Ким Маккуарри - Последние дни инков
Уже убедившись в том, что испанцы являют собой непобедимую силу, Паулью, находясь в столице, занялся примериванием на себя самой разнообразной испанской одежды: шелковых чулок, изящных плащей, европейских шляп самых разных фасонов. Паулью также высказался в том плане, что подумывает о принятии испанской религии. Человек, проживавший в инкском дворце, где его ежедневно ожидала свита красивых наложниц, — хотя два года назад у него не было практически никаких шансов стать императором, — конечно, не был склонен отказываться от своего нового роскошного стиля жизни. Если он должен был убить своего брата, для того чтобы сохранить свое настоящее положение, то он готов был это сделать. Кроме того, согласно инкской традиции, на вершину власти в итоге поднимался самый сильный наследник на престол. У инкской аристократии бесспорным девизом было: «Победитель получает все».
В солнечный день 1539 г. экспедиция из 300 испанцев и большого числа их туземных помощников двинулась в путь; за ними следовал караван из лам, груженных провизией. Когда испанцы покинули город и начали взбираться настоящий в северной стороне холм, многие из них окинули взглядом инкскую столицу — было очевидно, что она претерпевает изменения. После того как Манко поджег Куско в ходе осады, большая часть соломенных крыш бесследно исчезла. Ныне черепица земляного цвета украшала остроконечные крыши ряда зданий; испанские строители стремились привить отдельные архитектурные особенности своей страны на инкской почве.
Ныне во второй раз за два года большой отряд конкистадоров направился вниз по восточной стороне Анд, — испанские лошади шли все по той же выложенной камнями инкской тропе, осторожно ступая, чтобы удержаться на зачастую мокром скользком покрытии. Экспедиция несла трое носилок; одни занимал Паулью, двое других — Уаспар и Инкилл. Двое последних были единокровными братьями Манкой Паулью. Подобно своему брату, Паулью, они перешли из стана Манко в стан испанцев — в полной уверенности в том, что в борьбе за Тавантинсуйю Манко Инка в итоге окажется проигравшим.
После трехдневного перехода экспедиция достигла моста Чукичаки, перекинутого через реку Урубамбу; это его Родриго Оргонес со своим отрядом захватил на пути в Виткос два года назад. Висячий мост теперь никем не охранялся, и, не встречая сопротивления, испанцы поднялись в долину Вилькабамба. Пройдя мимо стоящей на вершине холма цитадели Виткоса, когда-то разграбленной Оргонесом и покинутой Манко, экспедиция направилась далее к проходу Колпакаса, находящемуся на высоте 12 500 футов. Изрезанные очертания холмов, покрытые густой растительностью, тянулись теперь внизу длинными складчатыми гребнями. Экспедиция начала медленный спуск по выложенной камнями тропе вдоль реки Пампаконас — мимо деревьев, с которых свисал мокрый мох, мимо водопадов, которые вскоре превращались в стремительные потоки.
Облака затрудняли дыхание, люди теряли из виду начало и конец колонны, кавалерия неожиданно превратилась в расплывчатые силуэты в шлемах, призрачно вырисовывавшиеся в светло-сером тумане. Капли воды, подобно поту, появлялись на доспехах испанцев, сливаясь потом в ручейки и скатываясь вниз, словно крошечные струйки ртути. Наконец, после трех дней спуска по этой дороге, растительность стала такой густой, что испанцы были вынуждены спешиться и оставить своих лошадей. С мечами, аркебузами и луками на изготовку испанцы последовали одной растянувшейся шеренгой за своими туземными проводниками — в темную, неведомую преисподнюю амазонского дождевого леса — сельвы.
Воздух здесь стал теплым и душным, повсюду жужжали комары, атакуя незащищенные участки кожи испанцев. Люди сильно потели под своими доспехами и хлопковыми одеждами. На некотором расстоянии от них доносились звуки, которые испанцы никогда до сих пор не слышали: глубокие, полнозвучные львиноподобные рыки, которые для испанцев были словно крики стражей ада, — и все это вкупе со странными трелями, просверливающими мокрый лес. Испанцам уже приходилось слышать от своих туземных гидов достаточно басен о том, что антис едят человеческое мясо, и о том, что испанцы должны предстать перед ними настоящими гастрономическими деликатесами. Гиды все же не стали слишком пугать пришельцев и объяснили причину зловещих трелей, показав на вершины гигантских деревьев, чьи основания составляли в диаметре более 20 футов. Гиды ответили, что источники звуков — «уру-кусиллу-куны», или паукообразные обезьяны. Львиноподобные рычания также издавали обезьяны, но проводники называли их другим словом. Сами проводники, несомненно, нервничали, слишком хорошо зная, что враг находится близко и в любой момент может броситься в атаку. Вопрос был не в том, будет ли отряд атакован, а в том, как, где и когда. Священник-иезуит Блас Валера писал:
«Те, кто живет в… [Антисуйю]… едят человеческое мясо, они свирепее тигров, они не знают ни Бога, ни закона, они не знают, что такое добродетель. Они не имеют идолов и никакого их подобия. Они поклоняются дьяволу, когда он представляет себя в форме какого-нибудь животного или змеи и разговаривает с ними. Если они в ходе военных действий захватят пленного… и им будет известно, что это человек низкого ранга, то они четвертуют его и отдадут конечности своим друзьям и слугам в пищу или продадут на мясном рынке. Но если это будет человек благородного происхождения, то вожди соберутся со своими женами и детьми и, подобно служителям дьявола, разденут его, привяжут его живым к столбу и разрежут на куски кремневыми ножами и лезвиями, — не с тем чтобы отрезать конечности, но для того, чтобы извлечь мясо из самых мясистых частей: из икр, бедер, ягодиц и мясистых частей рук. Мужчины, женщины и дети окропляют себя кровью, и все они очень быстро пожирают мясо, совершенно никак его не готовя и даже не прожевывая. Они заглатывают его полным ртом — так чтобы несчастная жертва могла видеть, как ее поедают живьем».
Хотя каннибализм и существовал на отдельных участках Атлантического побережья Бразилии, рассказы священников об индейцах племени антис представляли собой чистую небылицу — все эти домыслы сочинялись о народе, чей характер и уклад были настолько чуждыми и высокогорным инкам, и испанцам, что у них поневоле возникали страх и отвращение. Так или иначе, у испанцев не было разумных причин воспринимать эти апокрифические истории как истинные. Как далеко простирался этот лес и сокрыты ли в нем были богатые империи, изобилующие золотом, — этого никто не знал. В конце концов, большая часть континента являла собой терра инкогнита, и о лабиринтных пространствах этой ничейной земли можно было только догадываться. Впереди могут лежать новые империи, наполненные таким богатством, которое превзойдет любое воображение, а может поджидать и смерть столь жуткая, что испанцам придется воочию наблюдать, как их соотечественников поедают живьем. Об этом может быть известно только Богу на небе либо дьяволу в аду.
Продвигаясь вперед гуськом, испанцы подошли к узкому каньону, через который протекали два потока. Перейдя через два моста, сооруженных совсем недавно, они попали на участок земли, расчищенный от деревьев и кустарников. Педро Писарро позднее вспоминал:
«[Когда] около 20 испанцев… [пересекли мост], спрятавшиеся заранее индейцы начали бросать в них… валуны с гор. Эти валуны скатывались с огромной скоростью. Они превратили трех испанцев в месиво. Те испанцы, которые уже успели углубиться в лес, обнаружили там множество индейских лучников, которые начали стрелять в них, ранив многих, и если бы испанцы не обнаружили узкую тропку, ведшую к реке, они все были бы перебиты, поскольку они не могли… [схватиться в рукопашной] с теми индейцами, которые попрятались среди деревьев».
Испанцы попали в явную западню. По словам Титу Куси:
«[Мой отец] узнал от шпионов, которых он расставил на дорогах, о том, что Гонсало Писарро… и многие другие ринулись преследовать его; с Гонсало были и трое его братьев… [И] он [Манко] направился сюда и нашел здесь я не знаю сколько испанцев, — лес был такой густой, что их нельзя было сосчитать… [и] он яростно дрался с ними на берегах реки».
Оказалось, что мосты, которые пересекли испанцы, были недавно возведены воинами Манко, с тем чтобы увести испанцев с обычной тропы и направить их в ту область, где их можно было уничтожить скатывающимися валунами. Подобного же рода западню генерал Инки Манко, Кисо, с успехом использовал в Андах. Но в этот раз вместо того, чтобы подождать, пока большая часть испанцев пересечет мост, воины Манко поторопились сбросить валуны, сокрушив переднюю часть испанской колонны, при этом позволив оставшейся части испанцев вернуться назад на тропу.
Так или иначе, организованная засада заставила испанско-инкскую колонну резко остановиться. Яростные сражения длились в течение всего дня, и антис оказывались практически невидимы для своего испанского противника — настолько умело туземцы (Амазонки) использовали укрытия своего леса. Испанцы наконец отступили. Ночью Гонсало и его люди при свете факелов отошли к тому месту, где оставили своих лошадей; надо было осуществить перегруппировку и решить, что делать дальше: «многие испанцы были ранены, и многие утратили присутствие духа». В ходе дневного сражения испанцы потеряли 36 человек.
