Александр Насибов - Долгий путь в лабиринте
Саша слушала Гитлера я глядела на толпу. Только что совершили насилие над страной, лишили ее государственности, а люди на площади пялятся на виновника всего этого, некоторые вроде бы даже довольны...
В эти минуты произошло то, на что она уже перестала надеяться. К балкону, с которого кричал Гитлер, протиснулась плотная молчаливая группа. В оратора полетели какие-то предметы. На перилах балкона и на стене возникли пятна, подтеки. Те, кто был вблизи, зажали нос и устремились назад, пытаясь выбраться из толпы. В толпу ринулась полиция, отряды людей со свастикой на нарукавных повязках. Началась потасовка. А Гитлер продолжал бесноваться. И рядом с ним кричал, извергая угрозы, новый Сашин знакомец - Зейсс-Инкварт.
ДЕВЯТАЯ ГЛАВА
Два автомобиля мчались утром 15 марта 1939 года по широкой бетонной дороге, пересекавшей Саксонию с юга на север. Вчера днем они начали путешествие в Австрии и вот теперь приближались к Берлину.
Первым следовал белый "мерседес" с флажком на переднем крыле (два серебристых зигзага на черном поле), что свидетельствовало о принадлежности его владельца к нацистской элите - СС. Вторым был синий "опель-кадет".
"Мерседес" вел Йоганн Иост, одетый в военный мундир со знаками гауптштурмфюрера СС. Саша и Энрико дремали на заднем сиденье. Поначалу они ехали в своей машине, но потом Иост, которому наскучило одиночество, пригласил их к себе, а "опель" повел шофер Иоста.
Весь вчерашний день автомобилям приходилось то и дело жаться к обочине, пропуская встречные эшелоны войск, главным образом танки и колонны грузовиков с солдатами. Войска двигались в направлении границы с Чехословакией.
Иост торжественно приветствовал каждую колонну. Он весьма гордился своим новым мундиром и даже приспустил боковое стекло, чтобы лучше было видно, кто сидит за рулем "мерседеса".
- Маневры, - пояснял он спутникам, - войска отправляются на очередные маневры, только и всего.
При этом он хитро щурил глаз, давая понять, что это вовсе не маневры, а нечто чрезвычайно важное, о чем он, Иост, конечно же, осведомлен, но, увы, не волен разглашать военную тайну.
Саша и Энрико понимали, куда направлялись войска. Полгода назад правители третьего рейха принудили президента Бенеша передать Германии Судетскую область. Можно было не сомневаться, что сейчас начинается новая акция против Чехословакии.
Движение войск продолжалось и вечером. И все это время автомобильный радиоприемник, который Иост не выключал ни на минуту, доносил слова команд, обрывки каких-то диалогов. Временами врывался мужской голос, монотонно читавший длинные колонки цифр. Час от часу радиообмен нарастал, занимал весь диапазон коротких и средних волн. А на длинных волнах берлинская широковещательная станция передавала обычную информацию и симфоническую музыку.
Ночевали в Хемннце. Утром, когда снова собрались в дорогу, шоссе было пустынно. Не встречая помех, автомобили шли на большой скорости. Саша прикинула: еще час-полтора - и они будут в Берлине.
Все трое ехали на церемонию открытия берлинского филиала кондитерской. Фирма, в которой теперь было два владельца - Саша и Иост, сохранила прежнее название. Новый компаньон помог заполучить в столице отличное помещение, расположенное близь центральной Александерплац. Он же раздобыл в Вене и Будапеште новейшее оборудование и элегантную мебель. Саша заключила контракты с поставщиками и разработала ассортимент изделий. Последние два месяца она провела в Берлине, наблюдая за ходом работ по отделке помещения и установке оборудования, вернулась в Вену лишь неделю назад - здесь тоже было немало дел.
До Берлина оставались считанные километры - машина уже миновала Потсдам, когда радио внезапно смолкло. Казалось, диктор осекся на полуслове. Вслед за тем из динамика вырвались пронзительные звуки фанфар. Иост увеличил громкость и повернул голову к спутникам. Его лицо сияло.
- Навострите уши, друзья, - сказал он. - Сейчас вы кое-что услышите!
Динамик продолжал изрыгать потоки звуков - теперь к фанфарам присоединились барабаны.
И вот вступил диктор и провозгласил: в эту минуту все радиостанции рейха прервали свои передачи и транслируют Берлин, чтобы каждый немец мог услышать и навсегда запомнить документ, который будет сейчас оглашен.
И он стал читать:
"Фюрер и имперский канцлер сегодня в присутствии имперского министра иностранных дел Риббентропа принял президента Чехословацкого государства доктора Гаху и министра иностранных дел Хвалковского. По желанию последних на встрече с полной откровенностью было рассмотрено возникшее в последние недели весьма серьезное положение на территории Чехословацкого государства. Обе стороны единодушно выразили свое убеждение в том, что нужно приложить все силы, чтобы в этой части Европы восстановилось спокойствие, порядок и мир. Президент Чехословацкого государства заявил, что он ставит перед собой именно эту цель и в интересах достижения окончательного умиротворения он с доверием отдает судьбу страны и чешского народа в руки фюрера Германской империи. Фюрер принял к сведению это заявление и решил взять чешский народ под защиту Германской империи и обеспечить ему автономное развитие, соответствующее его народной жизни. Документ подписан в двух достоверных экземплярах".
Должны были пройти многие годы, чтобы люди на земле получили возможность узнать подробности того, как была предана и продана нацистам Чехословакия. Но и в те секунды, когда диктор читал сообщение, мало кто верил, что на все это чехи пошли добровольно.
Даже нацист Иост, всякое повидавший за годы своей адвокатской карьеры и, казалось бы, разучившийся удивляться, и тот не выдержал и расхохотался.
- Ну и дела! - бормотал он, ошалело крутя головой. - Ведь вот как все обкручено! - И снова смеялся и доставал платок, чтобы промокнуть выступившие на глазах слезы.
Спохватившись, он посмотрел на спутников. Те были серьезны казалось, внимательно слушают радио.
- Господа, - провозгласил он, стараясь, чтобы голос звучал торжественно, - уважаемые господа, сейчас вы присутствуете при историческом событии! Запомните эту минуту. Только что наши заклятые враги чехи преподнесли фюреру ключ от своего дома. Вчера вы видели на дорогах германские танки. Это значит: сегодня они уже там, в гостях у чехов... Нет, черт меня побери, не в гостях - у себя, в своем собственном новом доме, где много хлеба, масла и мяса... И заметьте, все это по доброму согласию, мирно, без единого выстрела. Вот так, господа!
Энрико и Саша глядели на него и думали, что теперь война еще на шаг приблизилась к Советскому Союзу и еще больше возросла важность задания, которое они обязаны выполнить здесь, в глубоком тылу нацистского государства...
Спустя три дня после описанных событий, вечером восемнадцатого марта, на одном из военных аэродромов Берлина приземлился транспортный "дорнье". Самолет подрулил к дальнему краю летного поля, где уже ждали два вместительных автобуса.
Прибывших встречал старший офицер СС. Из самолета выходили мужчины в штатском. Некоторых можно было принять за туристов или коммивояжеров, иные смахивали на ремесленников или крестьян.
Стоя у трапа, офицер каждому из них пожимал руку. Люди коротко кивали в ответ и исчезали в автобусах. Высадка была завершена в считанные минуты: никто из пассажиров самолета не имел багажа. Двери автобусов захлопнулись, машины ушли.
Так вернулась в Берлин команда специального назначения СД, неделю назад заброшенная в Прагу.
В те дни на территории Чехословакии действовали десятки команд СД и абвера. В канун вторжения вермахта в эту страну они занимались выявлением элементов, подлежавших аресту и уничтожению, как только страну оккупируют германские войска, вели разведку, сеяли слухи, панику. Особое внимание было уделено наблюдению за важнейшими промышленными объектами, чтобы предотвратить уничтожение их патриотами, - немцы были кровно заинтересованы в том, чтобы промышленность Чехословакии, особенно военные заводы и электростанции, попали к новым хозяевам целыми и невредимыми.
Команде, о которой идет, речь, была определена иная задача. В день, когда Прагу займут германские войска и в город прибудет некое важное лицо, члены команды должны были смешаться с толпой на центральных улицах и зорко следить за тем, чтобы не было предпринято враждебных действий против высокого гостя.
В этой команде действовал и Борис Тулин. Утром 16 марта, повинуясь полученному по радио приказу, он вывел группу агентов на Вацлавскую площадь. Части вермахта вступили в город еще накануне, и сейчас на улицах повсюду можно было увидеть немецкие мундиры. Патрули стояли на перекрестках, мерно шагали по обочинам мостовых.
На Вацлавской площади войска вытянулись в две длинные шеренги, образовав коридор. В глубине площади была видна боевая техника. Оттуда доносился приглушенный рокот: танковые моторы работали на малых оборотах.
