Ватерлоо. История битвы, определившей судьбу Европы - Бернард Корнуэлл
Он производил впечатление человека совершенно спокойного, но при этом серьезного, человека действия. Он чувствовал уверенность в своих силах, умел управлять бурей, бушевавшей вокруг него, и по особой манере, в которой он разговаривал, было ясно, что он решил защищаться до последнего, защищать каждый дюйм позиции, которую занимал.
Должно быть, герцогу было известно, что Наполеон предпринял последнюю попытку прорвать его линию, и все, что он мог сделать, – приготовить позиции к бою, а кроме того, союзные силы должны были выдержать артобстрел. Марк Эдкин, который больше, чем кто бы то ни было, сделал для изучения печальной статистики Ватерлоо, подсчитал, что две трети потерь в армии герцога приходятся на жертв артиллерии, и именно в этот период боя урон был больше всего. По всей длине гребня солдат ранило и убивало. Вероятно, маршал Ней был прав. Одна мощная атака, грамотно проведенная комбинацией из артиллерии, кавалерии и пехоты, наверняка разбила бы истощенную линию обороны Веллингтона, но отказ Наполеона прислать подкрепление подарил герцогу время. И он использовал его, сплотив войска, потому что первые прусские отряды из корпуса фон Цитена уже подошли к восточной части гребня, и герцог мог перебросить часть войск с края левого фланга, чтобы укрепить центр. Он отправил приказ генерал-майору сэру Хасси Вивиану переместить его легкую кавалерийскую бригаду в центр гребня, но Вивиан – умный и опытный командир – предвосхитил этот приказ и уже был в пути. Он вел своих людей туда, где «красным мундирам» приходилось туго.
Никогда не видел я зрелища столь ужасного. Земля была буквально покрыта мертвыми и умирающими, ядра и бомбы летели гуще, чем пули при мушкетном огне, а наши солдаты – некоторые из них – отступали.
Отступающими солдатами были молодые, неопытные брауншвейгцы, которые в панике бежали от мясорубки, происходившей на гребне. Кавалерия Вивиана остановила бегство, но не кто иной, как сам герцог, собрал их и повел обратно на гребень. То же самое он проделал с сильным голландско-бельгийским батальоном, самым последним из его резервов. Анри Дюперье, который, несмотря на французское имя, был офицером 18-го гусарского, служил под командованием генерала Вивиана. Он находился позади этих неопытных солдат и видел, как офицеры «стегали их ремнями (словно испанские погонщики скота), чтобы заставить понюхать пороху»:
Я поступил, как бельгийские офицеры. Всякого, кто попадался мне на пути, я охаживал клинком по спине и говорил, что, если он не вернется в бой, я его проткну. И это давало желаемый эффект, потому что все они слушались.
Продвигаясь с этим батальоном в крепкой, четырехрядной линии, герцог сумел очистить вершину гребня от большей части застрельщиков. А те ребята из 95-го, которых вернули на позиции, сумели обстрелять французских артиллеристов, поставивших свои батареи у перекрестка. И все-таки линия не могла стоять на вершине из опасения перед крупнокалиберными французскими пушками, поэтому, как только союзная пехота ушла с вершины гребня, туда вернулись стрелки. Для многих в союзных войсках это было худшее время за весь день битвы. Французы заняли передний склон позиции герцога, их пушки наносили страшный урон защитникам, но в беде находился уже не герцог, а Наполеон, потому что прусская армия появилась на поле боя, а время Наполеона вышло.
Солдаты маршала фон Бюлова выбили французов из Плансенуа. Это была рукопашная схватка, штыковой бой и драка прикладами в проулках и садах. Пушки извергали ядра и картечь на узкие улочки, затянутые пороховым дымом и залитые лужами крови. Горстка французских солдат закрепилась в нескольких домах на западном краю деревни, но они рисковали попасть в окружение, потому что прусские войска наступали и со стороны полей, и со стороны деревни.
Наполеон не мог допустить потери Плансенуа. Деревня располагалась позади построения его войск и могла стать базой, с которой солдаты Блюхера выйдут на брюссельскую дорогу. А если они перекроют дорогу, французам не останется возможности к отступлению. Французская армия фактически окажется в окружении, поэтому император отправил Молодую гвардию, чтобы отбить Плансенуа.
Молодая гвардия была частью императорской, элитным войском, столь любимым императором. Чтобы попасть в гвардию, солдат должен пройти три военные кампании, хорошо себя зарекомендовать и быть человеком куда более дисциплинированным, нежели нравственным. Счастливчикам полагалась наилучшая экипировка, повышенное жалованье и особая униформа. Традиционно гвардия (у которой имелась своя пехота, кавалерия и артиллерия, и она таким образом представляла собой армию внутри армии) держалась в стороне от поля битвы, чтобы в нужный момент нанести решающий удар. Совершенно естественно, что среди всей огромной французской армии царило недовольство привилегиями, которые доставались на долю гвардейцев, но тем не менее большинство солдат питали надежду когда-нибудь попасть в их ряды. Прозвище гвардии – «Бессмертные» – было отчасти саркастическим, напоминая о том, что во многих битвах гвардию в бой так и не отправляли. Сами гвардейцы называли себя гроньярами – ворчунами, потому что считали досадным сидеть в резерве, пока другие дерутся. Однако там, где было недовольство, было и восхищение. Гвардия отличалась беззаветной преданностью Наполеону, они доказали свою храбрость, они сражались, как тигры, и хвалились тем, что никогда не проигрывали. Любой враг считался с их высокой боеспособностью и эффективностью.
Молодую гвардию составляли стрелки, они были способны сражаться в линии и в каре, как любой пехотный батальон, при Ватерлоо их было чуть более 4700 человек. Когда стало очевидно, что пруссаки превосходящими силами выдавили Лобау из Плансенуа, император направил туда все 8 батальонов Молодой гвардии, чтобы отбить деревню. Ими командовал генерал Гийом Филибер Дюэм, откровенно неприятный персонаж, дитя Французской революции. Сын рабочего, он вышел из рядовых за смекалку, но, кроме
