Коллектив авторов - По следам древних культур
У живописи этой имеется более важное значение, чем быть материалом для истории местных культов Согда в определённое время. Художники Пянджикента, а их было, как увидим ниже, много, брали типы лиц из окружающей их среды. Таким образом, в головах и лицах этих мы с полным правом можем видеть согдийцев VII–VIII веков, что само по себе является чрезвычайно важным и ценным для истории культуры таджикского и отчасти узбекского народов.
Несколько слов о красках, которыми написаны эти фрагменты. Контуры носа, глаз, губ, ушей, шеи, киста рук, пальцев и т. д. сделаны кирпично-красным цветом. Волосы, усы, частично брови и веки — чёрным цветом. Контуры платья выполнены красными и частично чёрными линиями. Такое же приблизительно соотношение красок имеется и в изображении головы мужского божества с нимбом.
Следы живописи имеются и на штукатурке в двух нишах по той же северной стене в помещении № 5. Как указывалось выше, в центральном четырёхколонном зале здания I не сохранилось таких кусков стенной росписи, чтобы можно было судить о её характере. Зато в помещениях № 10 и 10а по северной ограде сохранились настолько большие куски этой живописи, что можно хорошо представить технику, краски, рисунок, сюжет и стиль древнетаджикской живописи. В помещении № 10 на северной стене, налево от входа, можно увидеть следующее. На кирпично-красном фоне две мужские фигуры, поджав под себя ноги, сидят по одной линии на желтом ковре, украшенном четырёхлепестковыми тёмными цветами. На обеих фигурах одинакового покроя кафтаны, узкие талии перетянуты золотыми поясами, с которых на ремнях приспущены длинные мечи с рукоятками в золотой оправе. У сидящей фигуры слева кафтан чёрного цвета, такого же цвета и ножны меча, у фигуры справа, которая сохранилась хуже, кафтан розовато-красного цвета. Лица у сидящих фигур уничтожены, сохранились только чёрные вьющиеся кудри да белые головные уборы, увитые ветками и цветами, повиднмому, миндаля. У левой фигуры правая рука чуть ниже плеча уничтожена, левая опущена вниз и до кисти уцелела. Рука поддерживает лежащую на плече такую же ветку с листьями. У правой фигуры руки сохранились хуже, однако видно, что в левой руке она держит золотую чашу. Справа на уровне пояса у этой фигуры виднеется блюдо с фруктами. Сверху, чуть выше голов, сохранились изображения фантастических зверей с мордой льва, крыльями птиц и хвостом змеи. Привлекают к себе внимание какие-то знаки, процарапанные острым предметом. При внимательном рассмотрении они оказываются арабским словом «ла», что значит «нет». Не подлежит сомнению, что фанатики арабы-мусульмане, которые уничтожили изображения лиц согдийцев, не могли преодолеть в себе ненависти к кафирам, поклонникам огня, и написали несколько раз «нет» в смысле непризнания и резкого отрицания всей чуждой им согдийской культуры.
Кто же эти две сидящие фигуры? Едва ли можно усомниться, что это представители согдийской дехканской знати. Об этом говорят их одеяние, золотые пояса и мечи. Китайские и арабские источники VII–IX веков как главный внешний признак дехкан отмечают золотые пояса.
Что же означает поза, золотая чаша в руке, цветы миндаля на голодных уборах у этих сидящих фигур?
Ответить на этот вопрос мы попытаемся ниже, после описания других участков стенных росписей в помещении № 10.
Перенесём теперь внимание на восточную стену помещения № 10. Здесь роспись сохранилась лучше, чем на вышеописанной северной стене. На ковре с тёмной каймой, покрытом пяти лепестковыми цветами, расположены три сидящие мужские фигуры, также представители согдийской дехканской знати. Все они сидят, поджав под себя ноги. Каждый из них одет в парадный шёлковый кафтан, по рисунку и краскам отличающийся от кафтана соседа. У всех тонкие талии. Наиболее яркий кафтан у первой фигуры слева. На белесовато-красном фоне плотного шёлка нарисованы часто посаженные крупные цветы, точнее, пучки цветов, красных и жёлтых. Тонкая талия перехвачена золотым поясом. К поясу подвешен большой нож типа кортика, в золотой оправе. Ниже талии на ремнях спускается длинный меч, похожий на шпагу, в чёрных ножнах и с позолоченной рукоятью. Правая рука полностью не сохранилась. Повидимому, она лежала чуть выше пояса и держала ветку с цветами миндаля, положенную на плечо. В левой приподнятой руке дехкан держит золотую чашу. Чаша, по всей вероятности, с ароматами для курения, которые и должны быть брошены в жертвенник с пламенем. Лицо у первого дехкана не сохранилось, надо думать, что оно сознательно уничтожено воинствующими мусульманами — тогда арабами. Хорошо видна задняя часть головы с ниспадающими кудрями черных волос, над которыми возвышается головной убор, увитый цветами на высоких стеблях.
Цветы такие же, как и на рассмотренных выше двух сидящих мужских фигурах на северной стене того же помещения № 10. На высоте талии и золотого пояса направо от первой фигуры стоит небольшой столик с фруктами, повидимому, гранатами. Направо на той же стене изображена вторая такая же фигура. К сожалению, голова её уничтожена, виден только пучок чёрных кудрей. Кафтан у этого дехкана по краскам строже, он также из узорчатого шёлка пурпурного цвета, по тону напоминающего один из кусочков ткани, найденной в замке на горе Myг. Ткань на кафтане украшена шестилепестковыми цветами, оконтуренными тёмными, почти чёрными линиями. Узкая талия также перехвачена золотым поясом, на котором висит большой нож типа кортика, в золотых ножнах и также на ремнях приспущен длинный меч. В правой руке второй дехкан держит золотую чашу, а в левой руке две ветки с цветами миндаля, положенные на левое плечо. Ещё правее видна третья мужская фигура; все у нее такое же, как у двух остальных: тот же покрой кафтана, сделанного также из плотного шёлка, но с другими, весьма характерными для VI–VIII веков узорами в виде кругов с перлами и ромбиками.
Две сидящие фигуры — представители согдийской знати.
Стенная роспись. Храм I. Древний Пянджикент
Перейдём, наконец, к северной стене помещения № 10, к участку, находящемуся направо от входа. Здесь изображена сцена, которая поможет нам разгадать, если не полностью, то все же в существенном содержание описанных изображений. На стене слева изображён высокий металлический жертвенник в форме лампы с абажуром, увенчанной чашей на ножке. На чаше лежат ароматические смолы, охваченные пламенем, языки которого тянутся вверх. Справа на коленях стоит на коврике мужская фигура, повидимому, жреца в кафтане, с ножом типа кортика на поясе. В левой руке он держит золотую чашу, правая рука у него приподнята и он что-то бросает в чашу с пламенем. Сзади него изображены пять мужских фигур. Фигуры расположены в два ряда. В верхнем ряду первая фигура изображена на коленях, вторая стоя и в несколько склонённом положении с золотой чашей в левой руке. В нижнем ряду нарисованы три фигуры; все они стоят на коленях, лицами к жертвеннику; третья из них держит в правой руке кувшин. К сожалению, не все линии в рисунке хорошо просматриваются. В целом сцена представляет обряд жертвоприношения.
Вернёмся, однако, к вопросу, что же представляют сидящие дехкане в парадных кафтанах с золотыми чашами в руках и цветами? Едва ли можно переоценить историко-культурное значение этого памятника стенной живописи VII–VIII веков. Во-первых, мы наконец-то увидели, как выглядели мелкие владетели Согда — дехкане, о которых так много говорятся в письменных источниках — согдийских, китайских, арабских и таджикских!
Во-вторых, вместе с жрецом они образуют один и тот же культовый сюжет, повидимому, связанный с праздником весны, праздником возрождения сил природы. У всех участников этого праздника, начиная с жреца, в золотых чашах ароматные курения, которые и должны быть брошены в пылающее пламя жертвенника.
К сожалению, фрагментарность дошедших до нас стенных росписей, а также малое количество сохранившихся в источниках сведений о до-мусульманских культах Средней Азии, и в частности в Согде, лишают нас пока возможности категорически утверждать высказываемые нами соображения, тем более излагать их подробно.
Перейдём теперь к помещению № 10а, которое, как указывалось выше, представляет замкнутое с трех сторон помещение, образующее одно целое с комнатой № 10. Здесь сохранились фрагменты стенной росписи с изображением культовых, ритуальных танцев. Лучше других сохранилась фигура молодого танцовщика с музыкальным инструментом. Он одет только в короткие штаны типа изар (эзор). Танцовщик изображён в момент быстрого, но пластичного движения: корпус у него делает поворот вправо, а рука с инструментом влево. Как и у остальных фигур в помещениях № 10 и № 10а, у танцовщика не сохранилось головы.
Стенные росписи были и в других помещениях здания I. Больше всего их, конечно, было в центральном четырёхколонном зале. И сейчас ещё хорошо видны целые полосы орнаментальной росписи в сводчатых нишах по западной стене этого зала. Имеются следы росписи, местами дающие возможность даже восстановить орнамент, в нишах в помещении № 5. Однако наиболее ценным участком в этом отношении является юго-западный угол помещения № 14, по восточной ограде двора. Здесь находится в завале большое количество кусков росписи, хорошо сохранивших своп краски. Краски эти достаточно закреплены и засыпаны до 1951 года, когда предполагается их все вскрыть, закрепить и взять для лабораторной обработки.
