7 и 37 чудес. От Африки до Индии - Кир Булычев
Прежде чем начать разборку храма, специалисты простучали, проверили каждый квадратный сантиметр памятника, составили подробные схемы, на которых отметили любую трещину и раковину, а все подозрительные места скрепили полимерными клеями. Для того чтобы распилы были точными и тонкими, из Италии пригласили камнерезов с мраморных карьеров — знаменитых мастеров этого дела. Итальянские рабочие и их помощники — египетские каменотёсы тонкими пилами осторожно пилили камень, причём порой им приходилось работать, согнувшись под потолками храмовых помещений, среди тесных стальных лесов, которыми были обнесены храмы изнутри.
Наступил знаменательный день 10 октября 1965 года. В том году святилище храма не дождалось, пока луч света проникнет туда снаружи: крыша была уже снята и поднята по блокам на подготовленную площадку. Там же стояли рядами блоки: одинаковые павианы человеческого роста, что ещё недавно составляли портик храма, пронумерованные, забинтованные, словно мумии, колонны и пилястры из нижних залов… 10 октября подъёмный кран протянул крюк к лицу крайней статуи… Журналист, присутствовавший при этом, записал в дневнике: «Рассвет привлёк на площадку участников события. Солнце чуть поднялось над горизонтом, когда крановщик получил приказ начинать. Медленно, медленно лицо бога-царя отделилось от ушей… это было зрелище, которого я никогда не забуду. На какое-то мгновение мной овладела дикая мысль, что великого фараона пытаются уничтожить современные варвары. Повиснув на тросе, громадное лицо медленно поворачивалось вокруг оси. Казалось, выражение лица под лучами солнца преображается игрой света и тени… Затем лицо фараона нежно уложили на подстилку специального трейлера, чтобы тот отвёз его на платформу, где уже хранились прочие части храма».
А для строителей лицо фараона — лишь блок номер такой-то, один из тысяч блоков, каждый из которых нужно доставить на новое место в целости и сохранности. Это не означает, что инженеры и рабочие не могли так же чувствовать красоту и величие колоссов, как и приезжий журналист, — им просто было некогда. Вся операция по спасению Абу-Симбела велась как непрерывная гонка, соревнование с Нилом: к августу 1966 года все работы должны были быть закончены, иначе вода озера Насера хлынет через временную дамбу и всё, что не успели поднять наверх, станет её добычей. Впервые за много тысячелетий открытые для солнца и воздуха помещения — залы и колоннады храмов — поражали прежде всего тем, сколько сил и умения потратили художники и скульпторы Древнего Египта, чтобы украсить внутренние помещения. Сотни барельефов и фресок писались в душной темноте при свете факелов или светильников — там, где и полчаса трудно пробыть. Все стены исписаны сплошь — этот титанический труд совершён во славу фараона-бога. В те отдалённые места изредка наезжали паломники да государственные чиновники. И лишь порой по залам, мимо статуй Рамзеса, проходил жрец, свет от языка пламени касался фресок на стенах, и вновь храм погружался во тьму.
Храм построен в ознаменование «седа» фараона — тридцатилетия его восшествия на трон. «Сед», как полагают, был памятью о тех отдалённых временах, когда вождя племени, достигшего старости, убивали, дабы передать его функции более молодому правителю. Поэтому «сед» в Древнем Египте означал как бы возобновление царской власти, новое царствование. Для того чтобы оно прошло не менее удачно, чем предыдущее, следовало показать богам, чего великий фараон стоит. Оттого столь велики колоссы у входа, оттого барельефы в храме столь торжественно рассказывают о победах над хиттитами, которые в действительности были лишь оборонительными боями. Всё это предназначалось не для посетителей, а должно было напоминать богам, видящим и во тьме, что фараон достоин принадлежать к их когорте.
При переносе храма параллельно шло его изучение, которым занимались египетские археологи. Ведь редко выдаётся такой случай: на глазах у учёных целый храм извлекается на свет и можно изучить не только каждую букву надписей, но и каждую трещину, каждую ошибку художника, каждую прихоть фараона, тщательно скрываемую от смертных. К примеру, удалось увидеть на одном из барельефов, что первоначально фараон был изображён стоящим перед восседающими Амоном и богиней Мут. Затем последовал приказ изменить табель о рангах. Скульпторы перекроили барельеф таким образом, что теперь Рамзес уселся между богами как равный. А для того чтобы новый бог уместился, пришлось отодвинуть богиню Мут направо и уменьшить её.
Стало ясно, что во время строительства и украшения внутренних помещений храма умерла любимая наложница фараона Исет-Неферти. Дело в том, что дочь Рамзеса и Исет-Неферти изображена на барельефах главного зала как принцесса, вместе с матерью и отцом. И вот в глубинных помещениях найдены фрески, изображающие её уже как царицу. Это могло случиться только после смерти её матери. Обычаи, разрешавшие фараонам жениться на своих сёстрах и дочерях, имели определённые этические ограничения.
Вскоре после завершения строительства, очевидно ещё при жизни фараона, голова одного из колоссов упала к его ногам. Строители храма недосмотрели какую-то трещину или каверну в песчанике. Поставить голову на место оказалось невозможным. Неизвестно, воспринял ли фараон это как дурное предзнаменование либо, как бог, был выше частностей, но по всему, что удалось понять в разобранном храме, конструктивные недостатки и частичные разрушения, обнаруженные в первые же десятилетия после сооружения храма, так и не были исправлены.
Ещё лет триста храм был действующим: в нём жили жрецы и раз в год выносили к Нилу ладью со статуями божеств, включая статую Рамзеса, но затем Египет потерял власть над Нижней Нубией, храм был заброшен, и песок пустыни начал ручьями ссыпаться с плато, постепенно поднимаясь к статуям.
Ещё одна любопытная деталь обнаружилась при работах: удалось установить, что к VI веку до нашей эры песчаная гора достигла бёдер колоссов. Тогда через эти места проходила армия греческих и финикийских наёмников, посланная на очередное покорение Нубии. Видно, армия не спешила: два наёмника поднялись по песчаному склону к бедру Рамзеса и, основательно поработав ножами, высекли на ноге фараона-бога следующее «коммюнике»: «Царь Псамметих пришёл к Элефантине, и те, кто был с Псамметихом и плыл вверх по реке, пока было возможно, написали это. Потасимто вёл иностранцев, а Амасис — египтян. Мы написали это: Архон, сын Амоибихоса, и Пел-кос, сын Удамоса». Это — одна из древнейших греческих надписей.
…Строители успели. В дни, когда воды озера Насера уже подбирались к площадке, на которой недавно ещё стоял храм, началась сборка блоков, а затем и колоссов на верхней террасе, где в скалах была вырублена ниша, могущая вместить огромный храм. Уже иные проблемы волновали строителей: что делать с упавшей некогда головой второго колосса? Как
