Анри Перрюшо - Жизнь Тулуз-Лотрека
В таком состоянии он 30 июня отплыл из Гавра в Бордо. В Tocca он успокоился. Там он пребывал до конца сентября, а остальную часть осени - в Мальроме.
Стояла великолепная погода. В парке, в тени желтеющих деревьев, Лотрек, сидя на корточках в кругу детей у пруда, перекатывал на листьях водяных лилий отливающие всеми цветами радуги капельки росы. Дети восторгались нежными красками, которые внезапно появлялись и исчезали 1.
Краски, живопись... Tocca снова "подремонтировал" Лотрека. "Кричите во всю глотку!" - приказывал он детям, довольный тем, что заставил "вздрогнуть взрослых" и гувернантку, которая, услышав этот гвалт, "с осуждающим видом хмурила брови" 2. У него снова появилось желание рисовать и писать. В столовой, над камином, он начал на стене портрет Вио. Это была шутливая картина - на фоне сине-зеленого моря на палубе судна стоял Вио в красной форме адмирала, на голове у него был парик, повязанный сзади лентой, а на руках перчатки с крагами.
1 Мэри Тапье де Селейран.
2 Там же.
Продвигалась работа вяло. С каждым днем Лотрек писал все медленнее. Он уехал из Мальроме, так и не закончив картину. Но желание писать не покинуло его.
Во всяком случае, приехав в Бордо - Лотрек решил провести зиму там, а не в Париже, - он сразу же стал подыскивать себе мастерскую, а поселились они с Вио на улице Кодеран, 66. Мастерскую Лотрек снял у торговца картинами Имберти, на широкой, зеленой улице Порт-Дижо, где находилось интендантство. Собственно говоря, это была не мастерская, а склад - большой зал, свет в который проникал только через слуховое окно.
Почти с прежним рвением Лотрек принялся за работу. Бурная, лихорадочная деятельность. Но какая нервозность! "Я усиленно тружусь", пишет он Жуаяну 6 декабря. Очарованный "Прекрасной Еленой" в "Гран-театр", он говорит: "Я уже вижу, что должен написать" - и тут же добавляет, уточняя: "Елену играет толстая шлюха по имени Косита".
Через несколько дней после этого спектакля он вместе с главным редактором "Птит Жиронд" присутствовал в том же театре на опере Исидора де Лара "Мессалина". "Как это прекрасно! Как прекрасно!" - то и дело громко повторял он. Публика вокруг возмущалась, но его это не смущало. "Она божественна", - воскликнул он, указывая на главную исполнительницу, мадемуазель Ганн, и внезапно, не сказав ни слова своему спутнику, встал, толкая зрителей, пробрался к выходу и ушел. Два дня, запершись в мастерской, воодушевленный этим спектаклем, он работал над эскизами 1.
И хотя теперь Лотрек работал медленно, с трудом, переписывая одно и то же по нескольку раз, он все же за последние дни 1900 и первые недели 1901 года сделал не меньше шести картин, посвященных "Мессалине". Живопись теперь давалась ему нелегко, но он упорствовал и создал несколько портретов - старого скрипача Данкла, который в свои восемьдесят три года еще давал концерты, Фабра из Tocca, некоей мадам Марты. Но теперь он писал тяжело, в линии не было душевного трепета. Результаты большей частью получались посредственные. Видел ли это сам художник? Посылая Жуаяну свои "Мессалины", он писал ему: "I am very satisfied 2. Думаю, что ты будешь еще более доволен, чем я".
Здоровье Лотрека тоже было не блестяще. Он почти перестал есть, слабел, худел. Но, несмотря на это, продолжал пить и ходить в публичные дома. "Вышли мне немедленно... деньжат, они необходимы нам, чтобы мы могли передвигаться", - писал он Жуаяну. Денежный вопрос так и не был разрешен, и Жуаян не знал, как распутать "дело, в котором все заинтересованные лица оказались крайне несговорчивы и не понимают друг друга". Эти дрязги раздражали Лотрека. Мысль, что у него могут кончиться деньги, была для него невыносима, и он кипел, злился, ожесточался. Раньше он мало интересовался ценой своих произведений, теперь этот вопрос занимает его. "Я прочитал в "Нью-Йорк геральд", что на продаже, организованной Манчини, есть мои картины. Will you be kind enough to look about the price and write me about" 3. He исключена возможность, что и трудился он с таким остервенением в надежде побольше заработать. Он принял участие в выставке современного искусства у Имберти, но ничего там не продал, хотя, как он сообщал, пресса отнеслась "к моей мазне очень мило". Ему казалось, что его травят со всех сторон, и он, как попавший в капкан зверь, напрягал все силы, чтобы спастись. Он ослаб, но рьяно продолжал развлекаться, работать, словно хотел доказать всем - и самому себе тоже! - что он не конченый человек, как думают некоторые. Жизнь прекрасна! Он еще пробовал смеяться, зло шутить.
1 Альбер Реш.
2 "Я вполне удовлетворен" (англ.). Некоторые критики по-своему истолковали его слова, считая, что изменение манеры художника - не что иное, как еще одна грань таланта. К сожалению, с этим мнением нельзя согласиться. Последний период жизни Лотрека, бесспорно, период упадка, и, как жестоко, но правильно сказал Дуглас Купер, большинство произведений Лотрека, написанных в это время, можно рассматривать лишь как "тяжелое и трагическое завершение исключительного творческого расцвета предыдущих лет. Восторгаться всем, что сделал художник, которого любишь, естественно, но часто - рискованно!"
3 Будь так любезен, узнай цены на них и напиши мне (англ.).
Эта кипучая лихорадочная деятельность длилась недолго. В конце марта болезнь напомнила о себе. Лотрек свалился: у него отнялись ноги.
Приступ был короткий и в общем не тяжелый. Довольно скоро Лотрек более или менее оправился. Его лечили электричеством, давали внутрь рвотный орех. "Итак, с Венерой и Бахусом покончено, - сообщал он Жуаяну 2 апреля. - Я пишу и даже занялся скульптурой. А когда мне скучно, сочиняю стихи" 1.
1 Ни скульптуры, ни стихи Лотрека не известны.
К нему приезжали Гибер (Лотрек нарисовал его ухаживающим за местной жительницей на набережной порта), потом Детома и его старый преподаватель Пренсто. Теперь Лотрек стремился как можно скорее вернуться в Париж.
Болезнь уже дважды укладывала художника в постель. Второй приступ, хоть и незначительный, предупредил его об опасности. Третий будет беспощаден, это Лотрек знал, и ему хотелось увидеть перед смертью Париж.
* * *
Пятнадцатого апреля Лотрек вернулся на авеню Фрошо.
Его вид поразил друзей. Как же он сдал за эти несколько месяцев! "На кого он похож!" - огорченно восклицали знакомые. От Лотрека осталась одна тень. Он еле ковылял, с трудом переставляя ноги. Одежда висела на нем, как на вешалке.
И все же временами в нем просыпалось прежнее озорство, он снова бывал весел. 25 апреля он с радостью узнал, что некоторые из его картин, поставленные на продажу с аукциона в Друо, были куплены за большие деньги. Так, например, полотно "Туалет" пошло за четыре тысячи франков 1. Лотрек опять начал работать. Он взялся за новые картины: написал несколько сцен в Булонском лесу, портрет поэта Андре Ривуара и архитектора Луи-Октава Ракена, на которого Тристан Бернар сочинил эпиграмму:
Октав Ракен, ах, непригож,
Он робок, гнет его забота,
Он с Карлом Пятым был бы схож,
Когда б не череп идиота.
1 Остальные три картины были проданы так: "В меблированных комнатах" за 3000 франков, "Уличная девка" за 2100, "Шикарные люди" за 1860 франков.
Тапье де Селейран защитил в 1899 году докторскую диссертацию на тему: "Об одном случае грыжи влагалища", которую посвятил памяти Пеана (за год до этого хирург скоропостижно скончался). Лотрек написал на холсте сцену защиты диссертации: его кузен сидит напротив их общего друга профессора Ворза, члена аттестационной комиссии.
Это полотно отличается темным колоритом и выполнено пастозными мазками, чуть ли не в академическом стиле, который оценил бы Кормон: Лотрек-художник умер.
Гений покинул Лотрека, и теперь ему самому оставалось только одно тоже умереть. Никогда не испытает он больше той радости, которую сам себе доставлял. Ничего не осталось от того, что служило ему утешением и защитой в его трудной судьбе, что давало ему, калеке, право жить среди нормальных людей.
Лотрек разобрал залежи в своей мастерской и извлек оттуда все полотна, картоны, картины на дереве, все, что накопилось у него за многие годы работы. Он приехал перед смертью в Париж, вероятно, еще и для того, чтобы бросить последний взгляд на свои произведения, сделать последний мазок.
За то время, что он пробыл в Париже, он закончил многие эскизы (некоторые из них были начаты несколько лет назад), критически пересмотрел все картины, поставил свою монограмму и подпись только на хороших, с его точки зрения, работах.
Пятнадцатого июля, уезжая из Парижа, Лотрек закрыл за собой дверь в мастерскую, где перед отъездом он навел такой порядок, что от нее уже веяло музейным холодом 1.
1 Действительно, богатейший фонд музея в Альби состоит из произведений мастерской, а также из переданных в дар и приобретенных музеем картин. Жуаян установил, что за 1899 г. Лотрек написал пятнадцать картин, за 1900 двадцать одну, а за 1901 - десять.
На Орлеанском вокзале Лотрека с Вио провожали Тапье де Селей-ран, Жуаян, еще кое-кто из друзей. Все прекрасно понимали, что дни художника сочтены. В последнее время, зная, что его здоровье беспокоит близких, Лотрек отшучивался, стараясь успокоить их, и даже строил планы на будущее, когда он вернется к ним. Но здесь, на вокзале, он уже не играл. Прощаясь с Рене Вер, он сказал ей: "Теперь мы можем поцеловаться, ведь вы меня больше не увидите".
