Сергей Павлюченков - Военный коммунизм в России: власть и массы
Все лето 1919 года продолжалось бегство еврейских коммунистов с Украины по мере развития наступления сил южной контрреволюции. 7 сентября А. Иоффе писал Ленину из Чернигова:
«Качество украинских совработников, даже коммунистов, настолько невысоко, что они вносят не оздоровление, а еще большее разложение. Известно ведь, что на Украине первыми бегут исполкомы и парткомы и этим, рикошетом, вносят панику в армию. И тут никакими репрессиями не помочь, сразу по крайней мере. Расстреливается их достаточное количество, но пользы пока незаметно»[584].
В целях борьбы с украинскими паникерами и дезертирами ЦК РКП(б) 16 сентября разослал по губерниям циркуляр, которым предписывалось всех коммунистов, приезжающих с Украины без разрешения ЦК КП(б)У, под предлогом доклада или сдачи дел, «считать дезертирами и подлежащими немедленному аресту»[585].
Позднее, в конце 1919 года, учитывая печальный опыт весны, большевики при своем втором вступлении на Украину стали действовать более осторожно и основательно. Подготовка началась еще летом. И августа Оргбюро ЦК, заслушав сообщение из ЦК КП(б)У о положении дел на Украине, поручило Каменеву переговорить с Лениным по вопросам, поднятым украинским ЦК: о его роспуске и отзыве ряда работников с Украины и замене их кадрами из России[586].
Беседа Каменева с Лениным имела серьезные последствия, Ленин был глубоко обеспокоен украинскими делами. В декабре 1919 года, ЦК партии в соответствии с постановлением VIII конференции РКП(б), текст которого написал лично Ленин, выпустил ряд распоряжений в целях предотвращения «наводнения советских учреждений элементами украинского городского мещанства, чуждого понимания условий быта широких крестьянских масс и нередко прикрывающегося знаменем коммунизма»[587]. В частности, комитеты партии в великорусских губерниях обязывались экстренно откомандировать на Украину по несколько ответственных работников губернского и уездного масштабов[588]. Все рекомендованные для работы на Украине должны были специально пройти проверку в аппарате ЦК партии на предмет их национальности и прошлых «заслуг». Кроме того, особым циркуляром ЦК категорически воспретил самовольное возвращение на Украину работавших там ранее партийных и советских функционеров: «Никто из членов партии не может ехать на Украину для партийной или советской работы без разрешения ЦК», — гласил циркуляр[589].
Но как заметил делегат IX партконференции Зайцев в известном письме к Ленину: «Это решение до конца не было проведено». Некоторые факты позволяют думать, что оно вообще было проигнорировано еврейскими работниками. Например, судя по списку откомандированных Гомельским губкомом для работы на Украине за декабрь 1919 — январь 1920 года, туда вернулось много давних знакомцев украинского селянства. Заключая из фамилий, в числе 47 человек — 30 явно еврейской национальности[590].
Старые кадры вновь встретились на украинской земле и попытались установить плотный заслон направленным туда по решению ЦК коммунистам из великорусских губерний. Таковых всего насчитывалось около 800 человек: основная масса рядовых работников, одна треть — уездного и несколько десятков — губернского масштаба. Прибыв на места, все они, как правило, оказались на должностях, несоответствующих их опыту и назначению. Предсовнаркома Украины X. Раковский сетовал в своих докладах Ленину, что повсеместно существует враждебное отношение к работникам, прибывшим с севера, особенно в Одессе[591].
Мероприятия московского ЦК большевиков в области кадровой политики на первых порах привели к тому, что межнациональные противоречия на Украине дополнились острой борьбой уже на всех уровнях партийно-государственного аппарата. На IX партийной конференции Зиновьев туманно упоминал, что в начале 1920 года на Украине без принципиальных причин создались две враждующие группировки[592]. Очевидно, все же причины были принципиальными, поскольку заставили Кремль произвести новую грандиозную перетряску кадров. Вновь украинский ЦК был распущен, всецело расформированы большинство губернских комитетов партии и советских исполкомов. Однако и после таких решительных действий до умиротворения национальных страстей было весьма и весьма далеко. Очередная перетасовка имела своим результатом лишь то, что в ряде мест получили приоритет ярко выраженные антисемитские группировки.
Например, некий Вайнберг в 1920 году сообщал в ЦК РКП (б) об отсутствии в Киеве евреев-коммунистов и характеризовал Киевский губком как «в целом антисемитский», который к еврейской работе относится «по-петлюровски»[593]. Это в Киеве, а в провинции украинские эсеры отмечали, что между коммунистами развивается «страшная грызня» на национальной почве. Так, «председатель Полтавского губревкома не стесняясь выступает против евреев-коммунистов». «Вообще, надо сказать, на Украине и в особенности в деревнях, в уездных городах да местечках развился и окреп зловещий, погромный антисемитизм, — подчеркивали они в своей конфиденциальной переписке в начале 1921 года. — И сейчас во многих важных частях (буденновцы), на многих заводах и во всех деревнях — евреям выступать нельзя»[594]. Надо заметить, что буденновцы вообще весьма характерно отличились под занавес войны, дав повод к длительному расследованию, которое тянулось несколько месяцев. Во время переброски с Юго-Западного на врангелевский фронт части Первой Конной в октябре 1920 года громили все подряд попадавшиеся им на марше местечки: Зозов, Вахновка, Россоша, Спиченцы, Пелисков, Ильинцы, Дашев, Прилуки — отовсюду поступали сообщения о повальных грабежах и убийствах еврейского населения — десятками и сотнями[595].
Уходила в прошлое гражданская война, близился конец политики военного коммунизма, однако и в новый исторический период общество уносило с собой застарелые национальные противоречия.
Избранная библиография (монографии, статьи, материалы)
Айхенвальд А. Военный коммунизм // Большая Советская энциклопедия. Т. 12. М., 1928.
Альский А О. Наши финансы за время гражданской войны и НЭПа. М., 1925.
Амбариумов Е. А Анализ В. И. Лениным причин кризиса 1921 г. и путей выхода из него // Вопросы истории. 1984. № 4.
Амбарцумов Е. А Ленин и путь к социализму. М., 1982.
Андреев В. М. Продразверстка и крестьянство // Исторические записки. Т. 97. 1976.
Атлас 3. В. Социалистическая денежная система. М., 1969.
Атлас 3. В. Из истории развития товарообмена между городом и деревней (1918–1921) // Вопросы экономики. 1967. № 9.
Бабурин Д. С. Наркомпрод в первые годы Советской власти // Исторические записки. Т. 61. 1957.
Боевский Д. А. Очерки по истории хозяйственного строительства периода гражданской войны. М., 1957.
Бахтин М. И. Начало великого пути. Из истории социалистического преобразования деревни. М., 1979.
Берхин И. Б. Ленинский план построения социализма. М., 1960.
Берхин И. Б. Экономическая политика Советского государства в первые годы Советской власти. М., 1970.
Биллик В. И. В. И. Ленин о сущности и периодизации советской экономической политики в 1917–1921 гг. и о повороте к НЭПу // Исторические записки. Т. 80. 1967.
Бордюгов Г. А., Козлов В. А. «Военный коммунизм»: ошибка или «проба почвы»? // История Отечества. Люди, идеи, решения. М., 1991.
Бочкарев А. Военный коммунизм// Исторический журнал. 1939. 1429.
Бруцкус Б. Д. Советская Россия и социализм. СПб., 1995.
Булдаков В. П., Кабанов В. В. «Военный коммунизм»: идеология и общественное развитие // Вопросы истории. 1990. № 3.
Бухарин Н. И. Теория пролетарской диктатуры // Бухарин Н. И. Избранные произведения. М., 1988.
Бухарин Н. К Экономика переходного периода. Часть I. Общая теория трансформационного процесса. М., 1920.
Бычков С. Организационное строительство продорганов до НЭПа (опыт исторической оценки) // Продовольствие и революция. 1923. № 5–6.
Вайсберг Р. Е. Деньги и цены (подпольный рынок в период «военного коммунизма»). М., 1925.
Ваксер А. 3., Скляров Л. Ф. Против извращения истории классовой борьбы в СССР при переходе к НЭПу // Критика новейшей буржуазной историографии. М., Л., 1961.
Варга Е. Переходный период от капитализма к социализму // Коммунистический Интернационал. 1928. № 23–24.
Варга Е. Проблемы экономической политики при пролетарской диктатуре. М., 1922.
