Петр Рябов - История русского народа и российского государства. С древнейших времен до начала ХХ века. Том II
6.3.6. Экономические реформы С.Ю. Витте: очередная попытка индустриализации России
Контрреформы и жесточайшая реакция в политической, духовной и социальной сферах сочеталась в 1880-ые – 1890-ые годы с бурными экономическими преобразованиями. Если на посту министров внутренних дел находились крайние реакционеры (Толстой, потом Сипягин и, наконец, Плеве), то на другом ключевом посту в правительстве – министра финансов – находились более либеральные чиновники, сочетавшие консерватизм и охранительство с реформаторством: Бунге, Вышнеградский и, наконец, Сергей Юльевич Витте, с именем которого связана очередная попытка ускоренной индустриализации России. По своим целям и стратегии эта попытка напоминает как предшествующую (времён Петра I), так и последующую (эпохи И.В. Сталина). Как и в других названных случаях целью индустриального скачка было ускоренное развитие российской военной машины (чтобы она не отстала от Европы), а главным источником средств на индустриализацию послужило принудительное выкачивание средств из крестьянства. Жертвой промышленного роста оставалась, как и в других случаях, разоряемая государством деревня. В виттевской индустриализации решающую роль как всегда играло государство, насаждающее сверху капитализм, контролирующее и организующее промышленность посредством государственных заказов, кредитов, субсидий, ввоза иностранных капиталов, формирования собственной буржуазии около себя и под своим неусыпным контролем.
Убежденный монархист, способный на многое чиновник, талантливый ученый-экономист, стратегически мыслящий политик и администратор, ловкий интриган и делец, умный, тщеславный, циничный, целеустремленный, беспринципный человек, прошедший путь от скромного железнодорожного чиновника до всемогущего царедворца и сановника, Сергей Юльевич Витте, в значительной степени руководивший внутренней и внешней политикой России в последнее десятилетие ХIХ века, разработал и в значительной мере осуществил в эти годы серию масштабных экономических мероприятий, призванных привести к индустриальному рывку России. Основными из этих мероприятий были следующие.
Витте настоял на введении жёсткого протекционизма в таможенной сфере – повышении пошлин, призванных поддержать слабую и неконкурентоспособную российскую промышленность и остановить захват российского рынка дешевыми и качественными зарубежными товарами. При этом вывоз российских товаров за границу (в основном, в Азию) всячески поощрялся. Это привело к «таможенной войне» с Германией, в процессе которой в России были обложены огромными таможенными пошлинами ввозимые в страну германские промышленные товары (в интересах российской буржуазии), а в Германии такими же огромными таможенными сборами (в интересах германских помещиков-юнкеров) было обложено ввозимое из России зерно.
Другой важной мерой, проведённой по настоянию Витте, было введение (под предлогом борьбы с пьянством и газетную шумиху против алкоголизма, а на самом деле в целях пополнения казны) в 1894 году государственной монополии на торговлю вином и водкой (аналогичные, весьма прибыльные, государственные монополии на чай, соль, сахар и табак действовали уже и раньше). Это позволило резко повысить доходы казны за счет активно спаиваемого населения: около 25–30 % всех доходов госбюджета в 1890-ые годы поступали по «пьяным» статьям (таможенный доход составлял 15 %, табачный доход – 3 %, подати – 6 % и т. д.). Что касается статей расходов, то 70 % бюджета тратилось на государственный кредит, 25 % – на армию, 10 % – на полицию и 2,5 % – на народное образование.
Третьей важной мерой была осуществленная Витте в 1897 году денежная реформа – введение твёрдого, обеспеченного драгоценными металлами золотого рубля (в котором, правда, была уменьшена доля золота) вместо бывшего раньше нестабильного серебряного рубля. Подобная мера, с одной стороны, привела к ухудшению положения населения, росту цен, инфляции, но с другой стороны, – укрепила русскую валюту и привлекла в Россию иностранные капиталы. Именно привлечение иностранного капитала в страну, по убеждению Витте, должно было стать двигателем российской индустриализации. Если вспомнить, что российские рабочие были наиболее низкооплачиваемыми в Европе, понятно, что западные капиталисты были заинтересованы во вкладывании своих средств в развитие русской промышленности и активно инвестировали их в неё.
Очень быстро основные сферы российской индустрии оказались под контролем французского, бельгийского и, в меньшей степени, английского и немецкого капитала. Две трети промышленных акционерных обществ наиболее развивающегося индустриального региона страны – юга России – были полностью иностранными, а остальные – смешанными. Иностранный капитал господствовал в энергетике, тяжёлой индустрии, электротехническом и химическом производствах. Так в электротехнической промышленности России преобладали немцы, в табачной промышленности – англичане, в добыче золота и нефти – шведы и американцы. Иностранные капиталисты получали отличные сверхприбыли за счёт эксплуатации российских рабочих и за счёт извлечения российским государством колоссальных средств из крестьянской общины (затем эти средства передавались иностранным предпринимателям).
Главная, непосильная тяжесть индустриализации, как обычно, пала на нищающую российскую деревню. Если в середине 1880-ых годов из России вывозили за границу на продажу 17 % от общего производства зерна, то к началу 1890-ых годов – уже 25 %. (Одновременно русскую деревню поразил голод. Министр финансов И.А. Вышнеградский во время страшного голода 1891 года, унесшего жизни многих крестьян, откровенно заявил: «Сами не будем есть, но будем вывозить». Этот бесчеловечный принцип «не доедим, но вывезем» – лёг в основу индустриализации России и при Витте, и через полвека – при Сталине.) Государство различными путями «выкачивало» из крестьян зерно, продавало его на Запад и на вырученные таким образом деньги субсидировало строительство фабрик, закупало оборудование и машины для проведения индустриализации. Посредством высоких налогов, выкупных платежей, винной государственной монополии крестьяне, сами того не желая, оплачивали растущую индустрию – прежде всего, военную.
По словам известного экономиста России конца ХIХ века, теоретика кооперации М.И. Туган-Барановского: «Русский промышленный капитал питается не только соками эксплуатируемых им рабочих, но и соками других, не капиталистических производителей, прежде всего земледельца-крестьянина. Земледелец, который покупает плуг или косу по цене, вдвое высшей стоимости производства, ещё больше участвует в создании высокой нормы прибыли Юзов, Конкерилей и прочих владельцев металлических заводов, чем их собственные рабочие. В этой возможности стричь овец, так сказать, вдвойне, жечь свечу с обоих концов, и заключается секрет привлекательности России для иностранных капиталистов».
А известный знаток сельского хозяйства в России А.Н. Энгельгардт констатировал в своих «Письмах из деревни»: «Американец продаёт избыток, а мы продаём необходимый насущный хлеб… Пшеницу, хорошую чистую рожь мы отправляем за границу, к немцам, которые не станут есть всякую дрянь… Но мало того, что мужик ест самый худший хлеб, он еще недоедает». Отсюда проистекал один из самых горьких парадоксов российской жизни: крестьяне, разоряемые государственными податями и помещичьими латифундиями, зачастую голодали, отдавая государству почти весь хлеб, а потом этот хлеб продавался за границу.
Дивиденды французских капиталистов от вложенных в российскую экономику денег достигали 40 %, тогда как во Франции они приносили в сходных сферах экономики всего 2 %. Естественно, зависимость российской промышленности от французских капиталов всё время возрастала, а российская государственная политика всё сильнее оказывалась в фарватере Франции (что в итоге привело Россию к участию в Первой мировой войне на стороне своей «финансовой метрополии»). По словам современного исследователя Б.Ю. Кагарлицкого: «Проблема иностранных инвестиций в том, что за них нужно платить. Там, где есть ввоз капитала, должен быть и вывоз прибыли. Сверхприбыль, получаемая в России, обслуживала процесс накопления капитала во Франции и других западных странах». Российское государство, усиливая свой финансовый пресс в отношении крестьян, таким образом оплачивало индустриализацию и обеспечивало сверхприбыли западному капиталу.
Политика индустриализации, проводимая Витте, обернулась разорением деревни, повторяющимся голодом, революцией 1905–1907 годов, катастрофическим ростом международных долгов России и уменьшением суверенитета имперских властей. За 30 лет (1881–1913) Россия выплатила по займам и процентам в 1,5 раза больше того, что получила. То есть, фактически, Россия не ввозила, а вывозила капитал за границу. Роль заграничного капитала в российской промышленности неуклонно росла, а самодержавное правительство все больше запутывалось в долгах. Банковская сфера, промышленность и транспорт России во многом находились под контролем иностранного капитала, начинающего определять и внешнюю политику Империи. Государственный долг России при Витте вырос в два раза. Расплачиваться за него пришлось как сотням крестьян, умершим от голода, так и миллиону русских солдат, погибших на полях Первой мировой войны.
