Евгений Кукаркин - Спец агент третьей категории
- Иди. С экипажем я сам переговорю.
Сыщик убегает.
- Лейтенант, позови сюда стюардесс. Пропускай их сюда, ко мне, по одиночке.
Я выхожу в салон и пальцем подзываю расстроенных стюардесс.
- Тома, Маша, можно вас сюда.
Первой в буфетике исчезает Томка.
- Что-нибудь нашли? - встревожено спрашивает Маша.
- Кто-то проходил в туалет и прихватил с собой чемоданчик убитого пассажира. Теперь ищут, кто это.
- Чемоданчик нашли?
- Да в мусорнице.
- Теперь начнется. Одни неприятности.
Как только допросили экипаж, милиция увезла труп.
- Пойдем, пообедаем, - говорит мне Маша.
- Мне с вами нельзя.
- Да брось ты. Сейчас самолет заправят и мы полетим дальше. Будешь в этом перерыве, как наш старый знакомый.
- Нет. Я пойду на вокзал, пусть все видят меня среди пассажиров.
Проклятая инструкция сидела у меня в голове. Спецагент ни чем не должен выделяться от пассажиров.
- Как хочешь. Коля, - обращается она к штурману, - поднеси мою сумку.
- Хорошо, Маша.
Я прохожу через таможню на вокзал и, поболтавшись по буфетам, сажусь на свободное кресло и начинаю подремывать.
- Слушай, парень, ты случайно не с самолета на Владивосток?
Передо мной стоят двое модно одетых мужчин.
- Да.
- Ты не видел там парня с вот таким коком на голове.
Худощавый делает над головой воображаемый жест.
- Видел.
- А мы его чего-то здесь не заметили.
- Он умер...
- Как умер? Прямо в самолете?
Мужчины поражены.
- Прямо там. Умер и его куда-то увезли.
- А вещи были при нем. Ты не видел?
- Не обратил внимание.
Мужчины отходят и о чем-то переговариваются. Я делаю вид, что опять впадаю в дрему. О каких вещах говорили они? У парня не было багажа, один чемоданчик...
Наш самолет задерживают еще на два часа. Наконец диктор объявляет о посадке. Около меня опять двое.
- Эй, парень, можно тебя попросить об одной вещи?
Я вопросительно гляжу на них.
- Нужно передать письмо одному человеку. Того парня... должна ждать во Владивостоке невеста. Вот ей и надо отдать письмо.
- Хорошо, как я ее определю?
- Она очень красива, даже невероятно... На ней будет темно-серый костюм, деловой женщины и гладко зачесанные волосы. Звать ее Валя. Она должна ждать Колю.
Я беру письмо и отправляю его во внутренний карман.
- Ей сказать, что произошло?
- В общем, передайте письмо и все.
Я отправляюсь на посадку, смешавшись с толпой пассажиров.
У контрольной рамы сворачиваю в дверь с надписью "милиция". На диванчике лежит грузный капитан.
- Дядя Вася, это я.
- Вижу. Мать ее...
Он кряхтит и с трудом начинает разгибаться.
- Схватила, проклятая. Все кости болят, - продолжает он. - Не встать, не сесть.
Наконец он выпрямляется.
- Тебе выйти надо?
- Ага.
- Сейчас. Тут тебе письмо просили передать.
Он вытаскивает из кармана мятое письмо. Я заталкиваю его в брюки.
- Дядя Вася, по линии передай Реброву, это по поводу мертвого парня в нашем самолете, его должна ждать во Владивостоке невеста.
- Ну и что?
- Ко мне здесь подвалили два парня, просили передать ей письмо.
- Хорошо, передам. Сейчас встану.
С трудом, цепляясь за спинку дивана, капитан делает несколько шагов.
- Ну вот, теперь пошли, - вытирает он выступивший пот.
Он проводит меня мимо рамы и я, помахав ему рукой, побежал догонять пассажиров.
Опять сижу на втором месте, как порядочный, пристегиваю себя на взлете и только в воздухе вытаскиваю письмо. В нем только одно предложение: "Парень погиб от укола в ладонь правой руки".
Мы прибыли в Владивосток без приключений. Все пассажиры стали выходить. Маша отзывает меня в хвост самолета.
- Петя, у тебя какие планы на сегодня?
- Буду отсыпаться.
- Да брось ты. Сегодня наши мальчики собираются в "Устрице" на мой день рождения.
- Ох, ты! Маша, я тебя поздравляю. Конечно приду. Ты меня сейчас извини, но мне надо быть в толпе.
Параграфы инструкции мечутся в голове. Я чмокаю ее в щечку и стремительно выбегаю в салон.
В аэропорту полно встречающих. Иду в людском коридоре очень медленно, стараясь отыскать по приметам женщину.
Вот вроде она, действительно, очень симпатичная, на ней деловой костюм, юбка выше колен и пиджак до конца юбки, выделяли стройную фигуру девушки, темные густые волосы, стянуты на затылке пучком.
- Простите, вы, Валя?
- Да, Валя.
- У меня к вам письмо.
- А вы кто?
- Разве это важно. Вот возьмите. До свидания, мадам.
- Нет постойте. Вы от Коли? Почему он не приехал?
- Он... Впрочем в письме наверно все написано.
Я кивнул ей головой и двинулся по людскому проходу дальше.
На выходе аэровокзала толпа поменьше. За спиной слышится торопливый стук каблучков.
- Эй, постойте, как вас там?
Легкий шлепок по плечу останавливает меня. Сзади стоит Валя, в руках у нее развернутое письмо.
- Я хочу знать, что произошло?
- Разве там ничего не написано?
- Здесь сказано, что Коля скоропостижно скончался. Это что, розыгрыш?
- Это правда. Коля скончался в самолете на котором мы летели. В Красноярске его сгрузили.
- Мне кажется, вам надо поехать со мной и все рассказать моему... папе.
- Девушка, мне кажется, нам надо с вами мирно расстаться.
Кто-то вежливо хлопает по рукаву. За мной два здоровенных типа. Они, с дружелюбием на физиономиях, приглашают к виднеющемуся автомобилю.
Теперь в голове опять крутиться параграф инструкции. Спецагент не должен раскрывать себя и применять огнестрельное оружие вне рабочего места, (самолета). Даже в случае нападения (вне рабочего места), стараться не применять его.
- Простите, но мне туда.
Я подставляю ножку правому парню и успеваю толкнуть его рукой. Он растягивается на асфальте, теперь рывок через него вправо.
- Стой, стой, мерзавец, - кричит второй парень.
- Ребята, задержите его, - вопит Валя.
Я проношусь в толпе и слышу слоновий топот ног сзади. У поворота дороги от витрин вокзала видна темная машина, из окна торчит рука и машет мне. Я добегаю до нее, дверца приоткрывается и только нога оказалась в машине, как она срывается с места.
- Ну что, путешественник, нагулялся?
На переднем месте сидит майор Ребров.
- Вам дядя Вася передавал от меня привет?
- Да, весь отдел поднял на ноги. Что там в Красноярске произошло?
Я рассказываю все как было и протягиваю злополучный клочок бумаги с теми несколькими словами. Майор разглядывает.
- Значит кто-то в самолете убивает парня и этот кто-то укалывает нагло при всех, его иглой. Надо запросить местных разведчиков, почему они всполошились.
- А эти, которые на меня здесь напали, эта подставная девушка, они кто?
- Не знаю. Но наши их сейчас ведут. Когда улетаешь в обратный рейс?
- Завтра в 12.
- У тебя сегодня вечер не занят?
- Занят. Я сегодня приглашен в "Устрицу" на день рождения одной из стюардесс.
- Валяй. Вот так всегда, замутишь воду, а потом расхлебывай за тебя.
- Ладно. Ты ведь моей работе все равно не завидуешь.
Ребров хмыкает.
- Я тебя подвезу к гостинице.
Столик заказан на шестерых. Весь экипаж сидит за ним, оставив одно пустое место. Тамара первая увидела меня.
- Петя пришел. Садись сюда, Петя.
Радист сразу наливает бокал из-под шампанского водкой и орет.
- Штрафную.
- Стоп. Я пришел, что бы поздравить нашу новорожденную.
Все хохочут.
- Это Машка так говорит всем, кого трудно притащить на вечер. - смеется Тома.
- Петя, прости, - стонет от смеха Машка.
- Ну ты даешь? Уже второй раз меня подставляешь.
- А когда первый раз? - интересуется Тома.
- Сегодня. Она подсадила меня в самолете к старому другу, от вида которого чуть не стошнило.
- Это к безобразной старухе, - догадалась Тома и начала дико ржать.
- А я тебе подарок принес.
Теперь лежат от хохота оба пилота.
- Ладно, дари. Машка, покажи ему наши подарки.
- Петя, я принимаю эти подарки авансом в честь будущего дня рождения.
- Тогда на.
Я протягиваю ей большие клипсы в виде корзинки, наполненные сверкающим камнем - фионитом.
- Ого. Это мне?
- А кому же еще.
- Спасибо, Петя.
Машка встает со своего места и подходит ко мне. Она сгибается и целует меня в губы.
- Так его Машка, так, - вопит радист. - А теперь пусть пьет штрафную.
В голове опять мечется параграф инструкции. Спецагент не имеет право работать больным, пьяным, или как исключение, может принимать алкоголь, только при наличии препаратов, подавляющих опьянение.
- Я не могу.
- Что значит не можешь? Сегодня праздник. Мы выдумали женщине праздник, а он не хочет.
- Прими таблетку, у тебя наверняка они есть, и пей, - шепчет мне на ухо Маша.
Вот так. Она все знает.
- Но я не могу.
- Ладно не пей, тогда пойдем потанцуем.
Мы начинаем танцевать почти одни в зале. Музыка замедленная и Маша, обняв меня, кладет свою голову на плечо.
