Леонид Млечин - Осажденная крепость. Нерассказанная история первой холодной войны
В мае местные органы госбезопасности и прокуратуры получили секретное письмо ОГПУ, союзной прокуратуры и Наркомата юстиции: «Ввиду того, что существующим уголовным законодательством не предусмотрено наказание для лиц, виновных в людоедстве, все дела по обвинению в людоедстве должны быть переданы местным органам ОГПУ».
На Украине массовая коллективизация и реквизиции хлеба вызвали волну крестьянских восстаний. В семидесяти трех сельсоветах восставшие крестьяне просто свергли советскую власть. Особые отделы — органы госбезопасности в вооруженных силах — фиксировали пугающий рост недовольства среди украинцев-красноармейцев: «В частях Украины отмечается национальная рознь между украинцами и великороссами, имеются шовинистические группировки, агитирующие за «незаможнюю Украйну» и стремящиеся дискредитировать партработников, комсостав и Советскую власть».
В Москве были крайне обеспокоены масштабами крестьянского недовольства на Украине. Ощущали шаткость своей власти. Боялись соседней Польши, которая в Гражданскую пришла на помощь независимой Украине — и две армии воевали вместе.
Сталин писал своему ближайшему помощнику — члену политбюро и секретарю ЦК Лазарю Моисеевичу Кагановичу: «Если не возьмемся теперь же за выправление положения на Украине, Украину можем потерять. В Украинской компартии (500 тысяч членов, хе-хе) обретается немало (да, немало) гнилых элементов, сознательных и бессознательных петлюровцев, наконец — прямых агентов Пилсудского. Как только дела станут хуже, эти элементы не замедлят открыть фронт внутри (и вне) партии, против партии».
Мнение вождя мгновенно обретало силу закона.
Политбюро в 1934 году постановило:
«1) Переселить с западных приграничных районов Украины в восточные ее окраины (Старобельская и т. п.) 7–8 тысяч хозяйств ненадежного элемента.
2) Обязать НКВД выслать в порядке репрессии с западных приграничных районов 2000 антисоветских семейств».
Агентов Юзефа Пилсудского на Украине не было, но украинцы за пределами СССР знали и говорили о том, что происходит на Советской Украине. Вот тогда в Европе услышали это страшное слово «голодомор». Советские лидеры предстали в облике настоящих живодеров. В ответ советская пропаганда еще злее писала о клевете западных изданий, усиливая у людей ощущение западного заговора против страны.
Сталин в своем кругу на пленуме ЦК подвел итог:
— Раньше международный капитал думал опрокинуть советскую власть в порядке прямой военной интервенции. Попытка не удалась. Теперь он старается и будет стараться впредь ослабить нашу хозяйственную мощь путем невидной, не всегда заметной, но довольно внушительной экономической интервенции, организуя вредительство, подготавливая всякие «кризисы» в тех или иных отраслях промышленности и облегчая тем самым возможность будущей военной интервенции. Ни о каких случайностях не может быть речи. Одно из двух: либо мы будем вести и впредь революционную политику, организуя вокруг рабочего класса СССР пролетариев и угнетенных всех стран, и тогда международный капитал будет нам всячески мешать в нашем продвижении вперед; либо мы откажемся от своей революционной политики, пойдем на ряд уступок международному капиталу, и тогда международный капитал, пожалуй, не прочь будет «помочь» нам в деле перерождения нашей социалистической страны в «добрую» буржуазную республику…
Сталин обратился к собравшимся в зале членам ЦК:
— Америка требует, чтобы мы отказались принципиально от политики мировой революции, уверяя нас, что все пошло бы хорошо, если бы мы пошли на такую уступку. Что же, товарищи, может быть, пойти на эту уступку?
Зал бурно отреагировал:
— Нет!
Рузвельт и Литвинов, или Разговор о религии и атеизме
Отношение Соединенных Штатов к Советской России было сформулировано сразу после Гражданской войны: американское правительство не намерено признавать советское правительство, которое не представляет в полной мере волю народов России. Об этом свидетельствует роспуск Учредительного собрания и тот факт, что большевики не допустили всенародных выборов. О безответственности лидеров советского правительства свидетельствует их отказ признать обязательства России перед другими странами. И наконец, тот факт, что эти лидеры злоупотребляют привилегиями дипломатических представительств, используя их в качестве каналов для распространения революционной пропаганды…
В январе 1921 года советская миссия была выслана из США после двухлетних бесплодных попыток договориться. 4 марта 1921 года Вудро Вильсона на посту президента сменил Уильям Гардинг, бывший издатель городской газеты и сенатор от штата Огайо.
— Я не гожусь для этой работы и не должен был здесь оказаться, — констатировал Гардинг, оказавшись в Белом доме.
31 марта 1921 года советское правительство предложило ему подписать соглашение между двумя странами. Оно было отвергнуто. Хотя президент Гардинг не был ястребом. Он отправил американцев спасать русских от голода в конце 1921 года. Подписал декларацию об окончании войны с Германией. Помиловал видного американского социалиста Юджина Дебса, отбывавшего десятилетний срок, и даже пригласил его в Белый дом.
Энн Рузвельт Лонгворт, дочь покойного президента Теодора Рузвельта и жена влиятельного конгрессмена-республиканца из Огайо, побывала на вечеринке в Белом доме. Она обнаружила в президентском кабинете всех дружков Гардинга, начиная с министра юстиции, огромное количество бутылок с виски любых сортов, игральные карты и фишки, словом, атмосферу полного расслабления.
— Гардинг не был плохим человеком, — заметила она. — Он имел несчастье окружать себя сомнительными персонажами.
Президент привел с собой в правительство многих старых приятелей. Самый близкий из них, руководитель его избирательной кампании Гарри Догерти, стал министром юстиции. Два видных сенатора-республиканца отговаривали президента от этого назначения. Гардинг к ним не прислушался. Отрезал:
— Догерти — мой лучший друг. Он сказал мне, что желает стать министром юстиции. И, видит бог, он им станет!
22 августа 1921 года Эдгар Гувер был назначен заместителем начальника Федерального бюро расследований, а подчиненный ему разведывательный отдел вошел в состав бюро. В том же году умер отец Гувера — как тогда говорили, от «меланхолии». В реальности он страдал от депрессии, что стоило ему потери работы и ускорило его смерть. Гувер жил с матерью, пока она не умерла. Близким помощникам говорил, что не женится из страха, что неудачный брак сломает ему жизнь. Племянница Гувера, которая очень хорошо его знала, как-то заметила:
— Мне иногда кажется, что он действительно боялся слишком близких отношений с людьми.
Эдгар Гувер оказался неплохим организатором. Но, пожалуй, его главное качество — невероятное терпение и умение ждать.
На борьбу с коммунизмом Гувер мобилизовал всех — своих агентов, различные спецслужбы, полицию. Он считал, что красные пытаются проникнуть в профсоюзы, школы, колледжи, редакции газет и журналов. В его еженедельных сводках для министра об этом говорилось постоянно. А министра Догерти и уговаривать не надо было.
— Советская Россия — враг человечества. Они намерены захватить не только Америку, но и весь мир.
Почти все, кто руководил американской компартией, в 1918–1923 годах оказались в тюрьме. И не по одному разу. Редкая неделя обходилась для них без встречи с полицейским или судьей. Глава компартии США Чарлз Рутенберг упрямо отстаивал свои права в суде, пока 2 марта 1927 года не ушел из жизни в возрасте сорока четырех лет. Его прах отправили в Москву, где захоронили в Кремлевской стене.
Видные коммунисты понимали, что следят за ними постоянно. И были правы. В осведомителях недостатка не было, так что в ФБР точно знали, кто ездит в Москву, какие инструкции получает и сколько денег привозит с собой.
Эдгар Гувер говорил министру юстиции, что стране грозит кровавая коммунистическая революция. Догерти, в свою очередь, внушал президенту, что страну ждет гражданская война. Похоже, министр слишком серьезно относился к тому, что слышал от Гувера. Советские шпионы мерещились ему повсюду, даже в конгрессе. В конце 1922 года Догерти серьезно заболел. У министра случился нервный срыв: ему показалось, что из корзины с цветами — у подножия трибуны, с которой он выступал, — сочится отравляющий газ. Его уложили на больничную койку.
Президент Гардинг 2 августа 1923 года скончался в гостинице «Палас» в Сан-Франциско. Ему было всего пятьдесят семь лет. В Белом доме его сменил Кэлвин Кулидж, бывший губернатор Массачусетса, известный тем, как сурово он подавил забастовку бостонских полицейских.
Министром юстиции Кулидж сделал своего старого друга — еще по колледжу — Харлана Фиска Стоуна, декана Колумбийского юридического факультета. Тот не был либералом, но верил в закон. Он жестко критиковал облавы на красных в 1920 году. Просил сенат расследовать аресты и депортации радикалов как очевидное нарушение закона и конституции. 8 апреля 1924 года министр был приведен к присяге.
