Политическая история Финляндии 1809-2009 - Осмо Юссила
В то же время атмосферу запугивания усугубляло то, что СКК, не сформулировав еще вопроса о виновниках войны, на основании статьи 13 Соглашения о перемирии представила список — из 61 фамилии, — в котором были упомянуты те, кого финляндским властям надлежало задержать на основании обвинений в военных преступлениях. Большинство подозреваемых находилось в плену. В числе тех, кого могли опознать по списку, были два генерала. По инициативе Маннергейма их отпустили на свободу, но других задержанных отправили в созданный в общине Миехиккеля особый лагерь, где им предстояло ожидать разбирательства и суда. Следствие затянулось, и суд над содержавшимися в Миехиккеля в итоге состоялся спустя три года. Все это время большинству из них пришлось ни за что ни про что провести в предварительном заключении: 2/3 из 45 задержанных были освобождены без предъявления обвинения и суда.
Казалось, советское руководство поначалу и само не знало, как можно применить статью 13, касавшуюся только военных преступлений, для осуждения лиц, ответственных за милитаристскую политику правительства Финляндии. К делу приступили, собственно, после того, как в августе следующего, 1945 г. в Лондоне на совещании министров иностранных дел союзных держав было принято решение о применении принципов виновности в военных преступлениях. Было согласовано, что к этой категории будут отнесены и те лица кто, не будучи виновен собственно в действиях, противоречащих правилам ведения войны, отвечал за начало и ведение наступательной войны. Англичане проявили солидарность со своим союзником по войне и не вмешивались в ход процесса над виновниками войны.
По требованию СКК правительству Финляндии в итоге пришлось согласиться представить на утверждение парламента имеющий обратную силу — что противоречило правовым нормам североевропейских стран — закон о военных преступниках, на основании которого могли быть осуждены обвиняемые в развязывании войны и затягивании заключения мира. СКК вмешивалась также в процедуру ведения судебных процессов и вынесение приговоров. Восьми политикам, обвиненным на процессе, начавшемся в середине ноября 1945 г. в Доме сословий в Хельсинки, по мнению СКК, были вынесены слишком мягкие приговоры. Больше всего русских возмутило то, что Вяйнё Таннер был осужден всего на 3,5 года лишения свободы. Такой приговор считали мягким, хотя Таннер и не был членом правительства тогда, когда Финляндия оказалась в Войне-продолжении. Жданов считал, что Таннер вообще пользовался таким влиянием, что, не будь Таннера, рабочий класс Финляндии не был бы вовлечен в войну.
Правительство, принимая во внимание авторитет СССР, теперь должно было заставить суд, состоявший из профессиональных юристов и представителей различных партий, пересмотреть приговоры. В результате 21 февраля 1946 г. были вынесены приговоры тем, кто, как считали в широких общественных кругах, только искупал чужую вину. Сроки варьировали от 10 лет исправительной тюрьмы (Ристо Рюти) до двух лет тюремного заключения (министры Антти Кукконен и Тюко Рейникка, обвиненные как члены комиссии по иностранным делам в правительствах военного времени). Премьер-министры Й.В. Рангель и Эдвин Линкомиес были осуждены на 6 и 5,5 лет соответственно, министр Вяйнё Таннер, тоже входивший в комиссию по иностранных делам, — на 5,5 лет, Т.М. Кивимяки, посланник Финляндии в Берлине в военное время, — на 5 лет и министр иностранных дел Хенрик Рамсай — на 2,5 года лишения свободы.
Жданов хотел, чтобы финны сами позаботились о выполнении статьи 13, как и других статей Соглашения о перемирии. Он предлагал крайне левым прибегнуть и к внепарламентским средствам нажима, не понимая того, что даже министр внутренних дел Лейно боялся, что такие методы, как незаконные, нанесут ущерб коммунистам. Хотя судебный процесс глубоко противоречил правовому мышлению финнов, приговоры, вынесенные обвиняемым, в итоге оказались намного мягче тех, что были вынесены на аналогичных политических процессах как на Востоке, так и на Западе.
В Финляндии опасались, что афера с организацией тайных складов оружия, раскрытая в начале лета 1945 г., вызовет со стороны СКК серьезную ответную реакцию. Хотя следствие по делу, принятие закона, на основании которого можно было бы привлечь обвиняемых к судебной ответственности, и сам процесс были отложены до 1947 г., вмешательство со стороны СКК оказалось, к удивлению финнов, умеренным. Даже окончательные приговоры — из 1,6 тыс. привлеченных к суду приговорены были только 400, из них около десяти человек к наказаниям, варьировавшимся от 6 месяцев тюремного заключения до 5 лет лишения свободы с пребыванием в исправительной тюрьме, — не вызвали в СССР особо резких комментариев. Объяснить это можно тем, что СКК не сумела выявить действительных масштабов подготовки финнов к сопротивлению и предпочла в отношении дела о тайных складах оружия остаться на осторожно-выжидательной позиции.
Статью 11, о военных репарациях, которую Жданов считал особенно важной, в СКК с самого начала применяли так, чтобы поставить внешнюю торговлю и экономику Финляндии в зависимое от СССР положение. На это указывает то обстоятельство, вскрывшееся только в связи с соглашением о поставках, подписанным в рамках выполнения Финляндией военных репараций 17 декабря 1944 г., что основная часть репараций, которые СССР хотел получить от Финляндии, должна была состоять не из товаров традиционных для Финляндии бумажной и деревообрабатывающей промышленности[98]. Это оказалось на пользу Финляндии. В последующие годы именно на изделия этих отраслей на мировых рынках был хороший спрос, и финны смогли приберечь их для экспорта.
С большой досадой финны реагировали на то, что СССР совершенно неожиданно для них на переговорах по заключению соглашения о репарационных поставках потребовал от Финляндии выплатить военные репарации по ценам 1938 г., намного более низким по сравнению с действовавшими на тот момент. Таким образом, стоимость военных репараций, рассчитанная в долларах по курсу 1952 г., последнего года выполнения репарационных поставок, возросла почти в два раза по сравнению с их стоимостью, оговоренной в Соглашении о перемирии, или была примерно той же, что и затребованная на Московских переговорах весной 1944 г.
Финнов буквально ошеломило предъявленное им позже дополнительное требование о погашении сумм, причитавшихся Германии от Финляндии за период войны и которые по решению Потсдамской конференции (июль 1945 г.) она должна была выплатить СССР. После продолжительных торгов они были оценены в 6,5 млрд финских марок (по тогдашнему курсу около 48 млн долл.) и должны были
