Дмитрий Суворов - Все против всех
Советская печать со свойственной ей примитивной вульгарностью формулировок сообщает: "Сибирские областники готовили антисоветское восстание, сотрудничали с Колчаком" (Большая Советская Энциклопедия), "администрация Колчака состояла из представителей сибирской кулацкой интеллигенции" (Л.Китаев). Но и в армии ту же идею разделяют очень многие ведущие военные руководители, в том числе "юные омские командармы" (по выражению Л.Юзефовича), такие, как мужицкий генерал А.Пепеляев, а также, по существу, и казачьи атаманы. Что касаемо рядового состава, то вот характерный факт: не российский триколор, а изобретенное областниками бело-зеленое знамя свободной Сибири будет реять над головами бойцов Северной армии белых, входящих в Пермь в последние дни декабря 1918 года (и пермяки приветствовали их теми же знаменами).
Подытожим: на Урале и в Сибири субэтническая природа конфликта выступает практически в чистом виде. Вообще, надо сказать, что именно эта специфика - наличие сплоченной массы, объединенной общей позитивной идеей, - делала урало-сибирское сопротивление в политическом плане более опасным для большевиков, чем любое другое. Все остальные центры белого движения были либо локальными по дислокации и задачам своим (Краснов на Дону, "учредиловцы" в Самаре, северные белогвардейцы), либо представляли из себя достаточно разносоставные объединения без ярко выраженного объединяющего начала, как Юденич и в меньшей степени Вооруженные силы Юга России.
Идея сибирского областничества, безусловно, была не только мощным объединяющим началом, но и - что главное - выступала как определенная альтернатива большевизму. Кроме того, не забудем, что областничество имело левую, демократическую окраску и потому плохо попадало под вульгарную красную пропаганду типа: "Мы, божьей милостью Колчак, воссесть на царский трон желаем".
В общем, приходится снова вспомнить ленинское: "На Восточном фронте решается судьба революции!", потому что там сумели противопоставить красным не только силу, но и идею.
Здесь, однако, кроется грозная мина замедленного действия, которая во многом стала причиной поражения белого движения.
Часто оценивают победу красных как якобы запрограммированную, потому что-де у них в руках был центр с его промышленностью и однородным населением (из "Истории КПСС"). То есть центр всегда обречен побеждать провинцию... Да ничего подобного!
Ленин, к слову, писал: "В июле (имеются в виду июльские события 1917 года. - Д.С.) мы не могли бы удержать власть политически, ибо провинция могла пойти на Питер". Прекрасно понимал вождь революции, что ничего в этом деле не запрограммировано, да и опыт Парижской Коммуны был ему известен. А насчет промышленности, то уральская индустрия в сочетании с сибирским хлебом и углем давала белому движению такую питательную базу, с которой можно было как воевать, так и (что очень важно) просто закрепить за собой территорию к востоку от Волги.
Если помните трилогию А.Толстого "Хождение по мукам", то такой проект, проект так называемой Урало-Кузнецкой республики, обсуждался в кругах, близких к Корнилову, еще до октябрьского переворота.
Тогда в чем же дело? А вот в чем. Положение красных было действительно более предпочтительно, но по причинам более сложным. Несмотря на весь бред о мировом пожаре, несмотря на явно антинациональную и деструктивную по отношении к России деятельность, в той войне красные объективно выступали как новые имперцы, причем имперцы, самые жестокие за всю российскую - и только ли российскую? - историю.
То есть их реальная позиция, вопреки собственным декларациям, была круто державной, по классическому принципу империалистов всех времен и народов:
"Разделяй и властвуй!" Вот почему в их рядах оказалось столько офицеров царской армии, и вот почему стал возможен в наши дни химерический союз коммунистов с национал-патриотами.
У белых же ситуация была много сложней и противоречивей. С одной стороны, официальный лозунг белого движения "Единая и неделимая Россия" лозунг чисто державный и притом откровенно донкихотский, так как реально единой и неделимой России в границах 1914 года, которые единственно признавали белые лидеры, уже не существовало. Отпали Польша, Финляндия, Закавказье, Прибалтика. И сей донкихотский лозунг не давал белым создать союз с освободившимися странами против красных, хотя и прибалты, и финны, и поляки готовы были пойти на такой союз: только официально признайте! Нет - и все тут! В результате белые "сгорели", а отделившихся признали... красные.
А с другой стороны... Мы уже видели, что на Юге две трети, а на Востоке подавляющее большинство людей в погонах - областники. Следовательно, между руководством и основной массой белогвардейцев неизбежно должна была образоваться трагическая трещина. Да, так и было!
Принято считать, что одна из причин неуспеха наступления Деникина на Москву - пассивность казачества, не желавшего покидать родные земли. Реальность еще трагичней: у Добровольческой и обеих казачьих армий Юга были принципиально разные конечные цели: державные - у добровольцев, областнические - у казаков.
Отсюда неизбежность конфликта, в том числе кровавого. Он и не замедлил разгореться на Кубани и Тереке, где в числе жертв оказались даже атаманы Рябовол и Филимонов - оба областники. О каком уж тут единстве может идти речь, когда, как в случае с Юденичем, южан объединяла не позитивная, а лишь негативная, антибольшевистская идея.
А на Востоке было еще сложнее, потому что областниками были практически все, а державником - один Колчак, разумеется, со своим штабом. Естественно, он должен был оказаться в изоляции. Не отсюда ли характерная трагическая доминанта его настроений?
Не нужно быть пророком, чтобы предсказать: даже в случае продолжения военных успехов разрыв между позицией Верховного правителя России и настроениями его армии стал бы только все более увеличиваться.
В общем, все без исключения белые армии стали перед фактом резкого расхождения между державностью командования и областничеством массы. Вот что об этом писал советский военный историк Н.Какурин:
"Поскольку колыбелью белых правительств преимущественно явились окраины бывшей Российской империи, этим правительствам в большей или меньшей мере пришлось столкнуться с фактором, нашедшим свое выражение именно там как протест против многовекового национального и бюрократического гнета центра. Это было стремление к самостийности и автономии отдельных областей". Добавлю: здесь был не только и не столько сепаратизм, сколько вышеописанная субэтническая коллизия.
Попытка игнорировать ситуацию ставила белые центры сопротивления в весьма двусмысленную ситуацию. В сравнении с монолитностью красного лагеря в данном вопросе это, конечно, был не лучший фактор: в решающий момент все это скажется.
И здесь я рискну выступить в рискованном амплуа прогнозиста. Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но все же, все же... Как бы могли развиваться в свете всего сказанного события, если бы чаша весов склонилась все-таки на сторону белых? На мой взгляд, возможны как минимум два варианта прогноза. И как говорят медики, оба неблагоприятных.
Вариант первый. Как известно, Колчак и Деникин не раз говаривали, что после победы отстранятся от политической жизни (я склонен верить этим заявлениям, исходя из того, что мы знаем о нравственном облике этих людей). "Доведем до Москвы, а там - пусть народ решает", "созыв Учредительного собрания" - вот подлинные слова Колчака. Опять красивое донкихотство, особенно по сравнению с бультерьерской хваткой Ленина и компании за власть (и одна из причин поражения, ибо, как заметил С.Цвейг, в схватке побеждают только самые непреклонные). Но все-таки предположим, что Александр Васильевич и Антон Иванович довели-таки до Москвы, созвали Учредительное собрание и самоустранились. Что тогда?
Представляется, что выборы в это новое Учредительное собрание радикально отличались бы от известных выборов рубежа 1917-1918 годов. Тогда голосовали, как известно, за конкретные партии. Сейчас этого однозначно не было бы просто потому, что все партии без исключения находились в состоянии полного коллапса и ни одна не смогла бы собрать необходимое число голосов. Следовательно, голосовали бы за персональных лидеров, а их оценивали бы по знакомой практической деятельности.
И здесь большинство получили бы явно областники всех мастей: именно они были хорошо знакомы и понятны большинству белых "человеков с ружьем". Но против них явно бы выступили избиратели Центральной России, которые, несомненно, должны были на завершающем этапе войны поддержать белых. Вспомните, что в 1920 году, уже после краха Колчака и Деникина, практически вся Центральная Россия была объявлена большевиками на военном положении: шел сплошной девятый вал антикоммунистических восстаний). Эти центровые в своем противостоянии областникам, естественно, стали бы оплотом ( "электоратом", как сейчас говорят)
