Жизнь - капля в море - Алексей Станиславович Елисеев
И после такого стресса этот мужественный человек снова готовился к полету. Я знаю Олега давно. Мы учились вместе в институте, на одном факультете и на одном курсе. Потом работали в соседних отделах. И никогда раньше, общаясь с ним, я не подозревал, что в нем таится такая сила воли. В молодые годы я почему-то считал, что отважного человека можно определить по внешним признакам, по его поведению в обычной жизни. Иногда нам кажутся смелыми люди, которые отличаются бравадой, свободными манерами, привычкой громко и уверенно говорить. А повидав много действительно мужественных людей, я обратил внимание на то, что чаще всего бывает как раз наоборот. Человек склонен бахвалиться тем, чего у него не достает, и не обращает особого внимания на то, что является его натурой. Олег готовился к полету потому, что хотел летать. Может быть, умение управлять собой — это и есть мужество?
Планируемый полет Олега с Володей имел сугубо испытательные цели. Им предстояло впервые выполнить стыковку пилотируемого корабля с пилотируемой станцией, опробовать в работе стыковочный узел, подвергшийся нерасчетным нагрузкам, отработать процедуры смены кораблей в ходе полета. Теперь к этой программе добавился еще и ремонт системы теплового регулирования. Завод за несколько дней изготовил новый насосный агрегат, инструменты и приспособления для его установки, а разработчики обучили космонавтов процедуре ремонта. Работа требовала предельной аккуратности. Полет этого экипажа прошел гладко. Все, что было запланировано, включая уникальный ремонт, сделано безукоризненно. Станция снова полностью готова к выполнению программы. Олег и Володя покинули ее в корабле, на котором туда прилетела длительная экспедиция, а свой корабль оставили в ее распоряжении.
После возвращения на Землю друзей длительная экспедиция продолжала свою работу на орбите. Опять потянулись дни, интересные для ученых и однообразные для нас.
Условия полета на станции «Салют-6» во многих отношениях были лучше, чем на ее предшественницах. Удобнее стали рабочие места и места отдыха, увеличился набор тренировочных средств, расширился ассортимент блюд. В этом полете космонавты, пожалуй, впервые не жаловались на качество питания. На борту имелись видеомагнитофон, система для приема телевизионных передач с Земли и даже душевая кабина, в которой можно было согреть воду и принять горячий душ. Интересно, что когда космонавты впервые ею воспользовались, то столкнулись с совершенно неожиданной проблемой. Вода из душа обильно прилипала к телу и удерживалась на нем в виде прозрачной оболочки, примерно в палец толщиной. Создатели кабины предполагали, что поток воздуха от внутреннего вентилятора будет сдувать воду в сторону пола. Но вязкость воды оказалась больше, чем ожидали. После душа космонавтам приходилось руками снимать с себя водяной покров, а затем вытираться полотенцами. При этом полотенец расходовалось много, нормы поставки их на станцию пришлось увеличить. Водяная оболочка обволакивала глаза и мешала смотреть. Чтобы защититься от нее, космонавты попросили выслать им очки для плавания. Такого рода проблем в ходе полета возникало немало, но они относились, скорее, к обживанию станции, чем к ее устройству.
Программа полета на этот раз тоже была построена лучше. Впервые экипаж работал и отдыхал в нормальном земном ритме. Космонавты спали, когда в Москве была ночь, и работали днем. Продолжительность рабочего дня не превышала восьми часов, воскресенье — выходной. Конечно, когда выполнялись особо ответственные операции, например стыковка, расстыковка или выход из станции, от привычного распорядка приходилось отступать. Чтобы обеспечить надежный контроль с Земли, мы выбирали для этих операций такое время суток, когда станция дольше всего находилась в поле зрения наземных станций слежения. Это могло быть утром, вечером или даже ночью. Но если график работы сдвигался значительно, экипажу давали дополнительный отдых, чтобы легче было вернуться к прежнему режиму.
На вопрос о том, достаточно ли всех этих мер для того, чтобы космонавты благополучно перенесли полет, по-моему, заранее никто уверенно ответить не мог. Врачи решили ежедневно, в течение всего полета, контролировать медицинские показатели и по ним определять, можно ли продолжать полет. Но их заключение строилось лишь на измеряемых параметрах. А как быть с контролем психологического состояния? Здесь никаких надежных методик не существовало. Я вспоминаю полет Волынова и Жолобова на станции «Салют-5». Эта станция была создана не в нашей организации, и мы не управляли ее полетом, а отвечали лишь за работу транспортного корабля. Управление осуществлялось из Крыма. После стыковки корабля со станцией, мы вернулись в Москву и находились здесь в дежурном режиме, ожидая даты спуска с орбиты. И вот недели за две до запланированного окончания полета получаем экстренный вызов в Центр управления для досрочного возвращения экипажа. Волынов как командир корабля потребовал немедленного спуска в связи с тем, что у Жолобова резко ухудшилось состояние здоровья. По его словам, Жолобов был бледен, слаб, выглядел как тяжело больной человек, и состояние его быстро ухудшалось. Жолобов подтверждал свое плохое самочувствие и необходимость срочной посадки. Тревожное сообщение с борта выбило всех из колеи. Медицинские параметры обоих космонавтов находились в норме, и у врачей не было формальных оснований для беспокойства. С Борисом Волыновым решил доверительно переговорить Герман Титов — второй космонавт планеты. Германа все, безусловно, уважали, и мы надеялись, что ему удастся узнать какие-то детали. Но зря. Борис лишь добавил, что у него тоже сильно болит голова, и повторил, что состояние Жолобова совсем плохое. Полет был прекращен. К удивлению группы встречающих, оба космонавта сразу после посадки выглядели вполне здоровыми. После возвращения в Москву специалисты попросили их объяснить, что же произошло. Оба сказали, что в станции появился сильный запах азотной кислоты и находиться там стало невозможно. Очень странное заявление. Азотная кислота на станции действительно была — она использовалась в качестве окислителя в двигательной установке, но попасть в жилой отсек не могла. Баки с топливом находились в вакууме, снаружи герметичного корпуса станции. Поскольку оба космонавта настаивали на наличии запаха кислоты, следующая экспедиция полетела на станцию с противогазами и большим набором реагентов, позволяющим провести
