Дмитрий Бычков - Лохо Эректус

Бычков Дмитрий

Лохо Эректус

1.

1.1. Самурай бежал впереди, часто оглядываясь. Но не от того, что чего-то боялся. Просто терять господина из виду (это правило он усвоил с самого детства) было чревато, поскольку так можно лишиться его насовсем. Десятки бездомных собратьев в округе служили тому подтверждением. А Ник, несмотря на все свои капризы и фокусы, был владельцем что надо. Так что не ценить подобное мог себе позволить лишь глупый недальновидный щенок.

Меж деревьев блеснула водная гладь, Ник остановился и свистом окликнул пса. Пруд, к которому они приближались в это субботнее утро, был уже недалеко, и собаку надлежало заранее взять под контроль. Так, на всякий случай, от греха подальше. Мало ли кто там сейчас на воде? Может, уже бултыхается чей-то ротвейлер…

К слову, это был проверенный временем и отработанный до автоматизма прием, и Ник еще ни разу не пожалел о столь полезной привычке. Потому как, невзирая на грозный вид, его тридцатикилограммовый самец то и дело становился объектом нападок со стороны задиристых шавок. Именно поэтому всегда, приближаясь к месту возможного скопления людей и их собак, Ник твердой рукой брал пса на поводок. Но переживал он, разумеется, не за своего питомца.

Ведь это только на первый взгляд хитрец Самурай не обращал внимания на доносившийся в его адрес заливистый лай. На самом деле, Ник чувствовал это нутром, пес только и ждал подходящего случая, чтобы вцепиться в обнаглевшую в безнаказанности моську и всласть наказать ее. Что поделаешь, гены! А допускать подобное, понимал хозяин, было ни в коем разе нельзя. Потому что если "акульи" челюсти его Самурая сомкнутся на морде какого-нибудь ризеншнауцера, то тот, если и выживет, то останется инвалидом на всю свою оставшуюся собачью жизнь. Вот почему, несмотря на царившую вокруг идиллию, даже здесь, на безлюдных тропинках еще не тронутого эпидемией точечной застройки лесопарка нельзя было ни на секунду расслабиться.

Подчиняясь привычному зову, Самурай подбежал, и Ник ловко накинул на шею лассо строгача. Вдруг в лесу что-то надрывно треснуло.

Звук показался собачнику слишком уж резким и сильным, и он пристально вгляделся в лес. Казалось, сломалась под тяжестью грузных шагов огромная ветка или вскрикнул где-то костер. Но великана и дыма Ник нигде не заметил. Тем не менее, глаза его продолжили придирчиво сканировать местность, пытаясь зацепиться за что-нибудь, что бы он смог сам себе объяснить. А может, рухнул от старости ствол?

Однако едва Ник приступил к обдумыванию этой новой версии, он услышал повторный треск, такой же надрывный и сочный, но уже как будто бы громче и ближе. Два даже очень старых ствола рухнуть одновременно не могут, рассудил про себя Ник и взглянул, словно ища поддержки, на пса. Тот в ответ настороженно повёл в воздухе носом и зарычал.

Прошло еще несколько долгих секунд, а Ник все продолжал стоять, вслушиваясь и вглядываясь вокруг. И не напрасно. Через мгновенье треск повторился снова и сразу же ещё несколько раз подряд. Спина напряглась. Значит, глядя на пса, буквально уже роющего землю в желании узнать правду, это не ветка и не костер, решил Ник. И даже не хлопушки-петарды, как только что он изволил предположить. Ведь петарды же так не трещат! Да и кто бы их стал тут взрывать, посреди лесопарка!

А может, сам удивился столь неожиданной новой идее Ник, где-то там на него гонят зверя? А треск — это просто стрельба? Но, в натуре, как все это можно понять? Охота? Здесь? В черте города?

За этими мыслями Ник не заметил, как треск умолк. Но внезапно наступившая тишина, тем не менее, не успокоила. И собачник, резко одернув за поводок вырывающегося пса, даже задержал дыхание, чтобы лучше прислушаться. Ну, точно! Теперь его немузыкальный слух уловил доносившиеся из чащи крики. К пруду идти отчего-то в момент расхотелось.

Еще раз сильно дернув для острастки за поводок, не раздумывая, Ник быстро сошёл с тропинки и, углубившись в лес, затаился за первой же толстой сосной. В том, что это были выстрелы, он уже не сомневался. Но чертово любопытство не отпускало. Так что, решил Ник, здесь за деревом, не опасаясь быть найденным ни пулей, ни чьим-либо пьяным глазом, можно будет продолжить наблюдение.

Однако едва он устроился поудобнее и усадил поближе собаку, крики, как назло, так же внезапно стихли. Но спрятавшийся за деревом Ник не шелохнулся. Скованный волнением и любопытством одновременно, он продолжал ждать развязки. В лесу вновь стало тихо. А что если, он вдруг вспомнил сцену из детективного фильма… Тут киллер пристреливает оружие? Но тогда, если это на самом деле так, заработала беспощадная логика, то именно он, Ник, окажется здесь единственным, кто все это слышал. А свидетелей не любит никто…

Значит, внезапно дошло до него, лучше валить по добру по здорову. Прячась за деревьями, Ник попятился к извороту тропинки. Так сказать, подальше от стремного места. Ага… Ну, вот и она… Он посмотрел по сторонам.

Пусто и тихо. Ни выстрелов, ни голосов. Уф! Аж колени дрожат…

Не оглядываясь, Ник трусцой рванул к дому. Пес послушно засеменил справа рядом. Пятьдесят метров, сто. Ещё один поворот, и можно будет расслабиться… А это что еще, черт побери? Он еле успел увернуться… Из-за дерева, будто бы пьяный, пытаясь схватить его за одежду, на него неожиданно вывалился человек. В костюме. С "дипломатом" в руках. Узкоглазый.

Ник в страхе отпрыгнул и испуганно уставился на незнакомца. Что и говорить, а сердечко-то екнуло. Так можно и вовсе коньки отбросить.

— Слышь! Ты, куда прёшь! Охренел что ли, дятел!

По всем писанным и неписанным правилам незнакомцу за такой фортель полагалось бы двинуть в табло, но морально готовая к удару рука почему-то не двинулась. Незнакомец же, не сумев за него зацепиться, по инерции тяжело шагнул мимо. Сделал еще пару шагов, но, так и не найдя опоры, не перейдя тропинки, жестоко споткнулся.

Что за хрен? Откуда он взялся? Ник недоумевал.

Меж тем узкоглазый попытался было подняться, но, видимо, сил у него на это уже не осталось совсем. Тогда он, словно бы был обвязанным гранатами героем-панфиловцем, стремящимся ценой собственной жизни уничтожить вражеский танк, принялся отчаянно ползти вперед. Явно стремясь поскорее преодолеть открытый участок и раствориться в кустах. Самурай задыхался от лая и рвался из рук. И тут до Ника дошло — он увидел на спине беглеца небольшие бурые пятна — тот ранен. И убегает как раз от тех, кто стрелял. А значит, охотники тоже скоро появятся тут.

Желудок и низ живота мгновенно похолодели, и Ник с надеждой взглянул на просвет впереди. Бежать! Что есть мочи! Немедля!

Он уже готов был рвануть и со всех ног помчаться прочь, как вдруг взгляд предательски снова заметил в руке узкоглазого кейс. Мешок с двумя миллионами долларов манящим воспоминанием вновь проплыл перед глазами. А что, может, это и есть тот самый счастливый шанс, о котором он грезит все время? Собачник затравлено огляделся. Вокруг по-прежнему не было никого, и голосов слышно не было. И вместо спасительного рывка он решительно шагнул к незнакомцу.

Незнакомец, к тому времени уже почти переползший тропинку, почуял движение и, остановившись, неожиданно и круто перевернулся на бок. Гримаса ужаса и боли исказила желтое лицо, и навстречу Нику начала медленно подниматься дрожащая рука с неизвестно откуда взявшимся чем-то черным. Пушка! Рефлексы сработали так, будто всю жизнь только этой минуты и ждали. Ник разжал сжимавшие поводок пальцы и сделал размашистый кувырок в сторону. Черное дуло, не успев прицелиться, плюнуло огнём, и пуля, визжа, впилась в дерево. Распластавшись на земле, Ник в панике накрыл голову руками, ожидая следующей, но до второй попытки не дошло. Никем больше не сдерживаемый Самурай уже смачно терзал стрелявшего и, мотая из стороны в сторону своей огромной башкой, пытался оторвать оружие вместе с кистью.

Незнакомец хрипел.

— Брось, Самурай! Фу! Ко мне! — приподняв голову, выкрикнул Ник, но было уже поздно.

Как только пистолет выпал из вражеской руки, почуявший кровь стаффордшир самозабвенно впился узкоглазому в глотку. Действовать надо было немедленно. Ник вскочил на ноги и, продолжая орать на собаку, схватил поводок и снова с силой дёрнул его на себя.

— Брось! Кому сказано! Фу!

Вот он и пригодился, строгач. Перепачканный кровью пёс, задыхаясь и захлебываясь слюнями, вынужден был повиноваться. А из разодранной руки и раны на шее незнакомца на землю уже стремительно текли темно-красные струи. Ник понял, что не успел.

Он вновь, словно дикий зверь, огляделся. Невероятно! Но вокруг по-прежнему не было ни души! Ну, а раз так, тогда ему терять нечего! Быстро накинув поводок на случайный сук, Ник рванул "дипломат" из рук незнакомца. Как бы не так! Атташе-кейс был надежно пристёгнут к запястью наручниками!