Рой Медведев - К суду истории. О Сталине и сталинизме
Мы не знаем подробностей столкновения между Сталиным и новыми членами Бюро ЦК, которое произошло после заседания 12 марта. Большевики, вернувшиеся из ссылки, были более опытными, старшими по возрасту. Сталин являлся к тому же не просто «агентом ЦК», но единственным из находившихся в Петрограде членов ЦК, избранных на Пражской конференции РСДРП. Неудивительно, что уже на следующий день он был все же введен в состав Бюро ЦК. В этот же день была утверждена и новая редакция «Правды» в составе М. С. Ольминского, И. В. Сталина, К. С. Еремеева, М. И. Калинина и М. И. Ульяновой. Однако Сталин фактически захватил руководство газетой в свои руки. Уже 15 марта в 9-м номере «Правды» было объявлено, что в состав редакции входят Сталин, Каменев и Муранов. Об остальных членах редакции, утвержденных Бюро ЦК, даже не упоминалось. Действия Сталина вызвали протест петроградских большевиков. По предложению Ольминского Бюро ЦК приняло 17 марта резолюцию, в которой говорилось:
«Бюро ЦК и ПК, протестуя против захватного порядка в деле введения тов. Каменева в редакцию, переносит вопрос о его поведении и участии в редакции “Правды” на ближайшую партийную конференцию» [27] .
Разумеется, Сталина не смутила эта резолюция. Дело заключалось не только в изменении персонального состава редакции «Правды», но и в изменении ее политических и тактических установок. В своих первых номерах «Правда» призывала к борьбе против Временного правительства и против политики соглашения меньшевиков и эсеров с буржуазными партиями и Временным правительством. Это соответствовало и тем первым рекомендациям, которые приходили в Россию от Ленина. Однако с 9-го номера тон и содержание основных статей газеты изменились. «Правда» выступила за поддержку Временного правительства «в той мере, в какой действия этого правительства содействуют развитию революции». «Правда» вполне определенно высказалась за объединение с меньшевиками в одну партию, в рамках которой обе фракции могли бы преодолевать свои разногласия. Выступая за мир, «Правда» требовала от русских солдат твердо держать фронт, пока заключение мира не станет реальностью.
Петроградская организация большевиков могла негодовать, однако статьи в «Правде» были руководством для всех партийных организаций в стране. До появления Ленина в Петрограде Сталин стал фактически не только во главе «Правды», но и во главе всей партии. Более умеренная позиция «Правды» вызвала удовлетворение в руководящих кругах других партий. В своих воспоминаниях, опубликованных в 20-е гг. под общим названием «Семнадцатый год», А. Шляпников писал:
«День выхода в свет первого номера “преобразованной” “Правды” – 15 марта – был днем оборонческого ликования. Весь Таврический дворец от дельцов Комитета Государственной думы до самого сердца революционной демократии – Исполнительного комитета – был преисполнен одной новостью: победой умеренных, благоразумных большевиков над крайними. В самом Исполнительном комитете нас встретили ядовитыми улыбками. Это был первый и единственный раз, когда “Правда” вызвала одобрение даже матерых оборонцев либердановского толка. Когда этот номер “Правды” был получен на заводах, там он вызвал полное недоумение среди членов нашей партии и сочувствующих и язвительное удовольствие у наших противников. В Петербургский комитет, в Бюро ЦК и в редакцию “Правды” поступали запросы: в чем дело, почему наша газета отказалась от большевистской линии и стала на путь оборончества? Но Петербургский комитет, как и вся организация, был застигнут этим переворотом врасплох и по этому случаю глубоко возмущался и винил Бюро ЦК. Негодование в районах было огромное, а когда пролетарии узнали, что “Правда” была захвачена тремя приехавшими из Сибири бывшими руководителями “Правды”, то потребовали исключения их из партии» [28] .
Руководящую роль в выработке новой линии «Правды» играл, безусловно, Каменев. Но Сталин полностью поддерживал его и как фактический редактор газеты, и как автор ряда статей. Их линия была следствием старых лозунгов партии времен революции 1905 – 1907 гг., когда вопрос об этапах революции не был связан с вопросом о войне и о фактическом двоевластии, которое сложилось в России весной 1917 г. Каменев и Сталин не поняли тех новых возможностей, которые открывались теперь перед рабочим классом и большевиками. Это понял вначале только Ленин, но и ему с трудом удалось убедить в своей правоте партию. Нельзя не отметить, что первое из серии установочных писем Ленина «Правда» опубликовала только в сокращенном виде, а три следующих письма вообще не были опубликованы [29] . Сталин и Каменев защищали свою позицию и на Всероссийском совещании партийных работников, состоявшемся в Петрограде 27 марта – 2 апреля 1917 г. Даже после приезда Ленина, когда в «Правде» были опубликованы его знаменитые Апрельские тезисы, Каменев при поддержке Сталина напечатал на следующий день статью с резкой критикой этих тезисов. Лишь к концу апреля после горячей полемики Ленину удалось повернуть как линию ЦК, так и линию «Правды», убедив большинство ЦК в своей правоте. Сталин присоединился к Ленину, тогда как Каменев по многим вопросам развития революции остался в оппозиции.
Позднее Сталин не раз был вынужден признать ошибочность своей мартовской позиции. «Это была глубоко ошибочная позиция, – говорил он в одной из речей, – ибо она плодила пацифистские иллюзии, лила воду на мельницу оборончества и затрудняла революционное воспитание масс. Эту ошибочную позицию я разделял тогда с другими товарищами по партии» [30] .
На VII (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП (большевиков) был избран ЦК партии большевиков в составе всего 12 членов и кандидатов. В этот ЦК вошли как Сталин, так и Каменев.
После I Всероссийского съезда Советов Сталин вошел от большевиков в состав ВЦИК. Но ВЦИК был слишком широким органом, здесь насчитывалось более 300 членов и кандидатов, из которых лишь около 60 были большевиками. Сталин присутствовал на заседаниях ВЦИК, но выступал редко, хотя он входил также в Президиум ВЦИК. В протоколах ВЦИК его имя упоминается в период до 9 августа всего четыре раза, и то мимоходом. Один из лидеров первого состава ВЦИК И. Г. Церетели писал позднее в своих воспоминаниях: «Сталин никогда не принимал участия ни в совещаниях, ни в частных беседах» [31] .
Другой деятель ВЦИК Н. Суханов также вспоминал: «У большевиков в это время, кроме Каменева, появился в Исполнительном комитете Сталин… Я не знаю, как Сталин мог добраться до высоких постов в своей партии. За время своей скромной деятельности в Исполнительном комитете он производил – и не на меня одного – впечатление серого пятна, иногда маячившего тускло и бесследно. Больше о нем, собственно, нечего сказать» [32] .
Эти высказывания показательны, однако они отнюдь не отражают подлинную роль Сталина в 1917 г.
Весна и лето 1917 г. были в России временем бесконечных митингов. Все партии, и партия большевиков в особенности, боролись за влияние на народные массы. Для большевиков было важно не только разработать отражавшие настроения масс политические лозунги, но также направить на предприятия и в воинские части умелых агитаторов, ораторов, пропагандистов. Сталин плохо подходил для таких ролей. С марта до октября 1917 г. он брал слово на публичных митингах только три раза. У Сталина не было никаких данных для того, чтобы стать трибуном революции, и даже более поздние его апологеты признавали это. Так, в книге А. Барбюса о Сталине можно прочесть:
«Сталин сегодня – это не человек больших бурных митингов. Впрочем, он вообще никогда не пользовался приемами крикливого красноречия – чем только и располагают пробравшиеся к власти проходимцы и преуспевающие проповедники. Об этом стоит подумать историкам, которые будут давать ему оценку. Не такими путями создал и поддерживает Сталин связь с рабочими, крестьянами, интеллигенцией… Если угодно, можно сказать, что Ленин, – главным образом в силу условий, – был больше агитатором. Сталину… чаще приходится действовать через партию, через организацию» [33] .
Эти рассуждения А. Барбюса весьма поверхностны. Во-первых, Ленин вовсе не был по преимуществу агитатором. Во-вторых, большевики в 1917 г. крайне нуждались в «преуспевающих проповедниках». Без целой плеяды выдвинувшихся в это время блестящих ораторов они не смогли бы победить в октябре и закрепить свою победу. Но верно и то, что не менее важным фактором победы большевиков была хорошая по тем временам организация партии. Большевики были гораздо более организованной и сплоченной и потому лучше управляемой политической силой, чем другие партии. Между тем, не имея ораторских данных, Сталин, несомненно, обладал незаурядным организаторским талантом. Численность большевистской партии возрастала из месяца в месяц с исключительной быстротой, и Сталин вместе с лучшим организатором партии Я. М. Свердловым приводил партийные ряды в боевой порядок. Именно Сталин и Свердлов выполнили главную часть работы по подготовке и проведению VI съезда партии большевиков. Именно Сталин сделал на этом съезде политический отчет от имени ЦК. Следует указать на недостаточную четкость позиции Сталина по вопросу о явке Ленина на суд Временного правительства. Сталин допускал возможность явки Ленина к властям при известных гарантиях. «Если же, – говорил он, – во главе будет стоять власть, которая сможет гарантировать наших товарищей от насилий, которая будет иметь хоть некоторую честь… они явятся» [34] .
