Антон Горский - Русь: от славянского расселения до Московского царства
362
См.: Милов Л. В. О происхождении Пространной Русской Правды // ВМУ. Сер. История. 1989. № 1; Зимин А. А. Правда Русская. М., 1999.С. 217–254.
363
См.: Зимин А. А. Указ. соч. С. 99–125.
364
Ср.: там же. С 123.
365
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 204.
366
Там же. Стб. 227–228.
367
Там же. Стб. 274.
368
Там же. Т. 2. Стб. 275.
369
Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 210–211.
370
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 304.
371
Там же. Т. 2. Стб. 324–325.
372
Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 210.
373
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 317–318; Т. 2. Стб. 349.
374
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 208; Т. 2. Стб. 275.
375
Там же. Т. 1. Стб. 175–178.
376
Там же. Стб. 218–219.
377
Там же. Стб. 281.
378
Там же. Стб. 272, 274, 280.
379
Там же. Т. 1. Стб. 298, 318; Т. 2. Стб. 349, 548–549, 691, 763, 821, НIЛ. С. 260, 268; Древнерусские патерики. М., 1999. С. 10 (Киево-Печерский патерик).
380
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 457; Т. 2. Стб. 304, 748.
381
Ср.: Древнерусские патерики. С. 10; ПСРЛ. Т. 2. Стб. 293.
382
Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 209.
383
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 66 (968 г.).
384
Там же. Стб. 171.
385
Загоскин Н. Очерки организации и происхождения служилого сословия в допетровской Руси. Казань, 1975. С 16, 47; Яблочков М. История дворянского сословия в России. СПб., 1876. С. 12–14; Влади-мирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. Ч. 1. Пг.; Киев, 1915. С. 26–28, 47; Павлов-Сильванский Н. П. Государевы служилые люди. СПб., 1909. С. 1–2; Греков Б. Д. Киевская Русь. М., 1953. С. 126–128; Юшков С. В. Указ. соч. С. 142–144.
386
Ср.: «Не подлежит никакому сомнению причастность бояр к дружине» (Фроянов И. Я. Киевская Русь: очерки социально-политической истории. С. 81).
387
Фроянов И. Я., Дворниченко А. Ю. Указ. соч.; Майоров А. В. Га-лицко-Волынская Русь. СПб., 2001.
388
Поскольку неизвестно, когда были составлены русские тексты договоров, датировка этих упоминаний термина боярин может варьироваться от времени заключения каждого договора (в случае, если тогда же составлялся наряду с греческим и русскоязычный вариант) до начала XII в. (если перевод на древнерусский осуществлялся незадолго до включения текстов договоров в ПВЛ).
389
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 33.
390
Там же. Стб. 47–48, 53.
391
Там же. Стб. 72-73
392
Ловмяньский Х. О происхождении русского боярства // Восточная Европа в древности и средневековье. М., 1978. С. 98; Сахаров А. Н. Дипломатия Святослава. М., 1982. С. 198.
393
См.: ПСРЛ. Т. 1. Стб. 21–22, 30, 32, 36–37, 44–45, 48–49, 70,154.
394
Там же. Стб. 32, 53–54.
395
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 82, 107, 108, 117, 124, 130, 206, 217; Т. 2. Стб. 259, 274, 276, 281–282.
396
ПСРЛ. Т. 1. Стб. 126; Т. 2. Стб. 275.
397
Там же. Т. 1. Стб. 126.
398
Там же. Стб. 132.
399
Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. С. 68.
400
Очевидно, в пользу этих вышгородских дружинников шла треть дани, собираемой по «уставлению» княгини Ольги с Древлянской земли (П СРЛ. Т. 1. Стб. 60).
401
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 298. Упомянутые здесь «бояре киевские» выше названы «лучшей дружиной» князей-Мономаховичей — наглядное подтверждение того, что определение по городу не свидетельствует о «земском», недружинном статусе бояр.
402
НIЛ. С. 21. Бояр в Новгороде встречаем уже в известии ПВЛ 1018 г. о борьбе Ярослава со Святополком (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 144), но в НIЛ соответствующего места нет, поэтому вероятно, что новгородская знать стала именоваться «боярами» только в XII столетии.
403
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 789.
404
НIЛ. С. 84.
405
ПСРЛ. Т. 2. Стб. 717–718, 723, 726–728, 747–748, 759, 761–762, 765, 774.
406
См.: Горский А. А. Древнерусская дружина. М., 1989. С. 45–46.
407
В Киеве уже в конце XI в. видим «большую дружину», члены которой — «смысленые мужи» (среди них — вышеупомянутые Янь и Путята Вышатичи) — остаются киевскими боярами вне зависимости от смены князей на киевском столе (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 218–219).
408
Еще один тезис сторонников этой теории — о вече как постоянно действующем высшем органе власти, в работе которого участвовало все свободное население «городов-государств», новейшими исследованиями также не подтверждается (см.: Вилкул Т. Л. Віче в Давньоі Русі. Автореф. канд. дисс. Киі'в, 2000; Лукин П. В. Вече, «племенные» собрания и «люди градские» в начальном русском летописании // СР. Вып. 4.М., 2003).
409
Он встречается в новгородском летописании XIV в. по отношению к знати «чуди» (эстов): «Избиша Чюдь своихъ бояръ земьскых» (НIЛ. С. 357) — т. е. бояр своей земли.
410
Юшков С. В. Указ. соч. С. 144.
411
Свердлов М. Б. Генезис и структура феодального общества в Древней Руси. С. 214.
412
Ширинский С. С. Объективные закономерности и субъективный фактор в становлении Древнерусского государства // Ленинские идеи в изучении истории первобытного общества, рабовладения и феодализма. М., 1970. С. 201.
413
Отсутствие на Руси до рубежа IX-Х вв. т. н. «дружинных погребений» (богатых захоронений с оружием, свидетельствующих, что погребенный при жизни был знатным тяжеловооруженным конным воином, т. е. членом княжеской дружины) не может служить основанием для отрицания появления института дружины в эпоху славянского Расселения [как предполагал И. И. Ляпушкин — Ляпушкин И. И. Славяне Восточной Европы накануне образования Древнерусского государства (VIII — первая половина IX в.) // МИА. № 152. Л., 1968. С. 163]. Появление такого рода погребений, скорее всего, связано с иноземным влиянием (в случае с Русью — норманнским). Показательно, что кроме Руси, такие захоронения распространены в Моравии и Хорватии (с рубежа VIII–IX вв.) — т. е. регионах, где славяне контактировали с кочевниками-аварами (богатство инвентаря и помещение в могилу оружия свойственны кочевникам, равно как и германцам, в т. ч. скандинавам, и нехарактерны для славян). В то же время в Польше, занимавшей «срединное» положение в области раннесредневекового расселения славянства и не испытывавшей серьезного влияния ни со стороны германцев, ни со стороны кочевников, известны всего один могильник с большим количеством захоронений дружинников (в Лютомер-ске), датируемый 1-й половиной XI в., и ряд единичных погребений; при этом воины, похороненные в Лютомерске, и большинство погребенных в других местах имеют скандинавское происхождение (См.: Na-dolski A., Abramowicz A., Pokiewski T. Cmentarstko z XI w. w Lutomiersku. Lodz, 1959; Яжджевский К. Элементы древнерусской культуры в Центральной Польше // Древняя Русь и славяне. М., 1978; Kara M. Sity zbrojne Mieszka I. Z badan nad skladem etnicznym organizacja i dyslokacia druzyny pierwszych Piastow // Kronika wielkopolski. Poznan, 1992, № 3). Поскольку преобладание лиц норманнского происхождения и их потомков среди польской дружинной знати невозможно, остается признать, что здесь, в отличие от Руси, Моравии и Хорватии, обычай богатых инвентарем погребений с оружием среди знати местного происхождения не привился.
414
Термин дружина — общеславянский; но в значении «княжеское окружение, служилые люди князя» он известен только в древнерусском, чешском и словацком языках (см.: ЭССЯ. Вып. 5. М., 1978. С. 134–135). В связи с этим показательно, что именно в моравских и чешских памятниках — Житии Мефодия (конец IX в.) и первой редакции Жития Вячеслава (вторая половина Х в.) встречается единственное число от дружина — друг (Успенский сборник XII–XIII вв. М., 1971. С. 196; Сказания о начале Чешского государства в древнерусской письменности. М., 1970. С. 38).
