Игорь Атаманенко - Тайные войны спецслужб

Дело в том, что в капиталистических странах всегда существовало, многообразие форм собственности, и разведчики этих спецслужб могли спокойно выступать под вывеской всевозможных частных компаний и фирм. И не только своих, доморощенных, но и любой другой страны, а также мультинациональных, в которых бок о бок работают граждане разных государств.

К тому же американцы, англичане и израильтяне в интересах своих разведок успешно использовали паспорта других стран, маскируя свое происхождение и отводя от себя возможные подозрения.

Иногда ЦРУ, СИС и «Моссад» на свои деньги попросту создавали частные фирмы-прикрытия, причем определить их национальную принадлежность бывало так же сложно, как без соответствующих тестов установить отца ребенка, мать которого не отличалась разборчивостью в связях с мужчинами.

О такой форме маскировки иностранных, прежде всего американских, разведчиков, прозванной профессионалами «глубоким прикрытием», Карпов был достаточно осведомлен. Поэтому он допускал, что в Японии может действовать американская секция «глубокого прикрытия», которая использует фаянсовые горшки как ширму, прикрывающую… Что? Вот это «что» нужно было выяснить. А помочь в сборе доказательств противоправной деятельности «Сётику» или тех, кто за ней стоит, реально мог Банзай, так как в круг его служебных обязанностей входили вопросы экспорта в СССР продукции японских производителей.

Именно он мог представить исчерпывающую информацию о «Сётику»: кто ее хозяин и учредители, когда она появились на японском и международном рынке, как давно экспортирует продукцию в Европу, где еще находятся ее покупатели и контрагенты, существуют ли они вообще.

«Решено! «Сётику» станет пробным шаром для Банзая!

Посмотрим, как он отреагирует на задание по этой фирме!.. Но сначала, милый мой самурайчик, мы запустим другой пробный шар: мы проверим тебя… на детекторе лжи! Уж не обессудь — не ты первый, не ты последний!»

Поскольку Банзай без видимых угрызений совести уже представил письменную информацию о Борисе Буряце, Карпов решил развить достигнутый успех, а заодно и провести проверку «новобранца» на лояльность.

Об остальных его качествах: смелости, предприимчивости, авантюристичности и хорошем знании русского языка было известно достаточно.

А уж то, что японец умеет соблюдать конспирацию, не вызывало никаких сомнений: контрабандисты, вынужденные вести двойную жизнь, умеют хранить тайну.

«Доверяй, но проверяй» — принцип, которому неуклонно следуют офицеры-агентуристы всех спецслужб мира.

Особенно интенсивны проверки в начальный период негласного сотрудничества. А уж если «новобранцем» является подданный иностранной державы, да к тому же завербованный с использованием компрометирующих материалов, то у его оператора только и забот: каким рентгеном «просветить» обращенного в новую веру, как убедиться самому и доказать начальству, что мы имеем дело не с двурушником, который одинаково усердно работает и на нас, и на противника, или того хуже — кормит нас «дезой».

Сказанное выше вовсе не означает, что со временем агенту будут доверять беспрекословно и всякую добытую им информацию начнут принимать как откровение Божие. Отнюдь. И в дальнейшем поступающая от агента информация будет подвергаться всестороннему анализу и проверкам, а он — постоянно находиться под контролем. Но одно точно: проверок станет меньше, хотя проводиться они будут изощренней и тоньше.

Не мудрствуя лукаво Карпов прибег к испытанному многими поколениями контрразведчиков трюку: в ходе очередной явки вручил Банзаю плоскую металлическую коробочку в виде табакерки, с несколькими кнопками, измерительной шкалой и стрелкой ла лицевой крышке.

Попросил агента (разумеется, пообещав приличное вознаграждение!) спрятать эту коробочку на пару-тройку дней в кабинете японского посла, лучше всего где-ни-будь под книгами.

Осторожный Банзай поинтересовался, что это за штуковина и зачем «патрону» нужно, чтобы она оказалась не где-нибудь, а в кабинете посла.

Генерал пустился в пространные объяснения по поводу ухудшения экологической обстановки из-за расплодившихся в столице НИИ и лабораторий, занимающихся исследованиями в области радиоэлектроники.

По его словам, население Москвы только и делает, что рассылает письма-ультиматумы во все многочисленные государственные инстанции по поводу пресловутых электромагнитных излучений.

В настоящее время КГБ СССР выясняет, действительно ли настолько загрязнена окружающая среда, что надо принимать неотложные меры. Но для того чтобы преждевременно не создавать паники, делает это скрытно.

Добавил, что принято решение начать изучение обстановки в зданиях иностранных дипломатических представительств, конкретно — в кабинетах послов и лиц, к ним приравненных. Вручаемый «регистратор» как раз и должен фиксировать указанные излучения и их интенсивность.

Внешне японец старался показать, будто он польщен проявлением заботы о здоровье его соотечественников, да не кем-нибудь, а самим Комитетом госбезопасности. Однако сомнения оставались. Банзай с опаской взял «регистратор» в руки и спросил:

— А он не взорвется?

— Слово офицера! — с пафосом ответил генерал. — Он не только не взрывается, но и не может никому причинить вред. — В отличие от предыдущих объяснений, это было святой правдой. — Не надо только нажимать эти кнопки…

Других вопросов со стороны Банзая не последовало, он забрал «регистратор излучений» и на следующий день спрятал его в кабинете посла.

В том, что «регистратор» находится в японском посольстве и именно в крыле, где расположен кабинет посла, сотрудники оперативно-технического управления имели возможность убедиться, пеленгуя из разных точек микрорайона издаваемые им позывные. Через равные промежутки времени «регистратор» выплевывал в эфир сигналы, подобные знаменитым «бип-бип», что издавал наш первый искусственный спутник Земли.

В назначенный день Банзай вернул Карпову прибор, в котором имелась еще одна техническая хитрость: «регистратор» был устроен таким образом, что, попади он при посредничестве Банзая или без его участия в руки японских контрразведчиков, которые попытались бы определить его предназначение, это было бы обязательно зафиксировано при контрольном обследовании нашими «технарями».

Тщательно обследовав прибор, специалисты пришли к заключению, что в нем не только никто не ковырялся, но его даже не пытались просвечивать какими-либо лучами.

Ну чем не проверка агента на «детекторе лжи»!

Теперь, когда Банзай успешно прошел первый тест на надежность (сколько еще их будет!), Карпов теоретически мог рассчитывать на его помощь и в других, более деликатных вопросах — добывания секретной информации.

То, что Банзай имеет допуск к сведениям такого характера, то есть является секретоносителем, Карпову стало ясно еще во время вербовки, когда при отработке способов связи японец просил не звонить ему на работу.

Такая просьба могла поступить только от дипломата, допущенного к секретам, и, кроме того, предупрежденного о том, что его телефон контролируется службой собственной безопасности посольства.

Встреча с Банзаем должна была состояться в баре на третьем этаже гостиницы «Интурист» в четыре часа пополудни, когда заведение закрывается на санитарный час и в зале остаются лишь особо почитаемые или «ведомственные», вроде Карпова, посетители.

Генерал прибыл на место загодя, чтобы осмотреться и спокойно осмыслить предстоящий разговор с агентом.

Последние два дня в рабочем кабинете это сделать не удавалось: вслед за арестом Буряце Карпова беспрестанно вызывал к себе то Андропов, то его первый заместитель, Семен Цвигун, а то и партийные бонзы, кураторы Комитета со Старой площади.

Особенно раздражала генерала позиция, занятая Цвигуном.

Карпов понимал, что первый заместитель председателя не по своей воле вмешивается в дело о краденых бриллиантах, а лишь выполняет указание своего родственника, Генерального секретаря, чтобы в случае необходимости отвести удар от Галины Брежневой. Но уж больно беспардонно он это делал!

…Как только копия агентурного сообщения Банзая легла на стол Цвигуну, он немедленно потребовал к себе Карпова.

— Слушайте, — заорал зампред, едва только генерал перешагнул порог его кабинета, — вы со своим агентом сожрали весь мой замысел!

— То-то у меня чувство, будто я наелся говна, — парировал Карпов.

— Вон из кабинета!! — захлебываясь от ярости, прокричал Цвигун.

— Вон из контрразведки! — в тон ему ответил Карпов и, пулей вылетев из кабинета самодура, прямиком направился в приемную Юрия Владимировича.