Андрей Зубов - История Русской Церкви
Наконец, Даниил Галицкий. Это третий пример. Галицкое княжество, тоже управлявшееся Рюриковичами, находившееся на самом западе, юго-западе русских земель, в прямом теснейшем контакте с западными государствами, Польшей, Венгрией в первую очередь. Даниил Галицкий решается принять западный обряд, чтобы и ему помогли императорские войска, у него не хватает своих войск. Он говорит о том, что готов это сделать. Не дожидаясь даже его крещения, Иннокентий IV посылает ему корону. Даниил становится королем Волынским и Галицким, но вспомогательные войска не посылает. И народ, и епископы категорически отказываются переходить в западный обряд и, в общем-то, Даниил сам тоже не переходит в конечном итоге и подчиняется татарам.
Вот такой расклад на Руси.
Что означало татарское завоевание? Татарское завоевание означало огромное изменение всей жизни. Первое, почти полное уничтожение ведущего слоя русской земли, культурного народа. Этот слой был или уничтожен физически. Погибли рыцари на поле боя, погибли горожане во время захвата городов. Или был уведен в полон, потому что талантливых инженеров, строителей, ремесленников, врачей татары очень ценили. И если их обнаруживали, уводили в Каракорум, во внутреннюю Монголию, где они им служили и неплохо жили, но для Руси они были навсегда потеряны.
Второе это исчезновение городской культуры. Русь предмонгольская была городской страной, где крупные и небольшие города образовывали культурную и политическую сеть. Теперь все города были сожжены и разорены, кроме двух исключений — Новгород и Псков на севере и достаточно отсталый кусок, прилегающий к Литовскому государству, это нынешняя Белоруссия, Полоцк, Брест, Гродно, то, что называли Чернороссией. Они тут же оказываются под протекторатом Миндовга, и на этой территории начинает формироваться исключительно интересный феномен литовского государства. А во всей остальной Руси города уничтожены, осталось сельское население. Даже те горожане, которые остались, бегут в леса. Сохранились описания того времени у летописцев. Суздальский летописец под 1239 годом пишет: «Тогда же бе пополох зол по всей земли, и сам не ведеху, где кто бежит. Если появится где хоть один татарин, то многие наши не смеют ему противиться, а если из две или трое, то многие русские бросая жен и детей обращаются в бегство». Понятно, что бегут в леса, где можно спрятаться. Особенно печальна участь самых богатых южных княжеств, которые находятся в лесостепной и степной полосе. Там некуда спрятаться, они разорены полностью, и в отличие от остальной Руси (это Киев, Переяславль, значительная часть Галицких земель) они просто включены в татарское государство без всяких князей, и там пасутся кони татарские. Куда деваться народу? Он разорен, сельское хозяйство невозможно. Бегут на северо-восток, в леса, спасаются.
Третье. Полностью прекратилась торговля. Нечем торговать больше, ремесла нет, города разорены, вся земля обложена десятиной доходов, в основном это сельские доходы, то, что дает земля. И уже больше нечем торговать, отдав десятину главное выжить. Начинается борьба за выживание. Самое тяжкое, что может быть, культура всегда умирает, когда борьба за выживание. Потому что когда человек думает, чем ему прокормить себя и детей, ему не до высоких творений. И действительно, на Руси прекращается практически летописание, прекращается полностью каменное строительство, за исключением незавоёванных земель.
Четвертое. Рекрутский набор, о котором я уже упомянул. Молодых мужчин постоянно забирают в Орду. Одного из мужчин от младенца до старца. Понятно, что ни младенец, ни старец в Орде не нужен, значит, берут молодых мужчин. Огромная нехватка людей.
Пятое. Князья теперь подвластны Орде. Раньше как строилась после Владимира система организации жизни: городское вече, князь Рюрикович, он фактически вождь предводитель, а при нем существует вече, которое решает, какой князь люб, какой не люб, какие деньги давать, какие не давать. Народное собрание и княжеская власть, которые находятся в каком-то балансе. Теперь над всем этим появился царь ордынский, или как называют его наши летописи, поганый царь ордынский. Но слово поганый не имеет негативного значения, за него молятся в церквах как за поганого царя ордынского. Слово поганый, paganus, язычник, неверный царь ордынский, не христианин. Это теперь для нас слова поганец и поганка имеют другое значение. Теперь этот царь требует себе повиновения князей. Через князей, которых он ставит, он им дает ярлыки, право на княжение. Он от них требует двух вещей: политической покорности, вплоть до того, чтобы их руками собственных братьев, которые выступают против татар, казнить и разорять; и дани. Сначала дань собирают татары, потом сбор дани переходит князьям. В любом случае и для первой, и для второй роли никакое вече не нужно, оно только мешает. Вечно какое-то свободолюбие, какая-то защита народа. Поэтому вече перестает собираться, постепенно отмирают повсюду на той территории, которая прямо подчинена татарам. На севере, в Новгороде и Пскове, и на западе, в Чернороссии, они естественно сохраняются.
Следующее. Граждане городов, мужи-вечники, как их называет новгородская летопись, превращаются в данников.
Следующий момент связан с крестьянством. Крестьяне, которые бегут с юга на север, желают продолжать делать то единственное, что они умеют делать — возделывать землю. Они оказываются в новой ситуации. Там на юге земля была их, это была вервь, земля общины, кое-где было единоличное владение землей, но это была частная собственность, так признается в киевских законах, они платили налог. Теперь у них нет никакой собственности, они приходят на север, где земля у князя, земля пустая, потому что значительная часть земледельцев севера погибла или взята в плен. Значит, землю можно давать, но это не их земля, они арендаторы на новой землей. Более того, они прибежали без скота, без орудий, им всё дает князь. Денег нет, всё дают натурой. Поэтому они арендаторы, связанные зависимостью с князем. Земли другие, это не черноземье, а суглинок, который дает намного меньший урожай. Таким образом, они попадают в экономическую зависимость. Соответственно они становятся зависимым населением, из которого потом вырастет крепостная зависимость. При этом и своим воинам дружинникам князь не может платить серебра, он им дает тяглые сёла. Слово село для нас имеет понятие деревня, но на самом деле, если вы вдумаетесь в этимологию слова село, оно связано со словом селиться, жить. От дает им людей на земле и помещает их на землю, где люди будут служить на него. Так возникает прототип будущего, от слова помещать на землю, помещичьего хозяйства.
Кроме того, очень важный, редко учитываемый момент, это десятина в женщинах. Монголы требовали десятины во всем, в женщинах тоже. И понятно зачем. Не только для гаремов, огромное собственное войско, одни мужчины. Понятно, нужны женщины, чтобы мужчины чувствовали себя более комфортно. Конечно, никто не хочет отдавать своих дочерей и жен, значит их прячут. Часть женщин тоже выводится, население тоже обескровливается. Но женщин прячут в теремах. Если женщина в Киевской Руси вела публичную жизнь в хорошем смысле этого слова, была общественным существом, то теперь она заперта в тереме, она во многом становится невольницей мужчины. А мужчины, живя без женщин в публичной жизни, дичают и грубеют. Быстро происходит огрубение нравов на Руси.
Наконец, что для нас имеет самое прямое значение, это Православная Церковь. Монголы сначала относились совершенно равнодушно к Православной церкви. Они грабили, когда завоевывали, убивали, не глядя, и священников, и епископов, и монахов. Мнение некоторых наших ученых, например, Карташева, что монголы с самого начала очень благоговели перед Русской церковью, неправильно. Ничего они не благоговели. Разоренные, сожженные, ограбленные храмы — прекрасное свидетельство повсюду. Но монголы были опытными политиками. Они прекрасно видели, что на Западе именно католическая церковь объединила разноплеменный запад вместе, и пришлось убираться вон. Поэтому надо было отделить Русь от Запада религиозной стеной. Сделать так, чтобы русские никогда не могли считать западную церковь своими братьями. А не забудем, что время было такое, что все было еще очень не ясно. Мы все знаем время великой схизмы, но это мы знаем. Никто не считал в Европе, что церковь раскололась надвое. Это был какой-то конфликт среди высшего духовенства, между Папой и К-польским патриархом. Мир продолжал считать себя единым христианским миром. И тому доказательство, в том числе и энтузиазм, с которым в Европе собирались крестоносцы для того, чтобы освобождать Византию. Но когда крестоносцы в 1204 году совсем не из религиозного рвения, а из жадности, завоевали Константинополь, совершенно как татары оскорбили святыни, разорили духовенство, религиозные чувства греческого народа, тогда произошел раскол, вот тогда на самом деле схизма началась с начала 13 века, а не в 11 веке, реальная, в сознании людей.
