Светлана Кочкуркина - Корела и Русь
Для усиления обороноспособности вала строители в качестве оберега поместили в его основании (чем продемонстрировали нам свои религиозные представления) жертвенник, похожий на небольшой очаг, с семью железными заклепками, фрагментами гончарной керамики, берцовой костью (видовая принадлежность не определена), кусочками коры и сожженными мелкими костями. Любопытно, что именно около вала в 1890 г. обнаружен клад серебряных вещей (головная застежка, ювелирная цепь, 11 филигранных бусин, две восточные монеты с ушками, два слитка серебра и три отпиленных от них кусочка, подвеска и медальон). Кто-то впопыхах, спасаясь от надвигающейся опасности, спрятал сокровище и не вернулся за ним; погиб, наверное.
В северной части Тиверского городка, как в более безопасной, была сосредоточена хозяйственная жизнь. Каменная стена, сложенная из валунов, во многих местах сохранила здесь почти первоначальную высоту. В восточной части с внутренней стороны оборонительной стены пристроены три прямоугольные камеры тоже из крупных валунов. Они безусловно выполняли оборонительную функцию, но этим не ограничивалось их назначение. По характеру собранных в них нахрдок допустимо говорить о производственной функции камер. Может быть, в них располагалась кузница? К сожалению, ответить утвердительно из-за плохой сохранности объекта нельзя.
Требует пояснения и другое обстоятельство: почему использованы разнотипные оборонительные сооружения? Возможно, причина — время: вал возник, по-видимому, раньше, а камеры, пристроенные к оборонительной стене, — позднее, но выявить это на археологическом материале не удалось. К нарушению общей оборонительной системы приводило повреждение ее отдельных участков, так как вода, подступавшая в древности к самым стенам Тиверска, в период высокого стояния, очевидно, размывала оборонительные сооружения.
О распространении христианства свидетельствуют 28 захоронений, но они же говорят и о пережитках языческой обрядности. Погибшие защитники положены в могильные ямы (зафиксированы не во всех) головой на северо-восток (1 случай), северо-запад (3), юго-запад (6), запад (11 случаев); ориентировка остальных не выявлена. Дерево в культурном слое Тиверска сохранилось очень плохо, вот почему следы могильных деревянных сооружений пронизка, перстни, шумящая подвеска, копоушки) отмечены только в одном погребении, хотя такие конструкции должны были бы быть.
Собранный при раскопках инвентарь обширен и показывает, что жители Тиверска не только несли сторожевую службу, но и занимались ремеслом, сельским хозяйством, животноводством, охотой, рыбной ловлей. Тиверцы поддерживали и оживленные торговые связи. При таком развитом производстве у них было чем торговать.
Хочу остановиться на одной индивидуальной находке — вислой свинцовой печати. На одной ее стороне изображен сидящий Дмитрий Солунский с мечом в руках, а на другой — надпись в пять строк: «Александр Матвеевич». Безусловно, наличие именной печати подразумевает присутствие важного документа, который ею был скреплен. Документ до нас не дошел, и мы не знаем, каким он был. Относительно же имени Александр Матвеевич известно, что его носил купеческий староста, упоминавшийся в договоре Новгорода с ганзейскими городами 1436 г. и в договорной грамоте Великого Новгорода с немецким купечеством 1439 г. В них сообщается, что купеческие старосты располагали именными печатями, которыми скреплялись упомянутые документы.' Но нам известно также, что Тиверск погиб в 1411 г. и уже не восстанавливался. Мог ли этот Александр Матвеевич послать в Тиверск документ до 1411 г.? Теоретически возможно, хотя мог существовать и другой Александр Матвеевич.
Итак, время гибели Тиверска выяснено — конец 1411 — начало 1412 г. Доказано, что в Новгородской первой летописи использовано летосчисление, при котором новый год начинался с марта. По летописному сообщению, новгородцы после разгрома шведов вернулись домой 26 марта. Продолжительность данного похода неизвестна, поэтому гибель Тиверска можно отнести к рубежу 1411 — 1412 гг. О времени его появления следует поговорить особо. Мы уже упоминали о существовании в X — начале XI в. на месте будущего Тиверска небольшого поселения. Тиверск же, по археологическим материалам, функционировал недолго. Дату его постройки можно вывести только приблизительно. Один из пунктов Ореховецкого мирного договора 1323 г. запрещал шведам и новгородцам строительство крепостей по обе стороны границы. Следовательно, Тиверский городок возник до 1323 г. С другой — стороны, вполне возможно предположить, что сооружение вблизи новгородско-шведской границы крепости как дополнительной преграды на пути к административному центру Кореле было, вероятно, ответной акцией на возросшую активность шведов, которые в 1293 г. построили Выборг. Таким образом, возникновение тиверских укреплений относится к периоду между 1293 и 1323 гг.
И наконец, о названии. Из письменных источников известно, что на Карельском перешейке жили пять родоплеменных групп, или «пять родов корельских детей»: Рокульцы, Вальдольцы, Виймольцы, Куурольцы и Тиврульцы. Похоже, что по имени последних назван и сам городок. Что же касается значения слова «тиури», то большинство лингвистов полагают, что оно саамского происхождения (в переводе — «снежная блоха», «насекомое»).
На острове, посреди р. Вуоксы, в 2 км от ее впадения в Ладожское озеро располагается самое крупное поселение — крепость Корела. Возможно, где-нибудь ниже по реке у нее был предшественник. Где именно, сейчас уже не восстановить из-за застроенности берегов. Из летописей известно, что шведы основали городок в 1295 г.; по шведским же источникам, шведы лишь обновили построенные новгородцами укрепления. Объединенная древнекарельская территория, называемая Корельской землей и упомянутая в русских летописях под 1278 и 1293 гг., должна была иметь административный центр. Перенос поселения на остров, по археологическим материалам, произошел либо в 1300, либо в 1310 г. Эта дата подтверждается дендро-хронологическим анализом (анализ по годовым кольцам спиленных деревьев).
С XIV в. в Кореле высилась каменная боевая башня — «костер», поставленная новгородским посадником Яковом. В плане она представляла собой трапецию со скругленной фронтальной стороной. Площадь нижнего яруса 28 м2. Фундамент сложен из валунов без связующего раствора, стены — из тесаных камней, скрепленных известковым раствором, с валунной забутовкой.^ Поскольку Корела была административным центром округи, городом карельских и русских поселенцев, основную часть которых составляли новгородцы, то ее планировка, жилые постройки срубного типа, обилие вещей русского городского ремесла свидетельствуют о доминирующей роли русского населения. Тем не менее корела тоже там жила… Ее следы выявлены по писцовым книгам конца XV в.: «Да на посаде ж дворы своеземцев корельских», «на Спаском острову двор Григория Иванова сына Рокульского» 4 и т. д.
В глубине древнекарельской территории военные поселения сооружались и в XV–XVI вв., ибо шведы не отказались от планов захвата земель Русского государства. Так, было построено городище в Куркийоки на невысокой возвышенности Лопотти. Название возвышенности является заимствованием от славянского «слобода». С севера она омывалась р. Рахоланйоки, впадающей в залив Ладожского озера. Площадь поселения небольшая — около 500 м2. Помимо внешней линии оборонительных укреплений в виде сложенных насухо из камней стен, защищавших возвышенность с трех сторон, существовала внутренняя — из жилых построек. Деревянные дома на каменных фундаментах (раскопаны четыре) площадью от 13 до 25 м2, с печами-каменками в северо-восточном углу ориентированы в направлении северо-запад — юго-восток. Наступление противника можно было ожидать с севера, со стороны реки, поэтому строители постарались максимально укрепить северный мыс. Поперек возвышенности они поставили заслон из жилищ, которые своей четвертой стороной примыкали к общей каменной стене. Все эти усилия были оправданы, следов насильственной гибели на городище не обнаружено, не в пример Тиверску и Паасо, которых постигла трагическая участь.
Все три вышеназванных городища объединены общими признаками, что естественно, так как возведены они корелой. Более того, постройки в них обнаруживают сходство с другими, значительно более поздними сооружениями. Например, жилища, раскопанные археологами, по ряду признаков близки топящимся по-черному баням, которые встречены у финско-карельского населения восточных районов Финляндии и у карел Карельской АССР. Такие бани были четырехстенными, без предбанников, с почти плоской односкатной крышей, с печами-каменками, направленными устьем к входу. Благодаря устойчивости этнографических традиций мы можем наблюдать эволюцию жилища.5
Таким образом, при крайней опасности население Северо-Западного Приладожья пряталось на естественных труднодоступных возвышенностях с обрывистыми склонами, дополнив и завершив созданное природой некоторыми вспомогательными укреплениями из камней. Конечно, существовала и такая форма поселения, как открытые селища, но пока они слабо изучены.
