Морис Дрюон - Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега
300
Людовик мучился тем, что война – все же «греховное дело», а войны вести приходилось. Он учил сына, начиная войну, не опустошать землю противника (король не употреблял слова «враг»), остерегаться нанести ущерб беднякам. Постарайся убедить противника, говорил «святой» король, «предупреди его», а войну объявляй только в самом крайнем случае. Король не признавал охоты, мирских забав, брани, внешний его облик не выдавал никаких признаков богатства, он носил простую одежду. «Король должен быть образцом для подданных» – любимые его слова. Летом король выходил в сад, садился на ковер, к нему приходили с жалобами и прошениями. Жуанвиль вспоминал, как после службы в церкви король отправлялся в Венсенский лес, садился, прислонясь к дубу, и «все, у кого были дела, подходили к нему, ибо не было рядом стражи». Людовик IX ко всем обращался на «вы», никогда никого не оскорблял, но не переносил богохульства, хотел искоренить «городские пороки»: продажную любовь, азартные игры, порчу денег.
301
В христианской церкви с течением времени сложилась такая система молитвенных часов: ночью – утреня (лат. Matutinum, или Matulinae; в византийском обряде называется Orthos); на рассвете – похвалы (лат. Laudes, в западных церквах – отдельная от утрени служба); приблизительно в 6 утра – первый час (лат. Prima); около 9 утра – третий час (лат. Tertia); в полдень – шестой час (лат. Sexta); в 3 часа дня – девятый час (лат. Nona); на заходе солнца – вечерня (лат. Vespera); перед сном – Completorium (то есть, на латыни, «служба, завершающая день», по-русски называемая так же, как соответствующая ей православная служба – повечерие).
302
В 1228 году тринадцатилетний король Людовик IX решил построить большое аббатство в местечке, называемом Кьюмон, недалеко от королевского замка Аньер-сюр-Уаз, где очень любил бывать. Это было не просто решение короля, это было одно из последних желаний его отца Людовика VIII. «Он был очарован закладкой первого камня, – пишет Поль Гут и добавляет: – Ничто не приносит столько славы земным королям, как камни, искусно уложенные один на другой во славу короля Небес…» Для начала он переименовал место, отныне получившее название Руайомон. И после закладки первого камня король внимательно следил за тем, чтобы быстрее выстроить основанное им аббатство. И не просто следил. Вот свидетельство французского историка, друга Людовика IX, автора «Истории Людовика Святого» Жана Жуанвиля (1224–1318): «…Король Людовик Святой часто приезжал послушать мессу (послушники, которые должны были там поселиться, строили аббатство сами под руководством мастеров) и проследить за ходом строительства. И в том порядке, как монахи привыкли… после молитвы идти на пашню, они шли переносить камни и, укладывая их на известковый раствор, возводили стену. Король брал носилки, нагруженные камнями, и, взявшись за них спереди, переносил их вдвоем с монахом, шедшим сзади. И одновременно он приказывал браться за носилки своим братьям, господину Роберу, монсеньору Альфонсу и монсеньору Карлу… И когда его братья хотели громко говорить, кричать и играть, король говорил им: „Монахи поддерживают это место в тишине, и мы тоже должны это делать“. Когда братья короля хотели отдохнуть, он говорил им: „Монахи не отдыхают, и вы не должны отдыхать…“» От духовника королевы известно, как Людовик вел себя в уже достроенном аббатстве: он сидел в знак смирения только на земле, он относил свою еду одному из монахов, жившему вдали от других, или прокаженному. В церкви аббатства он похоронил троих своих рано умерших детей – Жана, Луи и Бланку. После кончины самого Людовика Руайомон пришел в запустение.
303
L’hôpital des Quinze-Vingts, Больница трехсот, где лечили слепых, и maison des Filles-Dieu, Дом дочерей Господних, – это лишь два из ряда богоугодных заведений, основанных Людовиком Святым. И не только основанным – он пытался поставить деятельность этих заведений под государственный централизованный контроль, поручив должностным лицам, управлявшим раздачей королевской милостыни, приглядывать за королевскими приютами. Старший податель королевской милостыни назначал в эти приюты управителей, проверял их счетные книги и восстанавливал порядок там, где требовалось.
304
Робер де Сорбон (Robert de Sorbon; 1201–1274) родился в бедной семье; решив стать священнослужителем, он отправился учиться в Реймс и Париж, где вскоре стал известен своим благочестием и красноречием, чем и снискал покровительство короля Франции, более того – стал духовником Людовика IX. Школу для бедных, почти богадельню, Робер из Сорбона задумал открыть еще в 1231 году, но удалось это сделать только спустя четверть века, когда он основал Сорбоннский дом (Maison de Sorbonne), богословский коллеж в Париже. Вначале эта школа была рассчитана на 16 человек, по 4 от каждой из наций, имевших более всего представителей среди парижских учащихся (французы, немцы, англичане и итальянцы), но уже очень скоро появилась возможность увеличить число учеников, и оно возросло до 36 человек. Первыми профессорами и инвесторами стали друзья Робера де Сорбона – свободомыслящие ученые-теологи Гийом де Сент-Амур, Жерар д’Аббевилль, Анри Гента, Гийом де Грез, Одо Дуэ, Кретьен Бовэ, Кретьен Реймс, Николя Брусок. В основу организации коллежа была положена «идея демократического централизма»: каждый мог принять участие в дискуссии и выдвинуть свои предложения, но окончательное решение оставалось за первым лицом. Кроме того, в Сорбонне было образовано Сообщество нуждающихся студентов-богословов – первый студенческий профсоюз, члены которого непосредственно участвовали в организации учебного процесса, обладая, правда, только совещательным голосом. Учились в Сорбонне десять лет, на последнем экзамене студент-«дипломник» подвергался с шести утра до шести вечера нападению 20 диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все 12 часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором Сорбонны (docteur en Sorbonne) и увенчивался особой черной шапочкой.
305
Церковь Сент-Шапель (Sainte-Chapelle) была выстроена по приказу Людовика IX в 1246–1248 годах как вместилище реликвий: тернового венца Христа и частицы Его Креста, которые передал французскому королю Балдуин II, воцарившийся в Константинополе. Сооружение этого здания (36 м в длину, 17 – в ширину и высотой 42,5 м) приписывается Пьеру де Монтрею. Оно состоит из двух часовен, расположенных одна над другой: верхняя предназначалась для королевской семьи и высших сановников, нижняя – для слуг. Сент-Шапель знаменита витражами, изображающими сцены из Ветхого Завета, Страсти и Воскресение Христово, житие Богородицы, Иоанна Крестителя и Иоанна Богослова.
306
На границе Камарги, где побережье исчерчено прихотливыми линиями каналов и лагун, современный город Эг-Морт выглядит вполне естественно. Зато когда в 1240 году Людовик IX решил строить город-порт на болотах Камарга, он казался всем таким же безумцем, как и его царственный собрат, построивший порт на болоте в России почти пять веков спустя. Само название местности было довольно неблагозвучно: Эг-Морт, Aigues-Mortes – в переводе «мертвая вода». Название это было связано с открытой добычей соли, кристаллы которой поблескивали на траве и песке после высыхания любой лужицы. Строя здесь город, король получал одновременно средиземноморский порт для торговли с Италией и странами Востока и – дешевую соль. Участок, облюбованный Людовиком, принадлежал бенедиктинскому аббатству и был приобретен за сходную цену. Началось строительство, и вскоре два широких канала отвели воду с болот, вознеслись к небу сложенные из известняка, подкрашенного природной охрой, стены и башни, заблестели на солнце соляные горы. В новый город потянулось население, привлеченное щедрым даром короля – грамотой, освобождающей горожан от каких бы то ни было налогов в пользу государства. В 1248 году Людовик сделал город базой Крестового похода. Марсельцы, генуэзцы и венецианцы сформировали здесь королевский флот, и восемнадцать сотен христианских воинов отправились на восток – для начала в Египет. После взятия Дамьетты удача Людовику изменила, битва под Мансурой была проиграна, и король попал в плен. В Эг-Морт с ним вернулись через 14 лет только 38 рыцарей. А в 1270 году здесь была снаряжена новая экспедиция крестоносцев, в которой их буквально преследовали неудачи: в Тунисе, куда прибыли потрепанные штормами корабли, угасала эпидемия чумы, и король стал одной из последних ее жертв. Сегодня на центральной площади Эг-Морт высится памятник Людовику IX, где он изображен молодым – таким, каким строил город, а 24–25 августа, в годовщину возвращения крестоносцев на родину, здесь ежегодно отмечается День Людовика Святого. Красочное театрализованное представление, в котором принимают участие пешие и конные воины в средневековых костюмах, достоверно изображает те времена, а в центре города на два праздничных дня строят средневековую таверну, где можно отведать блюда местной кухни, например рыбу под соусом айоли с красным перцем или традиционную тушеную бычатину.
