здесь-то «тишайшим» вполне доставало и напора, и агрессивности.
Известно, что почти сразу после войны Г.К. Жуков был подвергнут опале. Сталинское окружение чутко уловило ревнивое раздражение диктатора из-за невиданной популярности лучшего полководца Второй мировой войны и тут же включилось в охоту на маршала Победы. Не обошлось, естественно, без участия Булганина. На заседании Высшего военного совета в июне 1946 г., на котором рассматривалось «дело» Жукова, заместитель министра Вооруженных Сил вплел свой голос в обвинительный хор. Он наряду с Молотовым и Берией критиковал полководца за покушение на святая святых: тот, видите ли, зазнался, не испытывает благодарности к Сталину за его хорошее отношение к полководцу, не хочет считаться с авторитетом Политбюро ЦК и лично со сталинским авторитетом. Словом, предложил маршала основательно «одернуть» и «поставить на место». Жукова спасло заступничество его боевых товарищей, отделался он сравнительно легко, оставив пост главкома Сухопутных войск и отправившись командовать Одесским военным округом.
От «тишайшего» Николая Александровича досталось и морякам. По свидетельству бывшего наркома и главкома ВМФ Адмирала Флота Советского Союза Н.Г. Кузнецова, Булганин оказался буквально «злым гением» в тех крутых поворотах, которые пережил флотоводец: отдаче под суд в 1948 г. и увольнении в отставку в 1956 г.
Сразу после войны, будучи первым заместителем Сталина по Министерству Вооруженных Сил, он не пожелал разумно решить вопрос с размещением служб ВМФ, а когда получил за это замечание вождя, то затаил мелкую, но опасную мстительность. И как только выпала возможность — с поступлением доноса о «непатриотичном» поведении руководства флотом в годы войны — свел с Кузнецовым счеты.
По словам адмирала, получив в свои руки донос о якобы имевшей место незаконной передаче союзникам-англичанам парашютной торпеды, образцов боеприпасов и навигационных карт, «Булганин подхватил это и, воодушевившись, сделал все возможное, чтобы «раздуть кадило». В тех условиях это было нетрудно сделать... Он был плохой политик, но хороший политикан»[312].
В результате четверо адмиралов — Н.Г. Кузнецов, Л.М. Галлер, В.А. Алафузов и Г.А. Степанов были подвергнуты сначала «суду чести», а затем и уголовному суду, обернувшемуся для трех подсудимых реальными сроками заключения, а для Кузнецова — снятием с должности и снижением в воинском звании на три ступени.
Огромный опыт закулисной борьбы, бюрократических уловок и интриг помог Булганину — не в пример тем же Жукову и Кузнецову — преуспеть в сталинском, а затем и хрущевском окружении. Уйдя в 1949 г. с поста министра Вооруженных Сил на повышение в Совет министров, он вернулся на этот пост (министра обороны) сразу после смерти Сталина и в свои заместители заполучил — кого бы вы думали — Жукова. Подлинный профессионал вновь оказался на подхвате у невежды в погонах с маршальскими звездами.
Более или менее сносно руководить Министерством обороны Булганину удавалось за счет труда как раз профессионалов: его первым заместителем был выдающийся стратег маршал А.М. Василевский, а начальником Генерального штаба — генерал армии С.М. Штеменко. Флот возглавлял тоже непревзойденный знаток своего дела — адмирал Н.Г. Кузнецов.
Борьба за место рядом с вождем (а в 1948 г. Булганин вошел в состав Политбюро ЦК) требовала постоянно быть настороже. В 1952 г. интригу против Николая Александровича затеял Берия. Своим орудием он сделал начальника Генерального штаба С.М. Штеменко, получившего эту должность не без поддержки Берии. Однако инициированное Генштабом обсуждение вопроса, почему в Совмине не решаются многие важные для Вооруженных Сил вопросы, пошло на заседании Политбюро ЦК совсем не в том русле, какое было задумано интриганом в пенсне. Бросить тень на Булганина, курировавшего в правительстве военные вопросы, не удалось, возможно, еще и потому, что Сталин в это время уже стал подозрительно приглядываться к самому Лаврентию.
