История Чешского королевства - Вацлав Владивой Томек
Указ этот отнял у пражского университета прежнее его значение, так что он перестал быть всемирным учреждением, а был только учреждением народным. Ибо немецкие магистры и студенты, после напрасных попыток склонить короля к уничтожению нового устава, вышли из Праги все, в числе 5,000 человек и разошлись по соседним университетам, как-то: в Вену, Краков, Эрфурт, Гейдельберг; благодаря им, основался новый лейпцигский университет в Мейсене. Король Вячеслав запретил потом повиноваться папе Григорию как в Чехии, так и в других своих землях. Пизанский собор, в свою очередь, провозгласил обоих пап лишенными престола и избрал нового папу Александра V Архиепископ Збинек, после некоторой проволочки, принужден был покориться ему вместе с своим духовенством.
§ 53. Гус восстает против архиепископа и папы. — Осуждение его на Констанцском собор.
Надежды об исправлении церкви, пробужденные на Пизанском соборе, не исполнились. Собор, по соизволению нового папы, был им распущен, с обещанием, что через три года он снова будет собран и будут предложены ему необходимые для этого планы. Это освободило высшее духовенство Чехии от того страха, в котором оно находилось во время собора, и оно снова начало еще более строгими средствами, чем прежде, действовать против враждебных ему ревнителей реформы. Архиепископ Збинек, войдя в согласие с самым двором нового папы Александра, возобновил прежний указ о выдаче ему сочинений Виклефа, приказал их сжечь и запретил говорить проповеди в часовнях и вообще везде, кроме фарных, коллегиальных и монастырских церквей, что направлено было против проповедей Гуса в Вифлеемской часовне. Помимо засвидетельствования пражского университета и не обращая внимания на высказанное королем желание, равным образом на обращение Гуса и некоторых его друзей к новому папе Иоанну XXIII, вступившему после скорой смерти Александра (1410), архиепископ приказал сжечь книги, а когда Гус не переставал говорить проповеди, возложил на него проклятие.
С того времени началось озлобление народа на архиепископа и его духовенство; по улицам Праги пелись про них,ругательные песни и происходили ужасные бесчинства. Король Вячеслав издал против этого указ, а сам повелел архиепископу, чтобы он вознаградил тех, которых книги он сжег без его веления и лишил его и других из высшего духовенства некоторых доходов, кроме того ходатайствовал у папы за Гуса. Несмотря на это, стараниями пражского архиепископа от папского двора повелено было Гусу явиться в Рим, а на вторичное требование короля, королевы Софии и высших земских сановников освободить Гуса от суда, папа Иоанн не обращал внимания. Между тем и архиепископ Збинек за лишение его доходов и за неисполнение его указов, установил интердикт или запрещение духовных служб в Праге.
Только новые политические обстоятельства смягчили папский двор. Постановления Пизанского собора еще не вполне утвердили единство церкви. Оба прежние папы противились этим постановлениям. Бенедикт XIII, хотя и должен был оставить Францию, однако ж ему покорна была еще Испания; Григорий VII нашел убежище у апулийского короля Владислава; его сторону держал потом Рупрехт Пфальцский, вместе с немецкой своей партией, даже и Сигизмунд, король венгерский, из-за вражды своей с королем Вячеславом. В 1410 г. умер Рупрехт Пфальцский и князья немецкие, приступивши к избранию нового короля, разделились на две партии. Одни избрали Сигизмунда венгерского, другие моравского маркграфа Иоста, который и с королем Вячеславом вел переговоры о том, чтобы при жизни Вячеслава быть королем римским, а чтобы императорство осталось за самим Вячеславом. Но через три месяца (1411) умер Иост и так как за шесть лет до этого умер Прокопий (1405), а еще прежде Ян Собеслав, патриарх аквилейский (1394), то два брата, Вячеслав и Сигизмунд, были единственными по мужской линии потомками люксембургского дома. Тогда заключили договор о землях Иоста, так что Сигизмунд получил из них Бранденбург, Вячеслав же Моравию и нижнюю Лужицию; графство же Люксембургское отдано Антону, герцогу брабантскому, мужу Елизаветы, дочери Яна Згожелецкого, как наследство её в лен от чешской короны. Сигизмунд же, в том же году, поручил Бранденбург бургграфу Нюрнбергскому Фридриху из рода Гогенцолернов, предков нынешних королей прусских. Потом договорились также точно об императорстве и королевстве римском, как прежде Вячеслав с Гостом и Сигизмунд избран был во Франкфурте единогласно королем римским. Следствием этого было то, что Сигмунд с венгерским своим королевством и также с немецкими князьями признали покорность папе Иоанну XXIII. За согласие с королем Вячеславом, который этими договорами старался восстановить церковное единство, папа Иоанн сложил между тем осуждение с Гуса. А потом, когда король Сигизмунд лично прибыл в Прагу для восстановления дружбы с своим братом, то чрез его посредничество установился мир между королем и архиепископом Збинком, так что этот последний уничтожил интердикт под условиями обязался хлопотать у папского двора об отмене судебного приговора о Гусе. Но несколько времени спустя, он стал жаловаться на нарушение этих условий и, оставив наконец страну, отправился в Венгрию к королю Сигизмунду просить у него защиты. По дороге он умер в Пресбурге (1411), а наследником его был магистр Альбик из Уничова, отличный лекарь знаменитый своими сочинениями по этой части, человек пожилой и весь преданный королю.
Распря Гуса могла, может быть, кончиться теперь благополучно. Но дух смелого Вифлеемского проповедника еще более окреп от продолжительных споров и напрасных надеждах; ибо реформа церкви, ожидавшаяся от Пизанского собора, казалось, снова была отстранена; папа Иоанн XXIII, один из развратнейших людей всех веков, не делал никаких к ней приготовлений и даже не думал собирать собор, но проводил время еще в большем разврате, чем его предшественники. Наглядевшись на такое положение вещей, Гус вместе со своими друзьями углублялся больше и больше в учение Виклефа и находил удовольствие в защите его против папской власти, как видимой главы церкви. Так как лицо, которое представляло высший авторитет церкви, исполнено было порока, то воодушевленный проповедник не видел необходимости в авторитете, как необходимой
