Темная сторона демократии: Объяснение этнических чисток - Майкл Манн
Моргентау обратил его внимание на катастрофические экономические последствия депортаций. Талаат быстро нашелся с ответом:
Мы не думаем о потерях в торговле… Нам это безразлично… В Анатолии не останется ни одного армянина. Пусть они живут в пустыне и нигде больше.
Конечно, обобранные до нитки женщины и дети не могли выжить в пустыне. Талаат объяснил немецкому журналисту, почему репрессии должны распространяться на весь армянский народ.
Нас винят за то, что мы не делаем различий между виновными и безвинными; но это совершенно невозможно сделать, потому что тот, кто невиновен сегодня, может стать предателем завтра… Наши действия обусловлены исторической и национальной необходимостью. Спасение Турции есть высший императив, и он перевешивает все остальное.
Талаат признал, что депортации были направлены против не только реально существующей, но и против потенциальной угрозы. Турки наносили превентивный удар и оправдывали его исторической необходимостью. Та же логика, как мы вскоре узнаем, была и у Гиммлера. Энвер-паша был столь же откровенен с Моргентау:
Главная проблема с армянами — это то, что все они сепаратисты… Мы знаем, как они вели себя во время наших революций, и мы им не доверяем. Поэтому мы и разработали план расселения армян, чтобы они нам больше не смогли вредить… Сейчас экономические соображения нам не важны. Единственное, что для нас важно, — это победа. Вот что живет в нашем сердце. Если мы выиграем, то все будет хорошо, а если все потеряем, то это будет катастрофа. Мы в отчаянной ситуации, я признаю это, и мы сражаемся, как отчаявшиеся люди.
Моргентау дал ему шанс снять с себя часть вины. Посол сказал, что, по его ощущению, ретивые исполнители перестарались и сделали много больше, чем требовал от них Комитет. Эти слова возмутили Энвера:
Вы глубоко заблуждаетесь. Мы полностью контролируем нашу страну. У меня нет ни малейшего желания перекладывать ответственность на наших подчиненных. Я лично отвечаю за все, что происходит в государстве. Депортации — это решение правительства (Morgenthau, 1918: 336–338, 347–552; ср. Bryce, 1972: 633, 636).
Депортации были ширмой, за которой разыгрывался куда более кровавый спектакль. Для победы в войне годились все средства. Мораль и экономика могли катиться к черту.
Для турок в роли угнетенной, униженной жертвы перед лицом завоевателей депортации могли показаться разумным решением. Отправить армян туда, где они не смогут снюхаться с врагом и где не надо будет держать войска, чтобы за ними присматривать, — что может быть лучше? Принудительные переселения были османской традицией; они стали частью военной стратегии в XX веке. Нам доподлинно неизвестно, как и когда разрабатывался план депортаций, мы также не знаем, когда именно ему на смену пришла политика массового уничтожения. Многие сходятся на том, что решение о геноциде все-таки было принято официально. Он не проводился с немецкой методичностью, как геноцид в годы нацизма. В Турции много было по-другому. Как мы уже знаем, сочувствующие пытались задержать этот процесс и даже спасти армян, предложив им обращение в ислам. Во многих местах щадили армян протестантского или католического вероисповедания, но не всех и не всегда (на адептов Армянской апостольской церкви это вообще не распространялось; см. подробное описание в: Barton, 1998; Bryce, 1972). И все же нескончаемые колонны армян, которых гнали в одном направлении, две «фазы» депортаций, растянувшихся от апреля до сентября, — все это говорит о едином, четком плане, который последовательно выполнялся.
ТУРЕЦКИЕ ЭЛИТЫ: ЧЬЯ ВИНА?
Мы можем назвать четыре главных государственных учреждения (во многом взаимосвязанных), осуществивших геноцид. Мы можем назвать поименно некоторых исполнителей, хотя их мотивация остается не всегда объяснимой.
Министерские элиты
Геноцид был организован государством, решения принимались на самом высоком правительственном уровне и проводились в жизнь гражданскими государственными учреждениями. В этом участвовала не вся государственная администрация, но ее главный эшелон. Турция была традиционной империей с отсталой экономикой. Бюрократическая гражданская система, охватывающая всю страну — образование, здравоохранение, транспорт, — была малоразвитой. Тяжеловесами внутренней политики были Министерство внутренних дел и военное министерство. Министерство внутренних дел распоряжалось внутренними войсками и жандармскими силами. Военное министерство командовало армией, сражавшейся на четырех фронтах почти по всему периметру турецкой границы. Армейские части беспрестанно передислоцировались через всю страну от Дарданелл до Кавказа, от Месопотамии до Сирии и вносили свою кровавую лепту в истребление людей. Два министерства несли ответственность за систему коммуникаций по всей стране: Министерство связи и Министерство путей сообщений.
Режим младотурков опирался на два ведомства, и именно они были основой их политического могущества. Триумвиры контролировали Министерство внутренних дел, военное министерство и Министерство военно-морского флота (Джемаль-паша был морским министром, в довесок еще и губернатором и командующим сирийским корпусом). МВД и Министерство обороны координировали геноцид. Приказы, исходившие от Талаата и его Министерства внутренних дел, были куда весомее, чем распоряжения и циркуляры правительства (Kaiser, 2000b). И хотя Специальная организация была достаточна независимой в проведении карательных операций, она все же подчинялась приказам МВД. Телеграф был очень эффективным средством координации действий. Все мэры и губернаторы, причастные к геноциду, регулярно получали приказы по телеграфу из Константинополя. Чиновники очень рано поняли, к чему готовят страну. Американская миссионерка Стелла Луридж в апреле-мае 1915 г. беседовала с чиновниками в Цезарии. Они с ужасом говорили ей об одном и том же: «не останется в живых ни одного армянина», «что-то страшное должно произойти с нашими школьниками и школьницами», «у армян не осталось надежды», что все они срочно должны принять ислам, если им дорога жизнь (Barton, 1998: 116; ср. Bryce, 1972). Очевидно, что и на ранней стадии правительство координировало все действия. Два параллельных департамента тоже делали свое дело. Департамент по депортациям с центром в Алеппо руководил высылкой армян на юг. Департамент организационно входил в Министерство внутренних дел, которое возглавлял генерал Шукру, видный член партии «Единение и прогресс» и Специальных сил. У этого человека были и высокие властные полномочия и радикальный фанатизм. Директорат по расселению племен, и иммигрантов, структура все того же МВД, накопил немалый опыт разработки планов переселений в предыдущие два года. Директорат проводил инвентаризацию, складировал и продавал конфискованную собственность армян и обустраивал на новых местах мусульманских переселенцев. Эта организация была любима в народе — конфискованную армянскую собственность и торговые фирмы продавали всем желающим по бросовой
