Революции 1917 года в России как серия заговоров - Коллектив авторов -- История
Но потом выяснится, что Карассо за спиной у правительства получает доходы не только от поставки зерна, но и от распродажи оружия – в партнерстве, в частности, с неким Александром Парвусом, официально представляющим интересы Германии. А посол Англии Джерард Лаутер и глава резидентуры английской разведки Джилберт Клейтон займутся распространением слухов о еврейско-масонском заговоре. А партнер Парвуса Владимир Жаботинский вместо поддержи турок против русских займется созданием еврейского «легиона», наоборот, против турок. В 1919 году лидеры младотурок пойдут под трибунал за массовые расстрелы, Карассо благополучно скроется в Италии, Рида – в Аравии, а от могучей державы останется окровавленный кусочек.
В Египте движение «Братья-мусульмане», основатель которого Хасан аль-Банна учился у последователей аль-Афгани, во главу угла своей идеологии поставило исламское самоуправление – и поэтому в неангажированных энциклопедических источниках называлось «возрожденческим», но никак не фундаменталистским. Местом рождения этого движения была британская зона Суэцкого канала. Сегодня мы видим, как справляется с государственным управлением эта партия после десятилетий подполья – несмотря на численность и широкую поддержку населения. Ее допустили до власти тогда, когда вновь потребовалось разрушить и ограбить страну, мечтавшую об индустриальном прогрессе и о собственной ядерной энергетике. И с «Братьями» происходит совершенно то же, что с младотурками – интернациональные персоны вроде Мохаммеда эль-Барадеи помогают им прийти к власти, а затем загоняют в угол. При этом одни и те же силы управляют условными «красными и белыми» – светскими и исламскими революционерами.
Заход с правого фланга
В полемической статье на портале Slon.ru либеральный публицист О. Давыдов доказывал, что в спасении Государя Николая II не были заинтересованы не только исполнители казни, подчинявшиеся Я. М. Свердлову (Ленин настаивал на открытом суде над свергнутым монархом), но и британская корона, не проявившая к его судьбе никакого участия. У короны действительно были основания и для незаинтересованности в сохранении легитимности, и в сокрытии дипломатических тайн. А. А. Терентьев в журнале «Однако» воспроизводил фразу Ллойда Джорджа: «Царь – это символ единой могущественной России. Именно ему в секретных соглашениях мы обещали передать проливы и Константинополь, и было бы верхом безумия принимать его в Британии».
Следует, впрочем, заметить, что в уничтожении Романовых, гарантирующем молчание как их самих, так и их ближнего круга, не были заинтересованы и многие бывшие чиновники и политические деятели, принадлежавшие к правому лагерю. «Право-левая игра» в высших общественных кругах игралась на двух несложных нотах: одна была антигерманской.
В середине XIX века в Египте, Греции и на Кипре развивается деятельность Африканской ложи, в которой проходит посвящение Елена Блаватская. Со своими «гуру» она знакомится в Александрии, а затем в Лондоне, откуда вместе с ними отправляется в путешествие по Индии. Свои репортажи она публикует в «Московских ведомостях», редактируемых Михаилом Никифоровичем Катковым – бывшим членом кружка Станкевича, с началом Крымской войны из либерала становящегося «реакционером», а при Александре II – знаменем правой оппозиции. Несмотря на декларируемые правые взгляды, он критикует «справа» нашумевший роман-памфлет Н. С. Лескова «Некуда», где создается коллективный карикатурный образ русских нигилистов: он по его пониманию недостаточно патриотичен. Несколько лет Лескова никто не печатает.
Но тот же реакционер Катков в 1859 году навещает в Лондоне своего старого знакомого по кружку Станкевича – Александра Герцена. А два года спустя ссужает старого знакомого Бакунина внушительной суммой денег, что позволяет ему бежать с места ссылки через Японию в тот же Лондон.
При Александре III главными публицистическими мишенями Каткова становятся министры немецкого происхождения – глава МИД Николай Карлович Гире и министр финансов Николай Христианович Бунге. В этот период использование СМИ в целях лоббизма становится практикой. На Бирса Катков возлагает ответственность за провалы на Балканах, он уличается в чрезмерных уступках Германии и Австро-Венгрии. Фактически Катков сочетает антитурецкую риторику с антигерманской, что вполне соответствует интересам Англии.
На место Бирса консервативное издание прочило главу Азиатского департамента МИД И. Зиновьева. Однако фактически новым главой МИД в 1895 году стал масон 33-й степени Алексей Лобанов-Ростовский.
В свою очередь, место Бунге, к восторгу правой прессы, уже в 1887 году занял выпускник Тверской духовной академии, математик Иван Вышнеградский. Он прославился фразой «недоедим, но вывезем» (о зерне, импорт которого при нем увеличился вдвое). В мемуарах С. Ю. Витте описана история обвинения Вышнеградского в получении взятки в размере 500 000 франков от Ротшильда при заключении в Париже займа. Потом министр оправдывался, что он «ни при чем»: дескать, Ротшильд отстранил от участия в займе конкурирующую банкирскую группу Госкье, которая предварительно заручилась его согласием на участие в выгодном проекте, и тогда Вышнеградский действительно попросил Ротшильда выплатить ему 500 ООО франков, но всю сумму перевел обиженному Госкье. Это, впрочем, не объясняло мотивов его собственного выбора.
С 1896 года «Московские ведомости» редактирует Владимир Андреевич Грингмут, который затем совместно с А. С. Шмаковым создает Русскую монархическую партию. После погромов в Кишиневе и Харькове, которые становятся толчком для резкой политической активизации еврейства в России, как газета, так и сами правые организации становятся возмутителями спокойствия с правой стороны спектра, что отзывается негодованием в мировых СМИ. Существенный вклад в это раскачивание вносят спецслужбы России, в тот период пораженные болезнью коммерциализации.
Распространение «Протоколов сионских мудрецов» различные авторы, в том числе и не ангажированные, приписывают заместителю директора Департамента полиции И. И. Рачковскому, который также, как утверждается, опекает правых публицистов, в частности, «перековывает» Л. А. Тихомирова из народовольца в монархиста (Ю. Давыдов предлагает другую интерпретацию, связанную с болезнью ребенка, но она сама по себе не объясняет резкой смены воззрений).
Современные авторы (Р. Ш. Ганелин. Э. С. Макаревич) относят Рачковского к «столпам политического сыска». Его биография между тем весьма причудлива: он начал работать агентом полиции после того, как был уличен в связях с неким Семенским, подозревавшимся в укрывательстве террориста Л. Ф. Мирского после его покушения на шефа жандармов Д. Р. Дрентельна. В том же 1879 году Рачковский становится редактором газеты «Русский еврей». С 1883 он работает в Петербургском охранном отделении под руководством Г. П. Судейкина, который завербовал ранее крупного деятеля «Народной воли» С. П. Дегаева, убедив его в том, что сам является сторонником конституционно-монархического строя.
Как Судейкин, так и Рачковский мотивированы карьерным ростом. Обоим мешает министр внутренних дел Плеве. В 1883 году Судейкина убивает сам
