Елена Мельникова - Славяне и скандинавы
85. Варяжский всадник в восточноевропейском вооружении (реконструкция по материалам могильника Бирки)
Соотношение в древнерусской дружинной культуре западноевропейского (каролингского), скандинавского и собственно русского компонентов весьма выразительно прослеживается по характеру важнейшей из категорий дружинного снаряжения, атрибуту социального положения древнерусского «рыцарства», воинов-дружинников — мечам IX–XI вв. На территории Древней Руси известно 87 типологически определимых мечей этого времени (илл. 86). Клинки 55 из них были расчищены при исследовании, проведенном в 1963–1964 гг., в результате чего на лезвиях клинков проступили неизвестные ранее надписи ремесленников, различные начертания и дамаскировка.
86. Мечи IX-X вв. из древнерусских памятников
1. Новгород,
2. Ручьи (южное Приладожье),
3. Усть-Рыбежна (южное Приладожье),
4,5 Гнездово,
6. Ленинградская обл.,
7. Вахрушево (южное Приладожье),
8. Бор,
9. Заозерье (там же).
Основываясь на самом тщательном анализе внешних признаков вещей, ученые долго спорили о месте изготовления мечей, не подозревая, что точный ответ на их вопрос написан на самих изделиях. Теперь, когда клейма выявлены и приведены в систему, можно говорить о пополнении наших знаний историческим источником большой убедительности (илл 87).
87. Клейма на клинках мечей из древнерусских памятников.
Именные каролингские (1-5), именное русское (6),
геометрического рисунка (7-10).
1, 7, 8 Гнездово, 2 Полоцк, 3 Заозёрье, южное Приладожье,
4 Альметьево, Казанское Поволжье, 5 Сарское городище,
6 Фощеватая, 9 - местонахождение неизвестно,
10 Усть-Рыбежна, Южное Приладожье
Мечи являлись единственным раннесредневековым оружием, имевшим клейма. Большими латинскими буквами капитального шрифта на лезвиях были написаны имена не самих мечей или их владельцев, а мастеров или мастерских. Из числа изученных у 25 мечей (45%) обнаружены имена западноевропейских каролингских оружейников, работавших, вероятно, в районах Рейна и Дуная: Ulfberht (встретилось 16 раз), Ingelrii me fecit («Ингельрий меня сделал», встретилось 2 раза), буквосочетание, близкое предыдущей марке, начинающееся с NRED (встретилось 1 раз), Leutlrit, Cerolt, Ulen (по одному разу)188. Именные надписи трех мечей неразборчивы. Некоторые из приведенных имен или редки, или встречены впервые.
Мы получили возможность судить о работе древних мечедельцев, узнав их продукцию. Наиболее крупной была мастерская Ulfberhta. До сего дня в европейских коллекциях зарегистрировано не менее 120 мечей с этой, очевидно семейной, маркой. Можно себе представить, в каких количествах расходились эти лезвия в древности. В производстве клинков существовала, видимо, значительная концентрация рабочих сил и технических достижений, далеко опережающая свое время. Несмотря на торговые запреты, франкские клинки проникали к скандинавам и славянам, и в том числе к русским.
Наряду с мастерскими, подписавшими свои изделия, существовали и такие, которые клеймили лезвия только несложными геометрическими рисунками. На 10 обследованных у нас клинках оказались кресты, круги, спирали, полумесяцы. Эти знаки, несомненно, были не только маркировкой, но имели и магическое значение, они символизировали огонь, солнце, возможно, отвращали злых духов. Где изготовляли эти «буквенные» изделия? Багдадский философ IX в. ал-Кинди, автор единственного в своем роде трактата о мечах всего мира, писал, что у франкских мечей в верхней части находятся кресты, круги и полумесяцы189. Перечень знаков точно совпал с теми, которые открылись и на некоторых наших клинках. Таким образом, родиной этих изделий, как и подписных, был франкский Запад.
Среди мечей с начертательными клеймами встречены и уникальные по своим изображениям. Выделяется меч X в. из Гнездовского могильника со стилизованным изображением человека. Согласно ал-Бируни, такое клеймо было присуще ценным индийским клинкам190. В данном же случае речь идет, очевидно, о международном распространении некоторых сюжетов клеймения. Не результатом ли подражания подписным явились те из исследованных нами два меча, у которых буквы превратились в орнаментально повторяющийся значок? Возможно, что объектом копирования языческих кузнецов, незнакомых с латинским шрифтом, были также и полосы с символическими знаками.
Из числа расчищенных 7 клинков оказались с дамаскированным узором. Для европейской металлургии X в. техника сложноузорчатой сварки была в основном уже пройденным этапом. В это время сварочный дамаск употребляли преимущественно для надписей. Дамаскированные мечи X в. отзвук уходяшей технической традиции. Не случайно, что эта техника присуща нашим трем древнейшим мечам IX в., относящимся к типу В.
На восьми клинках X в при изучении не выявлено клейм. Все до сих пор упоминаемые мечи были в большинстве снабжены рукоятками общеевропейских форм (типология Я. Петерсена, типы В, D, Н и т. д.), по своему внешнему виду не вызывавших уверенных предположений об их местном изготовлении. Некоторые из них, типы D, Т-1, Е, Z — особый, А — местный, и фощеватовский меч, в особенности относящиеся ко второй половине X и рубежу X–XI вв., обращали внимание своей «нестандартностью» и вторжением некаролингских декоративных элементов191. В серии неклейменых клинков таким является меч из деревни Ручьи (юго-восточное Приладожье) с рукоятью, обозначенной как «U-особый». Отсутствие знаков на этом мече только подтверждает правомерность его выделения. Не имели знаков также отдельные мечи типа Н, распространение которых согласуется с возможностью их местного изготовления.
Многие мечи на Русь привозились норманнами. Отдав должное варягам как распространителям высококачественного оружия, исследователи отмечали, однако преобладание на Руси не скандинавских, а франкских клинков192. Теперь это суждение становится бесспорным. Клейм явно скандинавского происхождения опознать не удалось. Зато не менее 35 клинков (т. е. 64%) мечены надписями и знаками в виде круга, креста, подковы, спирали, указывающими на каролингские мастерские. Что же касается остальных клинков, с буквообразными начертаниями, фигурой с косо расположенными лентами, изображением человека, дамаскировкой, наконец, и вовсе не клейменных, то места их изготовления гадательны. Среди претендентов могут оказаться как шведы, так и русские.
Большинство клинков, в особенности подписных, и рукоятей к ним, по-видимому, изготавливались одновременно. Украшения геометрического характера на этих изделиях часто лишены «национальной» окраски (типы Н, Т-2, отчасти Е). Однако в Европе встречаются случаи, когда рукояти готовых клинков монтировались или переделывались позже сообразно местным вкусам. Таковы некоторые лезвия с надписью Ulfberht и рукоятями, орнаментированными в еллингском стиле. Отметим несколько образцов, которые кажутся отделанными скандинавскими мастерами: мечи X в. типа Т-1 из Новгорода, со дна Днепра у острова Хортица, из деревни Монастырище в Орловской области (с надписью NRED, цв. илл. 22), меч типа D из Михайловского могильника (с клеймом из кружков и палочек)193. Орнаментация этих изделий, включающая звериные мотивы, имеет аналогии в северных древностях. Особо выделяется эффектно украшенный образец из Монастырища. Его массивное перекрестье и навершие покрыты гравированным по серебру и усиленным чернью узором. На перекрестье различимы две пары лап, перехваченные лентами. На поверхности рукояти прорезаны углубления для вставки золотых пластинок с напаянными колечками. Сходная отделка оказалась на шведских и готландских круглых фибулах, украшенных в еллингском стиле, осложненном англосаксонскими декоративными элементами194. Не является ли трудночитаемое клеймо этого меча лишним подтверждением его некаролипгского, собственно скандинавского происхождения? В галерею викингских мечей можно включить и меч типа D X в. из Гнездова195. Его рукоять из бронзы орнаментирована плавно изгибающимися завитками растительного характера. В изгибах плетения различимы звериные лапы. В целом украшения меча напоминают скандинавский орнаментальный стиль Борре. В Скандинавии мечей с аналогичными узорами не обнаружено, поэтому видный шведский археолог X. Арбман не без оснований полагал, что рукоять меча была изготовлена ремесленниками Гнездова (возможно, жившими там шведами второго поколения), использовавшими при ее отделке мотивы орнамента женских черепаховидных фибул196. Наиболее бесспорным скандинавским мечом длительное время считался образец, найденный в местечке Фощеватая у Миргорода на Украине. Он снабжен красивой бронзовой рукоятью с рельефным орнаментом в виде перевитых чудовищ в стиле рунических камней. Ряд лет тому назад X. Арбман, обратив внимание на разностильность отделки навершия и перекрестья по отношению к стержню рукояти, усомнился в шведской родине этого клинка (илл. 88). Вопрос о месте производства фощеватовского меча принял совершенно неожиданный поворот после того, как был расчищен его клинок. На одной стороне полосы вместо ожидаемого латинского клейма отчетливо проступило наведенное Дамаском слово коваль (т. е. кузнец), на другой — имя мастера, которое можно прочесть как Людота или Людоща197. Надпись явно не владельческая, а производственная. Итак, клеймо, состоящее из уставных кириллических букв, установило не норманнское, а русское происхождение если не всего меча, то, несомненно, его клинка. Полученная на основании лингвистического, типологического и искусствоведческого анализа дата меча показала, что он сделан, по-видимому, не позднее первой половины XI в. Надпись клинка является древнейшей сохранившейся русской надписью на оружии и металле вообще и передает первое дошедшее до нас имя русского ремесленника, а именно кузнеца. Фощеватовский клинок, судя по его клейму, доказывает, что собственное производство клинков грамотными мечедельцами имело место в эпоху бурного подъема Киевской Руси при князьях Владимире или Ярославе. Древнейший русский подписной меч явился результатом плодотворного использования технических знаний и навыков: каролингских (техника исполнения надписи), скандинавских (орнаментальный узор) и русских (клеймо и форма рукояти с опущенным перекрестьем). Киевское государство было второй после Каролингской империи страной Европы, где был выпущен собственный подписной меч. Изготовивший его мастер, следовательно, считал себя «конкурентоспособным» по отношению к прославленным западноевропейским образцам. Можно надеяться на отыскание у нас или за границей других бесспорно русских клинков, что, однако, не может быть противопоставлено выводу о несомненном преобладании в Восточной Европе каролингского мечевого импорта для IX–X столетий.
