Петр Балаев - Анти-Стариков-2. Правда о русской революции. От Февраля до Октября. Гадит ли англичанка в России?
Но стоит на эту генеральскую свару наложить противоречия между Англией, Францией, Японией, Германией… в процессе их интервенции, как всё становится на свои места. Вот потому и карикатурное изображение личностей, которых Мединский и Стариков называют русскими патриотами и героями, является изображением абсолютно достоверным, как говорится, исторически правдивым. Потому что если на проститутку напялить штаны с лампасами и мундир с аксельбантами, то получится карикатура на генерала. А если генерала приодеть в мини-юбку, то это будет карикатура на проститутку. Как ни крути, но героического образа не получается…
История войны Советской Республики с империалистическим окружением, известная как Гражданская война и иностранная интервенция, это еще и история массового предательства офицерского корпуса бывшей царской армии. Переход военнослужащего на службу к иностранному государству хоть в профиль, хоть в анфас – предательство. Тем более, если это государство нападает на твою Родину.
«Ошибочность ставки на помощь…», говорите, господин Мединский? А кто помощь просил, фамилии почему не озвучили? Ну так вот, никто из руководителей белого движения никогда ни у какого государства помощи не просили. Никто и никогда. У них не было права просить помощь у государств. У них была только обязанность исполнять приказы командования. И обращаться за содействием только по команде, к своему непосредственному начальству в лице командования «союзных» войск.
Вот именно это обстоятельство хрущевско-брежневская советская историография почему-то старательно утаивала. Именно так, потому что в сталинском освещении та война выглядит несколько по-другому. А позднее командующие белыми армиями были представлены фигурами самостоятельными. Результат мы видим: Н. В. Стариков, к примеру, называет их русскими патриотами, В. Р. Мединский ведет речь об искреннем отстаивании идеалов.
Переройте всю литературу об адмирале Колчаке, максимум, что вы там найдете, это предположение о его шпионаже в пользу Англии. Чушь. Никаким шпионом адмирал не был. По счастью (для самого Колчака – к несчастью, конечно), французское командование от этого «Верховного правителя», ставленника англичан, избавилось при первой же возможности, передав прямиком в руки Иркутской ЧК, там адмирала допросили с составлением протокола. Флотоводец юлил во время допроса как заяц, но основное из него чекисты вытянули:
«…я пошел к английскому посланнику в Токио сэру Грину и высказал ему свою точку зрения на положение, заявив, что этого правительства я не признаю и считаю своим долгом, как один из представителей бывшего правительства, выполнять обещание союзникам; что те обязательства, которые были взяты Россией по отношению союзников, являются и моими обязательствами, как представителя русского командования, и что поэтому я считаю необходимым выполнить эти обязательства до конца и желаю участвовать в войне, хотя бы Россия и заключила мир при большевиках. Поэтому я обратился к нему с просьбой довести до сведения английского правительства, что я прошу принять меня в английскую армию на каких угодно условиях. Я не ставлю никаких условий, а только прошу дать мне возможность вести активную борьбу».
Адмирал только напрямую не сказал, в какой войне он хотел дальше участвовать, слова «Германия» назвать постеснялся. Стеснительный какой. Только выбирать – с кем воевать, на какой фронт его пошлет король британский, офицер английский, каковым Колчак просился стать, выбирать не вправе. Куда пошлют, там и будешь. Сам же это и подтвердил:
«Недели через две пришел ответ от военного министерства Англии. Мне сначала сообщили, что английское правительство охотно принимает мое предложение относительно поступления на службу в армию и спрашивает меня, где я желал бы предпочтительнее служить. Я ответил, что, обращаясь к ним с просьбой принять меня на службу в английскую армию, не ставлю никаких условий и предлагаю использовать меня так, как оно найдет это возможным».
Сначала англичане планировали, если верить показаниям допрашиваемого, перебросить Колчака на месопотамский фронт, но: «В Сингапуре ко мне прибыл командующий войсками генерал Ридаут приветствовать меня, передал мне срочно посланную на Сингапур телеграмму от директора Intelligence Departament осведомительного отдела военного генерального штаба в Англии. Телеграмма эта гласила так: английское правительство приняло мое предложение, тем не менее, в силу изменившейся обстановки на месопотамском фронте (потом я узнал, в каком положении дело, но раньше я не мог этого предвидеть), считает в виду просьбы, обращенной к нему со стороны нашего посланника кн. Кудашева, полезным для общего союзнического дела, чтобы я вернулся в Россию, что мне рекомендуется ехать на Дальний Восток начать там свою деятельность, и это с их точки зрения является более выгодным, чем мое пребывание на месопотамском фронте, тем более, что там обстановка совершенно изменилась».
По-моему, вопросов о том, в каком качестве Колчак руководил антисоветским движением в Сибири и на Дальнем Востоке, больше быть не может. Изменив Отечеству, бывший русский адмирал добровольно поступил на службу в армию государства, которое к тому времени ввело уже в Россию оккупационный контингент, и, являясь военнослужащим армии страны, ведущей военные действия против его Родины, вступил в командование антисоветскими войсками. Вопрос: какую войну вел Колчак? Гражданскую? Тогда и солдаты дивизии СС «Галичина» вели гражданскую войну с СССР…
Если с Колчаком все предельно ясно – английский офицер, командующий войсками сибирских сипаев, в чем он сам и признался, то с руководителями следующего центра контрреволюции ситуация… такая же ясная, причем настолько, что выглядит до предела комичной. Только это представление клоунов на военно-политической арене для наших предков кровью большой обернулось.
Уже через неделю после Октябрьского переворота бывший главнокомандующий русской армией М. В. Алексеев, в срочном порядке перебравшийся после революции из Петрограда в Новочеркасск, обратился с воззванием к русскому офицерству, призывая собирать котомки и ехать к нему на Дон для спасения Родины и чести, еще и чтобы стоять на страже гражданской свободы, «в условиях которой хозяин земли русской, её народ, выявит через посредство свободно избранного Учредительного Собрания державную волю свою».
Уже даже из этого воззвания было совершенно отчетливо видно, что спасать Родину и честь собралась до предела лживая тварь, ведь именно свергнутое большевиками Временное правительство созыв Учредительного собрания откладывало на неопределенное будущее, а новая власть сразу же объявила о подготовке к выборам в него. Ни о каком Учредительном собрании, естественно, проститутка в штанах с лампасами не думала, о чем откровенно призналась в письме монархисту Шульгину: «…Относительно нашего лозунга – Учредительное Собрание – необходимо иметь в виду, что выставляли мы его лишь в силу необходимости. В первом объявлении, которое нами будет сделано, о нём уже упоминаться не будет совершенно. Наши симпатии должны быть для вас ясны, но проявить их здесь открыто было бы ошибкой, так как населением это было бы встречено враждебно». Т. е., они и собирались «в первом объявлении» после того, как развесят комиссаров на фонарях, а быдло загонят в стойла, известить «хозяина земли русской, её народ» о том, что пусть он гуляет среди березок и не лезет своим простонародным рылом выражать «державную волю свою».
Зато сразу началось выставление на торги генеральской задницы в условиях рыночной конкуренции. На каждом углу это тело начало декларировать принципы «верности союзническим обязательствам России в войне».
Просто какой-то вирус сумасшествия под названием «верность союзническим обязательствам» гулял по стране! Все лидеры оппозиционных партий в нарушении верности обвинили большевиков, шлёпнутый матросами Духонин первое что сделал, когда его Ленин попросил начать переговоры о перемирии, начал петь про верность союзникам, даже патриарх в анафеме этот же псалом затянул. В стране почти полный паралич хозяйственной деятельности в результате правления министров-капиталистов, армия полуголодная и по хатам разбредается, а эти всё никак успокоиться не могут, самый главный вопрос – верность союзникам!
Конечно, во времена молодости я, например, эти вопли воспринимал за чистую монету. Тогда мы еще не знали о влиянии рынка на идеологию. Но современный жизненный опыт позволяет уже задаться единственно возможным вопросом по поводу той истерии «верности»: господа, это сколько ж вы от «союзников» хапнули, если даже против власти народа за их интересы отважно начали бунтовать? И сколько еще планировали хапнуть?
Те же офицеры, кто не подвергся заражению вирусом «верности союзникам», припоминали историю Крымской, Балканской, Русско-японской войн и с удовольствием шли записываться в Красную Армию, предвкушая возможность навалять по полной и «союзникам», и продавшимся им соотечественникам.
