Робер Амбелен - Драмы и секреты истории, 1306-1643
Это означает следующее: Генрих IV, не осмеливаясь признать, что он затеял общеевропейскую войну с целью завладеть чужой молоденькой женой, 14-летней прелестницей, в то время как самому ему было 57 лет (к тому же ей он, возможно, фактически доводился свекром), официально заявил о своем намерении сокрушить мощь Австрийского дома. Но на деле у него давно не было этого намерения и он знал, что состояние его здоровья не позволит ему повторить свои военные подвиги — подвиги короля Наваррского прежних лет.
Он был, однако, целиком во власти своего маниакального стремления во что бы то ни стало завладеть Шарлоттой-Маргаритой де Монморанси, новоявленной принцессой де Конде.
Поразительно тем не менее другое: если принц де Конде категорически не желал принести королю в подарок свою юную супругу, то ей-то как раз с самого начала этой потрясающей авантюры страшно льстил интерес Беарнца к ее особе. Она уже мысленно видела себя королевой Франции.
Поэтому, когда король поручил маркизу де Кёвру, брату покойной Габриэли д’Эстре, похитить красавицу, она, по секрету предупрежденная об этом, заявила о своей готовности следовать за похитителями, посланными маркизом де Кёвром. К сожалению, Генрих IV, будучи неисправимым болтуном, не преминул похвастаться будущим успехом, подтрунивая над Марией Медичи. Ее гонец молниеносно примчался в Брюссель к принцессе Оранжской, у которой жила молодая чета Конде. Принц, бежавший в Кёльн, опасаясь быть убитым слугами Генриха IV, был предупрежден о готовившемся похищении и без труда пресек эту попытку.
С этого момента ход событий ускорился. Король в ярости от припадков ревности Марии Медичи несколько раз угрожал отправить ее «по ту сторону гор». Кроме того, узнав, что Шарлотта де Конде направила папе Павлу V, отсутствие нравственных принципов которого было широко известно, просьбу о расторжении своего брака, королева потребовала своей официальной коронации до начала военных действий. Тогда Генрих IV придумал, что официально заставит вернуться Шарлотту в качестве фрейлины Марии Медичи на церемонии в Сен-Дени. Королева с возмущением отказалась, спрашивая у короля, «за кого он ее принимает?». Генрих IV не стал настаивать.
Церемония коронации состоялась 13 мая 1610 г. Убийство короля произошло на следующий день. Существует несколько версий, объясняющих, куда направлялся монарх в тот день, когда произошло это убийство. По мнению Пьера де Л’Этуаля, как он пишет в своем «Регистре — Журнале Генриха IV», король решил съездить проведать заболевшего Сюлли в его Отель де л’Арсеналь. Рео в своих «Анекдотах» пишет, что король решил заняться сексуальным воспитанием Цезаря, герцога де Вандома, своего побочного сына от Габриэли д’Эстре, так как тот слишком мало интересовался женщинами. С этой целью он намеревался предложить ему отведать прелестей и талантов одной молодой певицы по имени Поле, которой он и сам уже наслаждался в течение нескольких недель.
Возможно, обе версии лишь дополняют одна другую. Вторая была покрыта тайной.
Подлинность лиц, реально участвовавших в тщательной подготовке убийства Генриха IV, подтверждается свидетельством Жаклин д’Эскоман, претерпевшей долгие и тяжкие мучения (она была брошена в тесный карцер, где пребывала без одежды среди собственных испражнений), что доказывает правдивость ее слов.
Звавшаяся в девичестве Жаклин де Вуайе, она родилась в маленькой деревушке Орфен в Иль-де-Франсе. Судьба не слишком баловала ее. Хромоножка, с немного нескладной фигурой, но с хорошеньким личиком, в юности она имела несчастье влюбиться в кадета французской гвардии по имени Исаак де Ла Варенн д’Эскоман. Французские гвардейцы вообще пользовались очень неважной репутацией, и среди многочисленных пороков, о которых не стоит долго рассуждать, было широко распространено сводничество.
Для Жаклин де Вуайе, которая стала в результате этого рокового брака Жаклин де Ла Варенн д’Эскоман и приобрела низший дворянский титул «дамуазель» (по происхождению она была простолюдинкой), медовый месяц обернулся адским месяцем… Железные кулаки ее супруга заставили бедняжку заниматься проституцией, чтобы молодожены могли обеспечить свое существование. Вскоре она забеременела, и, когда ребенок появился на свет, Исаак де Ла Варенн д’Эскоман бросил ее без всяких средств к существованию с ребенком на руках, отец которого был фактически неизвестен, принимая во внимание вынужденную профессию его матери.
Пристроив его к кормилице, она попыталась найти работу у какого-нибудь знатного сеньора благодаря имени, которое она носила, и на вполне законных основаниях. Какие-то сердобольные благодетели рекомендовали ее на службу к королеве Маргарите Наваррской, супруге Генриха IV, и можно было бы предположить, что «королева Марго», сама отличавшаяся скандальным образом жизни, сжалится над ней. Ничуть не бывало, ее выпроводили вон. В конце концов ей удалось устроиться в доме Мари, сестры Генриетты д’Антрэг (ставшей маркизой де Вернейль). Там она стала играть роль посредницы, устраивая тайные любовные свидания, передавая любовные послания, а также исполняя временами, когда это от нее требовалось, и иную роль, так как принимали ее на службу, будучи в курсе ее прежней профессии.
Так продолжалось некоторое время, потом Генриетта д’Антрэг попросила свою сестру уступить ей Жаклин для тех же целей. Скромность Жаклин д’Эскоман сыграла с ней злую шутку, и на свое несчастье она поступила в услужение к маркизе де Вернейль, где ее жизнь пошла по-новому.
Придя в дом к маркизе, она обнаружила, что он служил местом явки изменников Французского королевства со всего Парижа, где испанские и австрийские агенты Марии Медичи либо Генриетты д’Антрэг назначали встречи, чтобы успешнее мешать проведению политики Генриха IV.
Среди тайных агентов маркизы де Вернейль был Тома Робер, прево из Питивье, который таинственным образом умер, будучи отравленным в тюрьме, куда он был заключен после убийства короля, а также некий Седен, уже замешанный во втором заговоре графа д’Оверня и отца Генриетты д’Антрэг. Приговоренный к изгнанию в 1604 г., он тем не менее скрылся и преспокойно жил в Париже. Этот самый Седен был тайным секретарем маркизы, переправлявшим в Испанию детали нового заговора, детали, которые сообщали ему при посредничестве Жаклин д’Эскоман, еще не осознавшей своей роли, но по-прежнему хранившей молчание.
Время, однако, не щадило Генриетту д’Антрэг. Ей шел 27-й год, она была еще молода, но страшно растолстела, материнство ее не красило, и ожирение портило не только цвет лица, но и всю фигуру. Посему Генрих IV не проявлял больше по отношению к ней той покорности, которую так ценили в нем его тщеславные любовницы. И первой фавориткой короля сделалась Жаклин де Бюейль, ставшая графиней де Море.
Пришла зима 1608 г. В церкви Сен-Жан-де-ля-Грев монах-иезуит Гонтье читал проповедь с нападками на Генриха IV, и ни один из присутствовавших не мог усомниться в том, что, осыпая угрозами и оскорблениями протестантов, он на самом деле имел в виду короля, который якобы угрожал властвовавшему папе.
И вот рождественским утром 25 декабря 1608 г. в церковь вошел герцог д’Эпернон и набожно преклонил колени в ряду отдельно стоящих стульев. Затем, нисколько не боясь привлечь внимание людей, находившихся в этой церкви, вошла в свою очередь маркиза де Вернейль в сопровождении Жаклин д’Эскоман и опустилась на колени рядом с герцогом д’Эперноном. Перед ними устроилась д’Эскоман, чтобы лучше заслонить их от публики.
Но, находясь перед ними, она не могла пропустить мимо ушей их разговор, от которого у нее на голове волосы дыбом встали, так как речь шла не больше и не меньше, как об убийстве короля.
Через несколько дней Генриетта д’Антрэг уехала в Маркусси, оставив дома Жаклин д’Эскоман в качестве живого почтового ящика и на случай возникновения каких-либо поручений.
И вот в один прекрасный день в руки д’Эскоман попало одно из самых компрометирующих писем, предназначенных Седену для отправки в Испанию. Больше она не колебалась. Она решила спасти короля, раскрыв некоторым знатным сеньорам Французского двора заговор, имевший целью убийство Генриха IV. Но кто мог взять на себя оглашение скандала?
Проявив находчивость, Жаклин д’Эскоман остановилась на женщине, пользовавшейся покровительством короля и, следовательно, считавшей преданность ему своим долгом. Этой женщиной была Мари Лежар де Гурией. Почитательница Монтеня, «Опыты» которого она прочла в 18-летнем возрасте и который назвал ее через четыре года, в 1588 г., своей приемной дочерью, она достигла к тому времени 42 лет.
Ознакомившись с содержанием украденного письма и выслушав пересказ д’Эскоман подслушанного ею разговора в церкви Сен-Жан-де-ля-Грев, мадемуазель де Гурней не стала колебаться. Она в свою очередь решила посвятить в эту тайну своего друга графа де Шомбера. Анри де Шомбер, граф де Нантейль, заместитель суперинтенданта финансов, ужинал в Арсенале с герцогом де Сюлли, когда паж осторожно вручил ему записку. Мадемуазель де Гурней просила срочно поговорить с ней «по весьма важному делу».
