Латышские стрелки в борьбе за советскую власть - Коллектив авторов
Этот маневр сильно подействовал на противника, и мы вскоре заняли имение. Батраки имения приняли стрелков по-дружески, пригласили в свои дома поесть и отдохнуть.
В районе Скрунды господствовали теперь мы. На башню церкви вместо белого наблюдателя забрался наш – наблюдатель 1-й красной латышской батареи. Однако двинуться дальше, в Лиепаю, нам не удалось. Заняв Скрунду, 2-й полк вместе с батареей выдвинулся слишком далеко вперед. В то же время оба фланга или отстали, или же встретили значительно более сильного противника. Враг начал активнее сопротивляться и на участке 2-го полка: белые получили подкрепления – из Германии прибыли добровольческие части. Поэтому контрудара белых можно было ожидать со дня на день.
Во второй половине февраля наша батарея оставила в районе 2-го полка два орудия под командованием командира взвода Блумберга, а мы вместе с командиром батареи Сакенфельдом и двумя орудиями отправились в район Кулдиги, так как она 13 февраля была захвачена белыми. В окрестностях Кулдиги мы встретили отряд талсинских красногвардейцев. Он был организован и вооружен наспех, красногвардейцы носили гражданскую одежду. Мы ждали прибытия двух 107-миллиметровых пушек и 3-го латышского кавалерийского дивизиона из Салдуса, чтобы общими силами выбить противника из Кулдиги.
Хотя мы и стремились к тому, чтобы противник не заметил, что у нас есть артиллерия, все же вечером 18 февраля одно орудие нам пришлось пустить в ход. Слишком уж заманчивой была цель. Противник, не подозревая того, что у нас есть пушки, установил на открытом месте за городом орудие и нагло обстреливал наши позиции. Точно так же белые не замаскировали свой наблюдательный пункт, устроенный на чердаке одного из хуторов, которого наши пули не достигали.
Мы подвезли одно орудие как можно ближе к реке и, немного замаскировав его, тщательно нацелили на наблюдательный пункт. Три-четыре выстрела – и он был уничтожен. Затем мы поспешно, чтобы противник не обнаружил наше орудие, открыли огонь по его пушке. Прислуга тотчас же бросила пушку и удрала. Само орудие нам уничтожить не удалось, так как стемнело. Тем не менее командир батареи, некий барон из бывших офицеров-артиллеристов, как выяснилось позднее, был убит на чердаке.
Вскоре подошел 3-й кавалерийский дивизион – 150 сабель под командованием Буллита. Мы решили не медлить и утром 21 февраля начать наступление. Кавалерийский дивизион должен был перейти Венту, чтобы атаковать Кулдигу с левого фланга – со стороны кирпичного завода. Сто тридцать штыков Талсинской роты получили задание атаковать противника с фронта. Сигнал к атаке должен был дать кавалерийский дивизион ракетой в семь часов утра. Но вот часы показывают семь, восемь, девять – уже совсем светло, а о кавалерии ни слуху ни духу. Только в десять кавалеристы завязали бой у кирпичного завода, но неудачно – ворваться в город они не сумели. Самый выгодный момент – утренние сумерки – был упущен, и теперь бросаться на пулеметы не имело никакого смысла. Из-за того что кавалерия запоздала, операция не принесла успеха. Белые, видя нашу нерешительность, открыли сильный артиллерийский огонь, чтобы, судя по всему, перейти в контратаку.
Замысел противника надо было сорвать. Наша группа была усилена 10-м латышским полком (четыре роты) и 1-м взводом 1-й латышской тяжелой батареи. Было принято решение 28 февраля снова атаковать Кулдигу.
С Сакенфельдом – командиром артиллерийской группы – была достигнута договоренность, что в ход будут пущены все орудия. С наблюдательного пункта, находившегося на самом берегу реки, так близко от противника, что нас могли настигнуть его пули, я сначала никак не мог обнаружить вражескую батарею, хотя выстрелы ее, казалось, раздавались под самым носом. Но вскоре вызванные выстрелами облака дыма помогли нам установить местонахождение одного орудия. Командир орудия заслуживал одобрения – свою пушку он спрятал отлично. В заборе была проделана дыра, через которую был высунут наружу ствол орудия, прислуга же находилась за оградой. «Хорошо же, – подумал я, – скоро тебе станет жарко». Предупредив батарею о том, что орудие противника обнаружено мной, я велел хорошенько прицелиться и дал команду. После первого выстрела я произвел корректировку. Две гранаты смели забор и взорвали снарядный ящик – послышался сильный взрыв. Теперь пушка была как на ладони. Еще несколько выстрелов, и уцелевшая часть прислуги разбежалась во все стороны. Когда дым рассеялся, мы увидели опрокинутое набок орудие. Прислуга второго орудия, чтобы избежать судьбы первого, попыталась утащить свое орудие за кирпичный дом. Снова летят гранаты, прислуга бросает орудие и удирает, а несколько человек остаются лежать на земле. Не рассчитав скорострельности нашего орудия, белые опять схватились за колеса своей пушки, но следующие гранаты уложили и этих смельчаков. Вплоть до наступления темноты противник больше не пытался спасти орудие.
Тяжелая артиллерия столь же успешно бомбардировала правый фланг противника. Видно было, как белые обозники и пехотинцы в замешательстве стали отступать и покинули город. Почему наши не воспользовались этим – трудно объяснить. Скорее всего потому, что недоставало общего руководства, которое согласовывало бы действия частей.
В связи с наступлением противника в направлении Салдуса наш взвод был послан назад на участок 2-го полка, куда он и явился к 7 марта. Положение на фронте к этому времени значительно ухудшилось. Противник, получив подкрепления, возобновил наступление и 10 марта занял Салдус. У Лиелблидене враг 15 марта внезапно атаковал батарею и штаб полка. Мы едва успели отбросить неприятеля. Волей-неволей пришлось отходить к Яунпилсу. В конце концов создалось впечатление, что отряды белых действуют повсюду. Положение еше больше осложняла вражеская кавалерия, которая действовала на неохраняемом участке между внутренними флангами 2-го и 3-го полков.
В любой момент можно было ожидать нападения конницы, поэтому приходилось все время быть начеку. Артиллеристы были предупреждены действовать в случае нападения хладнокровно и не поддаваться панике. Бои в Москве и в казачьем кольце в Донской области уже приучили нас к неожиданностям.
В ночь с 18 на 19 марта мы узнали, что пала Елгава. Той же ночью командир 3-го полка К.А. Стуцка сообщил, что оставшиеся на этой стороне полки готовятся атаковать Елгаву и что 2-й полк и батарея должны занять исходное положение в имении Ауце.
19 марта под Добеле два наших
