Турецкие войны России. Царская армия и балканские народы в XIX столетии - Виктор Валентинович Таки
Тотлебен отверг содержавшиеся в протоколах Родопской комиссии многочисленные заявления о случаях изнасилования российскими солдатами мусульманских женщин. Более того, он подчеркивал строгую дисциплину российских войск, а также сострадание, проявленное ими по отношению к беженцам и к многочисленным мусульманским и болгарским детям, брошенным у обочин дорог их родителями. Тотлебен также утверждал, что ужасающая картина русских зверств, нарисованная британским, османским и французским представителями в протоколах комиссии, не согласовывалась с массовым возвращением беженцев на занятые русскими войсками территории, которое началось летом 1878 года. Главнокомандующий находил странным, что мусульманские беженцы в Родопах, по заверениям комиссии, отказывались возвращаться в контролируемые российской армией области, в то время как мусульманские беженцы в Константинополе отчаянно пытались именно это и сделать[890]. Для умиротворения Родоп Тотлебен требовал скорейшего занятия территорий к югу от Арды регулярными османскими войсками, чтобы исключить в будущем любые контакты между повстанцами и русскими частями на правом берегу реки. Он также требовал удаления из Родопских гор «европейских авантюристов» и в особенности Синклера, предводителя так называемой «Народной армии Родоп»[891].
Родопское восстание заставило главнокомандующего обратить внимание на брожение среди мусульманского населения в других частях Балканского полуострова. Тотлебена особенно беспокоила Албанская лига, которая отказалась признавать утвержденные Берлинским конгрессом территориальные уступки Османской империи в пользу Черногории, Сербии и Болгарии. Главнокомандующий подозревал, что Порта тайно поощряла Албанскую лигу в отчаянной попытке предотвратить исполнение мирного договора. Поскольку отряды, сформированные лигой, по слухам, предназначались для помощи родопским повстанцам, Тотлебен был вынужден действовать твердо и решительно. Во время аудиенции с Абдул-Гамидом II он не только не согласился с результатами англо-османского расследования жестокостей, совершенных русской армией во время войны, но и обусловил вывод русских войск из Адрианополя содействием Порты в умиротворении Родоп[892].
В последний раз родопские повстанцы озаботили российские власти в конце сентября и в октябре 1878 года, в момент вывода русских войск с территорий, которые не вошли в состав автономной области Восточная Румелия, созданной по решению Берлинского конгресса. После ухода русских войск из селения Большой Дербент в Родопских горах банда, состоявшая из полутора тысяч османских дезертиров, мусульманских беженцев из Северной Болгарии и вооруженных жителей соседней деревни Демир-Ерен, начала грабить местных болгар и убила троих из них. Болгары пожаловались на это командиру русского отряда в соседнем городе Димотика, который отправил два десятка казаков для того, чтобы помочь им вернуть свое имущество и вызволить из плена захваченных родственников. Однако при приближении казаков жители Демир-Ерена открыли огонь и вынудили их отступить. Спустя две недели две роты Галицкого полка, отправленные в Демир-Ерен из Демотики, также встретили сопротивление, но смогли вытеснить башибузуков из селения. Подобные, хотя и меньшие по масштабу столкновения произошли в ряде других деревень[893].
По сообщению Тотлебена, османский губернатор Ферре Мозар-паша не только не исполнил приказ Порты умиротворить область, но и «еще более старался возбуждать фанатизм мусульман, собирая у них жалобы на христиан»[894]. В результате российский главнокомандующий сам был вынужден принять меры и направить войска в горы для изгнания башибузуков из деревень. Специально сформированный отряд казаков и линейных войск под командованием подполковника Бибикова очистил от них территории вдоль главного хребта Родопских гор. Однако в ходе этой операции казаки Бибикова сожгли девять деревень, чьи жители поддерживали повстанцев. Заботившийся о репутации русской армии Тотлебен сделал Бибикову выговор за такое самоуправство и строго запретил сжигать деревни[895].
Попытки британских дипломатов расследовать случаи жестокого обращения русских войск с мусульманским населением не ограничивались деятельностью Родопской комиссии. Наибольшую активность в этом отношении проявлял Генри Драммонд Вольф, британский представитель в созданной по решению Берлинского конгресса Международной комиссии по Восточной Румелии, которая с октября 1878 года заведовала гражданскими делами этой области, все еще занятой российскими войсками. По мнению Столыпина, который в это же время был назначен генерал-губернатором Восточной Румелии, Драммонд Вольф «изощря[лся] изысканием всяких фактов, говорящих в пользу притеснения турецкого населения страны» и делал официальные протесты. Однако мусульманские жители, которых британский представитель направлял к Столыпину для свидетельства о якобы имевшем место разрушении их жилищ и мечетей русскими солдатами, опровергали подобные заявления в присутствии российского генерал-губернатора. Даже если у них были жалобы на русские войска, они наверняка не решались высказать их русскому генералу. В результате Драммонд Вольфу пришлось принести Столыпину свои извинения[896].
Северо-восточная Болгария была еще одной областью, привлекавшей внимание российских властей. Вскоре после своего назначения в апреле 1878 года Тотлебен выразил Александру II свою озабоченность относительно территории кадрилатера, покрытого густым лесом и имевшего «сплошное турецкое население, которое в 1828 и 1829 годах прервало все наши сообщения в тылу армии»[897]. В условиях продолжающегося присутствия османских войск в Шумле и Варне и возможной войны с Великобританией Тотлебен находил несвоевременным вывод каких-либо войск из Болгарии. Напротив, он полагал необходимым готовиться к возможной высадке британцев в Варне и сообщал о «возбуждении в турецком населении» этого региона. Впоследствии, в ответ на опасения местных турецких жителей по поводу возможных нападений со стороны болгар вслед за грядущей передачей Шумлы и Варны под российский контроль, Тотлебен полагал необходимым «безотлагательно принять самые строгие меры для наказания виновных, не взирая на национальность»[898].
Хотя Сан-Стефанский мир предполагал передачу Шумлы и Варны под российский контроль, Порта затягивала этот процесс, по-видимому надеясь на некоторые уступки со стороны России. Османское правительство откладывало назначение специальных представителей, которые совместно с российскими комиссарами должны были осуществить передачу. В конце июня 1878 года, после открытия Берлинского конгресса Тотлебен сообщал, что вывод османских войск и военных запасов из Шумлы и Варны и вовсе прекратился. Вместо этого османские власти вернули некоторое количество черкесов и мусульманских беженцев обратно в крепости[899]. Даже после того, как Берлинский конгресс подтвердил положения Сан-Стефанского договора относительно Шумлы и Варны, османы тянули с передачей крепостей до октября.
Территории к югу от этих крепостей также привлекали внимание российских властей. К весне 1878 года многие мусульманские беженцы собрались на склонах восточной части Балкан, после чего 16 000 из них решили эмигрировать морем, а остальные попросили разрешения вернуться в родные места. Одновременно российское командование стало получать сообщения о росте числа шаек башибузуков в окрестностях Котела, а также в округах Карнобат, Месембрия, Айдос и Бургас. До тех пор, пока османы продолжали удерживать
